Она приняла Стивена, не ожидая, что будет возбуждена, уверенная, что ее тело отдало все, что могло. Но вскоре ее бедра извивались, а Стивен поцелуями заглушал восклицания и мольбы.

Когда все было кончено и они пришли в себя, то сели, скрестив ноги, в середине кровати напротив друг друга и ели из одной тарелки. Потом лежали под покрывалом — голова Эммы покоилась на плече Стивена, — и он вслух читал книгу сонетов.

Эмма заснула, и ей снилось, что они со Стивеном старые и из сада до них доносится счастливый смех их внуков.

Несмотря на эпидемию; зал суда был переполнен и настроение было гнетущее. Эмма с чопорным видом сидела рядом с Сайрусом. Нераскрытый веер с ручкой из слоновой кости она зажала в одной руке, всматриваясь в лица присяжных. У всех двенадцати мужчин лица были непроницаемы.

Эмма перевела взгляд на Стивена, сидевшего прямо перед ней за столом с Гарриком Райтом. Почувствовав ее взгляд, Стивен оглянулся на нее и, к ее полному изумлению, подмигнул ей.

Она поджала губы, удивляясь, что он может относиться к такому серьезному делу столь легкомысленно. Он передразнил строгое выражение ее лица, потом снова повернулся к присяжным.

Флаг штата Луизиана стоял за массивным столом судьи вместе со звездно-полосатым флагом. На столе для его чести стоял кувшин с водой и стакан. При взгляде на воду во рту Эммы пересохло.

В зал вошел и встал у стола судебный пристав.

— Председательствует почетный судья Биман, — громко провозгласил он, с ответственностью относясь к своим обязанностям. — Всем встать.

Эмма почувствовала дурноту, пока стояла со всеми, и на миг покачнулась. Сайрус быстро подхватил ее под руку и поддержал с удивительной силой.

Судья Биман, большой лысеющий мужчина с бахромой рыжих волос на макушке и раздраженными голубыми глазами, занял свое место и опустил молоток.

— С тобой все в порядке? — спросил Сайрус, наклоняясь близко к Эмме и говоря ей в ухо.

Эмма кивнула, хотя это было неправдой, и сосредоточилась на происходящем, которое определит ее будущее, так же как и Стивена. В горячем спертом воздухе пахло потными телами, прижатыми друг к другу, над головой прокурора громко жужжала муха, он тщетно отмахивался от нее одной рукой.

Первым свидетелем был мужчина, который в ночь убийства Мэри Макколл был на балу. Он был одним из длинной череды свидетельствующих о том, что о враждебных отношениях мисс Макколл и мистера Стивена Фэрфакса знало полгорода.

Гаррик не подверг перекрестному допросу ни одного из свидетелей, что, на взгляд Эммы, было большим упущением — но ее мнения, конечно, никто не спрашивал.

В зале становилось все жарче, запахи и звуки становились для нее все невыносимее; лихорадочные движения веера не приносили облегчения. Вдруг вокруг нее все потемнело, и Эмма в панике вскочила на ноги, пытаясь выбежать на свежий воздух.

Странно, что она еще все ясно слышала, хотя ничего не видела. Среди зрителей поднялся шум, потом скрип стульев по вощеному деревянному полу.

— Эмма.

Она услышала, как Стивен произносил ее имя, и пыталась пробиться к нему сквозь поглотившую ее тьму. Ужасный острый запах аммония заставил ее в тревоге и изумлении распахнуть глаза.

Стивен сверху улыбался ей и, передав флакон с нюхательной солью женщине, находившейся рядом, нежно отвел медные пряди от ее лица.

Она ужаснулась, обнаружив, что лежит ничком в проходе, сознавая, что устроила сцену, которую члены жюри, возможно, могут посчитать спланированной заранее. Она попыталась извиниться, но Стивен приложил пальцы к ее губам и покачал головой, потом помог ей встать.

Сайрус сразу же оказался рядом с ней, поддерживая ее.

— Я присмотрю, чтобы она благополучно добралась до дома, — тихо успокоил он Стивена.

Эмма запротестовала, не Стивен покачал головой, и Сайрус твердо повел ее по проходу к двери. Эмма чувствовала на себе любопытные взгляды и гордо вздернула подбородок.

Несмотря на всю ее яростную гордость, она бы не прошла по коридору и не спустилась по мраморным ступеням, если бы не Сайрус.

