— Я знаю. Дирик уже рассказал мне про торговый договор, — отозвался Меро, обеспокоенный ничуть не меньше Рены. — Нет, это, конечно, хорошо, что они разжились железом, но в результате мы оказываемся совершенно не у дел. Они могут получить все, что им нужно — ну или почти все, — от Народа Зерна и от торговцев…

— ..а раз так, то на кой им сдались волшебники? — договорила за него Рена. — И если лорды таки сумеют одолеть молодых и повернут оружие против нас, ради чего Железному Народу помогать нам? Этот союз больше ничего им не дает!

Меро кивнул.

— А они — народ практичный. — Он задумчиво потер подбородок. — Да, верно. Значит, так: первым делом нам нужно связаться с Шаной и сообщить ей, что произошло.

Может, у нее появятся какие-нибудь идеи.

— А дальше что? — с надеждой спросила Рена. Меро такой находчивый — конечно же, он что-нибудь придумает!

— А дальше я ничего не могу придумать, — отозвался Меро, разрушив ее надежды. — Хотя очень хотел бы…

Утомленный Киртиан сидел на лошади, под палящими лучами солнца, и ждал, пока прибудет разведчик с донесением. Где-то впереди — невесть где — находилось отступающее войско молодых лордов. Им удалось достаточно оторваться от сил Киртиана, так что их не выдавали даже встающие на горизонте клубы пыли.

От всего этого отдавало чем-то сверхъестественным.

В тот момент — в тот самый момент! — как Совет согласился (весьма неохотно, надо заметить) доверить Киртиану командование войсками, кто-то поставил мятежников в известность. И этот кто-то явно сообщил им, что в лице лорда Киртиана они столкнутся с опытным командиром, ведущим хорошо обученные войска. Ибо Киртиану так ни разу и не представилась возможность сойтись с армией мятежников лицом к лицу — никого, кроме мелких групп стрелков, старающихся задержать его и дать армии возможность отступить.

Именно это сейчас и выискивали его разведчики — стрелков в засадах, ловушки, ложные следы. И, быть может, признаки того, что молодые лорды выбрали место для боя. Но особенно он на это не рассчитывал. Во всяком случае, пока. Мятежники все еще были далеки от тех мест, где они могли чувствовать себя в безопасности, и их пока что не загнали в угол.

Появился разведчик — один из людей самого Киртиана; он остановился у стремени командующего и отсалютовал.

— Докладывай, — приказал Киртиан.

— Мой лорд, впереди все чисто; остальные остались подбирать безопасные места для стоянок, — бодро отрапортовал разведчик. — Никаких признаков присутствия врага не обнаружено, только следы отступления.

— Отлично.

Киртиан отсалютовал и кивком отпустил разведчика.

Тот рысцой побежал к своей группе. Киртиан посмотрел на сопровождавшего его Джеля.

— Ну? — поинтересовался он.

Джель коротко хохотнул.

— Так ты без трудов создашь себе репутацию, — сказал он. — Но я не стал бы особо на это полагаться.

— Я и не полагаюсь. — Киртиан вздохнул. — Ладно, давай двигаться. Если мы сегодня пораньше встанем на ночевку, я еще успею их помуштровать.

— Неплохая мысль.

Джель развернул своего коня и направился к основной части войска, время от времени останавливаясь и передавая приказ Киртиана. Киртиан уставился вдаль, размышляя, откуда же в конце концов обрушится неведомый удар.

Реннати вздохнула, зачесала волосы назад и присела у окна в своей нише-спаленке, извернувшись так, чтобы видеть как можно больше. С тех пор как лорд Киртиан уехал — Реннати понятия не имела, почему он уехал, лишь услышала от слуг, что его здесь нет, — ей совершенно не о чем было докладывать леди Триане. И в гареме тоже совершенно ничего не происходило. Никто не приходил к наложницам, ни о чем им не рассказывал. Реннати усердно упражнялась в танцах, но невозможно ведь танцевать целыми днями напролет! Да, танцы были ее единственной страстью, но теперь, когда у Реннати появилась масса свободного времени для самосовершенствования, она вдруг поняла, что ей уже недостаточно просто тренироваться и совершенствоваться в своем искусстве — ей нужны восхищенные зрители.

