Булгары (или обыкн. болгаре) волжские — народ тюркского происхождения, к которому впоследствии примкнули еще элементы финский и даже славянский. Из этих то трех элементов довольно рано по Волге и Каме образовалось могущественное и культурное государство, которое в последующей своей истории приходило в частые столкновения с русскими, вело с ними торговлю и даже имело на них некоторое влияние, но потом, слившись с татарами, вошло в состав Русского государства, исчезнув с исторической арены навсегда. Когда и откуда появились Б. на Волге, трудно определить. Сами булгары не оставили о своем существовании никаких письменных памятников. Хотя, по уверению некоторых арабских писателей; кади г. Булгара, Якуб-ибн-Номан, живший во второй половине XII в., написал «Историю Булгар»(«Тарих Булгар»), но это сочинение до нас не дошло. Остается, стало быть, пользоваться для их истории известиями иностранцев; и самыми ранними и довольно обстоятельными из них мы обязаны арабским географам и путешественникам, из которых очень многие, как Ибн-Фосдан, Ибн-Хаукаль, Абуль-Гамид-Андалуси, АбуАбдалдах-Гарнати и др., лично посещали землю Б. Затем, следуют наши летописи, и, наконец, историки разных наций, писавшие о подвигах монголов. Что же касается вещественных памятников, то из древнейшей эпохи истории Б. их сохранилось очень немного: всего несколько монет, да и те Х в.; от последующего же времени имеются довольно богатые развалины бывшей их столицы, несколько надгробных камней с надписями и, наконец, монеты, выбитые в той же столице.

Можно предполагать, что первоначальное поселение Б. на Волге относится к очень давнему времени: отделившаяся от них орда, как известно, еще в V в. теснила славян в степях черноморских и гнала их на территорию Византийской империи; в конце же V в. они и сами стали делать нападения на греков. В тоже время, с которого начинаются достоверные сведения о Б., они жили вполне государственною жизнью, занимая обширную территорию, приблизительно следующих приволжских губерний: Самарской, Симбирской, Саратовской и часть Астраханской (по некоторым арабским известиям границы Булгарии захватывали и значительную часть Пермской губ.).

По образу жизни этот народ, как говорит Ибн-Фослан — первый из арабских писателей, посетивший Б. в 922 г. по Р. X. и доставивший о них самые точные и подробные сведения, может быть назван более оседлым, чем кочевым, хотя и жил летом в юртах или шатрах; он имел города, первоначально с деревянными постройками; но потом, начиная с половины Х века, в них появились и каменные здания, построенные большею частью арабскими архитекторами. По словам другого арабского писателя того же века, сообщающего также много верных сведений о Б. — Ибн-Дасты, Б. — народ земледельческий; они возделывают, говорит он, всякого рода зерновой хлеб, как то: пшеницу, ячмень, просо и др. Главным же занятием их была торговля, которую они первоначально (как сообщают Идризи, Ибн-эль-Варди, Абдульфеда и др., что вполне подтверждается и последующими находками кладов на месте древнего Булгара) вели с Персией и Индией, после принятия ислама — с аравитянами и, наконец — с хазарами и русскими. Предметом торговли служили по преимуществу меха собольи, горностаевые, беличьи и др.; но главное богатство Б. составлял, по словам Ибн-Дасты, куний мех, заменявший им, до половины Х века, звонкую монету и по цене равнявшийся двум с половиною диргемам, т.е. около 45 — 50 коп. на наши деньги, затем кожи (юфть), шерсть, орехи, мед, воск, курительные вещества и даже мамонтовая кость. Несомненно также, что Б. вели торговые сношения и с нашим севером, где в древности находилась богатая Биармия, и стоя, таким образом, в центре торговых сношений между биармийцами, хазарами, аравитянами и друг., очень рано достигли могущества, богатств и развили до известной степени свою культуру, выразившуюся в целом ряде промыслов и ремесел. Наравне с земледелием, свидетельствуют те же арабские писатели, они занимались скотоводством; знакомо им было рыболовство. Они же были хорошими плотниками, а если дать полную веру археологическим находкам, то их следует признать и кузнецами, ювелирами и ткачами. По своему характеру Б. были народом скорее мирным , чем воинственным: они чаще терпели нападения, чем сами нападали, и обнаруживали к мирным занятиям — торговле и ремеслам, сильнейшую склонность; в торговле были честны; воровство и распутство наказывали жестоко.