По его сигналу один из экипажей Фэрхевена подкатил к обочине. Сайрус бережно подсадил Эмму.

— Как только приедешь домой, — мягко велел он, — ложись и положи себе что-нибудь под ноги.

Эмма на миг сжала его руку, радуясь, что Сайрус намерен остаться и поддерживать мужа.

— Завтра я приеду, — сказала она, отчаянно желая верить своим словам.

Сайрус кивнул, и она увидела сочувствие на его лице. Он поговорил с кучером, и экипаж тронулся.

Эмма сидела, вцепившись в края кожаного сиденья, и молилась, чтобы тяжело не заболеть. В животе все переворачивалось, в голове шумело, и кромешная мгла, поглотившая ее раньше, снова собиралась накрыть ее.

Когда они добрались до Фэрхевена, Джубал выбежала навстречу.

— Я знала, что вам не следовало ехать на этот суд, — суетилась Джубал. — Я пыталась сказать об этом мистеру Стивену. Вы носите ребенка, вам нельзя шататься по всему приходу…

Эмма улыбнулась бы, если бы ее мужа не обвиняли в убийстве, которого он не совершал. А так она просто позволила Джубал болтать.

Она в нижнем белье легла в постель, под ноги положили подушки, на голову холодный компресс. Незаметно она уснула.

Внезапно она открыла глаза и увидела, что в ногах кровати стоит Макон, разглядывая ее с широкой ухмылкой, двумя пальцами держа палец на ее ноге.

Потрясенная, она отодвинулась к спинке кровати, словно ища защиты. Кольт Стивена лежал в ящике тумбочки на его стороне кровати.

— Что ты здесь делаешь? — сердито проговорила она.

Макон обвел глазами ее роскошную фигуру, помятое во сне белье из тончайшего батиста и улыбнулся.

— Можно сказать, что я пришел восхититься добычей. Эмма, дорогая, все скоро кончится. Дела Стивена плохи. Ты подаришь мне прекрасных рыжеволосых сыновей. Конечно, я не смогу держать тебя здесь, в Фэрхевене — это было бы неприлично. Нам придется найти для тебя дом в городе.

Эмма пыталась прикрыть одной рукой грудь, придвигаясь все ближе к краю кровати.

— Ты подлец, Макон Фэрфакс, и я скорее умру, чем позволю тебе коснуться меня. А теперь убирайся отсюда, пока я не закричала!

— Можешь вопить, сколько хочешь, — усмехнулся он, широко расставляя руки. — Здесь нет никого, кроме слуг, и, поверь мне, они и не думают вмешиваться.

Эмма с трудом сглотнула. Она не была уверенна, что он не обманывает. Все-таки это был его дом, так же как и Сайруса. Если он прикажет, они, возможно, подчинятся.

— Убирайся, — снова повторила она. Рукой она уже касалась ручки ящика, но понимала, что не успеет открыть его, достать револьвер и направить на Макона, прежде чем он окажется на ней. Макон стоял слишком близко, и по глазам было видно, что он понял ее намерения.

— Это будет не так уж плохо, Эмма, — убеждал он сладким певучим голосом. — Я знаю, как сделать тебя счастливой, и смогу доказать тебе это.

— Не прикасайся ко мне, — выдохнула Эмма, отпрянув к спинке кровати, широко раскрыв глаза от ужаса. — Стивен убьет тебя, если ты коснешься меня!

— Ты не скажешь ему.

Теперь Макон стоял над ней, глядя в лицо. Она видела жилку, пульсирующую у него на виске, когда он на миг сжал челюсти.

— Ты будешь держать это при себе, потому что у него не будет ни малейшего шанса выиграть дело, если он убьет меня, так ведь?

Сердце Эммы грохотало в груди, и она была уверена, что сдастся. Она попыталась ускользнуть от Макона, но он грубо схватил ее за волосы.

— Пожалуйста, — прошептала она.

Он неохотно улыбнулся напряженной улыбкой.

— Не унижай себя мольбами, дорогая. Тебя это не спасет. Прибереги свои мольбы для последних восхитительных мгновений перед наслаждением.

В горле стало горько.

— Отпусти меня.

Он прижал ее к матрацу, продолжая держать за волосы. Она в ужасе смотрела на него, не в состоянии произнести ни слова.

Скрип двери заставил их обоих вздрогнуть.