Остальные две наложницы возились с содержимым нескольких сундуков, предусмотрительно присланных леди Лидиэлью, и были совершенно счастливы. Хозяйка поместья откуда-то узнала, что у них закончились все материалы для шитья, и передала просто-таки неисчислимое количество ценнейших вещей: отрезы шелка, атласа и бархата, ярды тесьмы, коробки со сверкающими бусами, каменными, стеклянными, выточенными из ракушек, нитки для вышивки, шелковые, золотые и серебряные, — в общем, все, что только может пригодиться для пошива нарядов и создания украшений. Этот знак внимания, по правде говоря, немало удивил Реннати. Она ну никак не ожидала подобной заботы со стороны смотрительницы замка, матери молодого лорда. Однако же, если бы Реннати была хоть чуть-чуть более схожа с остальными наложницами из гарема лорда Киртиана, она сейчас тоже сидела бы внизу, рисуя вместе с Карой и Джианной эскизы платьев, занималась шитьем или плела из бусин изящные ожерелья.

Нет, Реннати и этим занималась, но утратила интерес к этой возне, в точности так же, как к танцам. Считалось, что наложницы должны быть одержимы мыслью, как бы нарядиться покрасивее и получше себя украсить. Да, Реннати нравилось наряжаться и нравилось хорошо выглядеть, но в гареме она всегда чувствовала себя заключенной и оттого впадала в бессильное отчаяние, хотя и старалась его не выказывать. А куда деваться? Выбор невелик: в гарем или работать по дому, а то и в поле, а с этими слугами обращались гораздо хуже, чем с наложницами.

Вид, открывающийся из окна, при всей своей ограниченности был гораздо интереснее всего, что творилось в гареме. По крайней мере, там что-то да происходило, что-то отличающееся от гаремного однообразия. Изменялась погода, мимо проходили рабы, пролетали птицы. Реннати принялась откровенно оттягивать сеансы связи с леди Трианой. Отсутствие информации все более выводило леди Триану из терпения, и при последнем разговоре она пригрозила расторгнуть сделку, если только в следующий раз Реннати не сообщит ей чего-нибудь новенького.

В конце концов Реннати, скривившись, решила, что оттягивать больше нельзя. Она взяла небольшую шкатулку с украшениями, принадлежащими лично ей, и извлекла из тайничка телесоновое кольцо. Девушка надела его, произнесла слово-ключ и уставилась на темно-зеленую искорку берилла, ожидая, что вот сейчас раздастся голос, преодолевший огромное расстояние между этим поместьем и владениями леди Трианы.

— Ну-ну! Так вот откуда эти помехи!

Реннати вздрогнула и подняла голову, ибо голос этот исходил отнюдь не из кольца и принадлежал не леди Триане.

На пороге стояла леди Лидиэль. Реннати была так ошеломлена, что тупо уставилась на хозяйку поместья, не в силах вымолвить ни слова. Эльфийские леди никогда не входили в гарем — и уж подавно никогда не заглядывали в личные покои наложниц! Реннати боялась, что ее могут застукать Джианна или Кара, или даже сам лорд Киртиан, но ей и в голову не приходило бояться разоблачения со стороны его матери!

Леди была одета совсем не так, как при их первой встрече. На самом деле она сейчас почти ничем не напоминала ту ухоженную хозяйку поместья, какой ее запомнила Реннати. Длинные серебристые волосы собраны в аккуратный узел на затылке, на лице ни следа косметики, коричневая юбка с разрезами, такого же цвета туника с длинными рукавами, никаких украшений — лишь окружавшая леди Лидиэль аура власти свидетельствовала о ее высоком положении.

Глаза леди напоминали непроницаемые темно-зеленые озера — в точности такие же, как берилл в кольце Реннати; лицо было бесстрастным, словно у статуи.

Леди Лидиэль спокойно преодолела несколько шагов, отделявших ее от Реннати, и протянула руку.

— Не знаю, перед кем ты отчитываешься, дитя, но тебе не ответят, — сказала леди без малейшего признака гнева.