До Х века господствующей религией у Б. была языческая; с начала же этого столетия ее заменил ислам (мусульманство). Принятие ислама совершилось, по словам Ибн-Фослана, в 922 г., при царе Алмасе или Алмусе, сыне Силки. От Алмуса, говорит арабский путешественник, еще в 921 г. прибыло в Багдад посольство к калифу Муктадиру, с просьбою прислать ему людей; сведущих в мусульманском законе, и художников для сооружения мечети и кафедры; с которой можно было бы призывать к обращению в ислам народы земли его, а также людей, знакомых с постройкою крепостей, где бы он мог быть в безопасности от нападения враждебных царей. Муктадир тотчас же отправил в Б. желаемое посольство, в котором и принял участие Ибн-Фослан. Как об обстоятельствах, предшествовавших и содействовавших принятию ислама Алмусом, Казвини рассказывает о следующих двух чудесах: исцелении от болезни царя и царицы Булгарии после обещания принять ислам, данного одному благочестивому мусульманину, и затем о победе, одержанной именем Аллаха над хазарами. — Новая вера, конечно, не сейчас стала исповедываться большинством: есть несомненные свидетельства, что простой народ Б. долго и после Х в. оставался в язычестве: ислам же твердо с самого начала укрепился только в городах. Несколько времени спустя, говорит Массуди, сын Алмуса отправился на поклонение в Мекку, и по пути заехал в Багдад. С этого времени сношения Б. с Южной Азией сделались гораздо деятельнее, и имя их, вплоть до нашествия монголов, стало встречаться очень часто не только у мусульманских писателей, но и в русских летописях. Об образе правления Б. известно только то, что они находились под верховным главенством «владовца», царя или хана, которому платили подать лошадьми, кожами и др. В пользу же царя поступала и пошлина (десятая часть товаров) с мусульманских купеческих судов. Царю Б. были подвластны и все мелкие владыки отдельных племен, из которых одно (Хвалисы) обитало даже по берегам Каспийского моря и сообщило ему свое имя «Хвалисского» моря. Из имен царей Ибн-Фослан сохранил нам только два: Силка и Алмус (Алмс — у Фослана); на монетах Френу удалось прочесть еще три имени: Ахмед, Талеб и Мумен, с которыми, вероятно, прекратилась и самая чеканка монет, по крайней мере в Х в. и начале XI в., так как до сих пор, кроме этих трех монет: Ахмеда, Талеба и Мумена, от указанного времени не найдено ни одной. Самая древняя из них, с именем царя Талеба, по объяснению Френа, относится к 338 г. геждры (949 — 950 г. по Р. X.), а позднейшая Мумена — к 366 г. геждры или 976 г. по Р. X. Татарские предания и рассказы сохранили еще несколько имен царей Б., числом до 7, начиная с первого — Туки или Туфы, умершего в 630 г. по Р. X.; но за достоверность их трудно ручаться.

Центрами управления и торговли служили города, которые Б. после знакомства с арабами стали укреплять, а также сооружать, по мере надобности, и небольшие отдельные крепости. Ибн-Хаукаль (писатель Х в.) сохранил имена следующих двух городов: Сивара и Исбиля, или Исболя, признаваемых обыкновенно за древнейшие болгарские города. Имя Сивара встречается и на одной болгарской монете, и он некогда принадлежал южным соседям Б. — буртасам. Ахмед-Туси называет еще несколько крепостей Б.: Басов, Марха, Арнас. Наши же летописи, не называя этих имен, упоминают о других Б. городах, именно Великом городе (Булгаре), о Бряхимове, прозванном славным, о Биляре, Ашли или Ошеле на Волге, Тухчине, Собекуле, Челмате, Жукотине и Керменчуке. Более или менее точно не определено ни местоположение их, и ни об одном из них не имеется хотя бы кратких исторических сведений, за исключением столицы, которою был г. Булгар. Первые упоминания о нем, как и о самих Б., находим у арабских писателей Х века: Ибн-Фослана, ИбнДасты, Масуди и др. После них сообщали о Б. и последующие арабские писатели, посещавшие Восток в XI, XII и сл. веках, но все их сообщения, помимо краткости, весьма разноречивы. Даже у важнейшего и вместе с тем древнейшего источника для истории Б., Ибн-Фослана, трудно найти хотя бы одно место, указывающее точно на город Б. Тем не менее некоторые ученые (Френ и др.) говорят, что, на основании показаний Ибн-Фослана, можно принимать нынешнее село Успенское (Болгары), отстоящее от Волги в 6 верстах, за место, где стоял древний Булгар. Другие арабские источники говорят, что этот город находился при самой Волге; таковы, напр., Якут, утверждавший, что Б. лежит на севере, в очень холодной стране, и отстоит от г. Итиля на два месяца пути, если подниматься к нему вверх по Волге, и только на 20 дней, если спускаться из Булгар к Итилю вниз по этой реке, и Абульфеда, который говорит, что Булгар лежал на северо-восточной стороне Волги, на расстоянии 20 дней пути от Сарая. Так же не определенны показания и монгольско-татарских историков. И из них одни помещали Б. при самой Волге, а другие в некотором расстоянии от нее. Что касается времени основания Б., то названные источники содержат еще менее точных показаний об этом: некоторые татарские рукописи относят основание его ко времени Александра В. (IV в. до Р. X.); но из совокупных свидетельств, преимущественно арабских писателей, и нумизматических данных можно заключить, что Б. был основан между 922 — 976 гг. (И. Н. Березин относит основание его к XIII в.). Наши же летописцы стали упоминать имя г. Б. довольно поздно, в первый раз — в 1360 г., по случаю взятия Б. ордынским князем, Булат-Темиром; но по мнению Карамзина, г. Булгар нужно разуметь и под «Великим городом» летописцев, упоминания о котором находим и в первой половине XII в. Г. Шпилевский старался доказать, что под «Великим городом» следует разуметь не Булгар, а Биляр (нынешний Билярск).