Да, я легко мог убежать, но именно эта лёгкость сказала мне, что не стоит оставлять разборки на потом. Сунуть заточку в бок, много ума не надо, и никакое звание Юниора не спасёт. Скорее наоборот, заставит стать осторожнее и подлее. А значит, надо решать вопрос здесь и сейчас, отбить у шпаны охоту связываться со мной. И пусть их было почти с десяток, теперь я знал, что справлюсь. Поэтому, притормозив, подхватил с земли обломок кирпича и подождав, пока самый шустрый подбежит поближе, со всей дури запустил в него.

Вован Щётка, первейший подхалим Зёмы, на самом деле просто завидовавший авторитету главаря, несся сломя голову, сжимая нож в потной ладони. Это был его шанс возвыситься, показать свою крутость. На самом деле Щётке было плевать, стукач Чобот или нет. Да и знал он его давно как правильного пацана, хоть и себе на уме. Вон к кодле он так и не прибился, а значит, его вполне можно было пустить в расход ради авторитета среди шпаны.

Впрочем, Вован и любого другого зарезал бы, просто случая не подворачивалось, а сейчас осталось только догнать и… радужные мысли будущего авторитетного вора выбил из головы обломок кирпича, врезавшийся в солнечное сплетение. И, теряя сознание от боли, Вован завались на землю, покатившись кубарем, а затем замерев в позе эмбриона. Для него погоня закончилась, и своим шансом он не воспользовался. А я, удовлетворённо наблюдая за падением одного из преследователей и испугом на лицах других, ухмыльнулся и скрылся в арке двора.

Не знаю, насколько сильно остальных напугала моя выходка, но гнаться за мной они не бросили. Видимо, азарт оказался сильнее страха, да и то, что они были толпой против одного, работало. Правда, я заметил, что некоторые тоже схватились за кирпичи и камни, но меня это ни капли не испугало. Пусть попадут для начала, а сделать это, когда задыхаешься от бега, ой как непросто. К тому же у меня была фора, и я не собирался давать своим противникам никаких преимуществ.

Был бы это чужой район, я бы даже не стал пробовать, а сразу же сбежал, но сейчас мы были в родных дворах, где выросли и где знали каждую травинку. Да, мои противники тоже, но сейчас это играло против них самих. Слишком много вариантов, куда именно я могу двинуться, слишком много путей. Значит, если они потеряют меня из виду, непременно разделятся. И тут-то я их и встречу.

Так и получилось. Стоило мне ускориться и скрыться с глаз, как на следующем же повороте, не заметив, куда именно я побежал, шпана принялась обсуждать, где я могу быть. А потом разбилась на две тройки и двойку, разбежавшись в разные стороны. Я бы на их месте бросил эту затею, но это сейчас, а раньше тоже бы, наверно, принялся искать наглого врага. Тем более что двое-трое — это не один, шансы есть. Но это только они так думали. Я же, затаившись у окна подъезда, сразу обозначил первую цель и кинулся вдогонку.

Роли поменялись, теперь я был охотником, а гопники жертвой, и первыми стали те, что остались вдвоём, среди которых был и Крючок. Он первый и пострадал, когда, выйдя из арки, схлопотал прямой в голову. Нос хрустнул, заливая Крючка кровью, а сам любитель блатных песен рухнул как подкошенный. А через секунду рядом лёг и его товарищ, застывший от неожиданности и за это получивший ногой в голову. Щадить засранцев я не собирался. Не хрен было вестись на Зёмину брехню.

Следующих троих я поймал в парке. Не том, где мы с одержимым играли в догонялки, а небольшом сквере между домами. Он основательно зарос кустами, и среди них была одна из наших точек, где можно посидеть, не привлекая внимания. Вот они туда и двинули, проверить, мог ли я там затаиться, и это сыграло с пацанами злую шутку. Повизгивающий голосок Сопли я услышал издалека и подкрался, стараясь не шуметь и глядя, куда ставлю ноги. И стоило одному отлучиться поссать, принял его, поймав на удушающий.

Тридцать секунд трепыханий, и бессознательная тушка у моих ног. Убивать я, естественно, не стал, вот ещё, мараться, причём в прямом смысле этого слова, так как гопник всё же справил нужду, правда, себе в штаны. А вот с оставшимися я ничего придумывать не стал, просто в прыжке зарядив с ноги тому, кто ближе. На удачу Сопли это оказался не он, иначе, боюсь, пришиб бы. А так получилось, что одного я вырубил, а Сопля сам от страха чуть сознание не потерял. Пришлось забрать у него нож, надавать подзатыльников и отправить домой. И я не обольщался на его счёт, малой хоть и был ссыкливым чмом, но при случае не постесняется ударить в спину. Однако избивать детей было ниже моего достоинства. Новую жизнь надо начинать сразу и полностью, а не так, что тут вижу, тут не вижу, тут рыбу заворачивали.

Остались последние трое, но эти были самые опасные. Как и Щётка, они являлись приближёнными Зёмы, такими же подлыми и наглыми, как их главарь. И не чурались самых мерзких дел. Наверняка и пошли вместе только для того, чтобы меня порешить и отличиться перед Калёным, зуб даю, это его идея была, меня на ножи поставить. Но с ним я потом разберусь, пока же надо было решить главную проблему, и я знал, где их искать.

— Чё, твари, бросили меня, да? — вопли Зёмы я услышал издалека. — Думали, что я всё, отъехал? А вот хер вам! Всех вас, суки, порешу!

— Да ты шё, Шём, ты ше сам скашал, Шобота валишь, — судя по голосу, отвечал ему Сашка Шепелявый, первый кореш Щётки. — Ну, мы и побешали…

— Ты вообще пасть закрой, воняет! — главарь явно пытался восстановить свой пошатнувшийся авторитет и щемил пацанов, как только мог. — Падлы, дали ему уйти! Сука, сами перед Калёным отвечать будете!

— А чё мы-то сразу? — в три голоса возмутились пацаны. — Это ты подписался Чобота завалить. Не по понятиям, кстати. Кто видел, чтобы Чобот стучал?

— Чё сказали?! — Зёма буквально рычал, а потом раздался щелчок открывающегося ножа. — Я вас, падлы…

— Закрой хайло, Зёма, ты обосрался, — заявил я, выворачивая из-за гаража, за которым прятались гопники. — Так вот кто ссучился. Мокрушником при Калёном заделался, мразь? И пацанов под статью тащишь? Ты, дебила кусок, хоть бы подумал, что у магазина во дворе камера стоит. Видите, чуваки, вы ему пятки лизали, а он вас на зону упаковать собрался, лишь бы перед ворами выслужиться.

— Заткнись, тварь! — психанул уже бывший дворовый авторитет, судя по тому, как пацаны от него отошли. — Ты, сука, ментам стучишь…

— Ой, да завались, — небрежно отмахнулся я. — Уже все поняли, что это тебе Калёный напел. А у него на меня зуб и доказательств никаких нет, иначе я бы его уже давно посадил. Но он ходит на воле, правда, ему недолго осталось. За такую подставу я его мехом внутрь выверну.

— Да Калёный тебя, фраера, на раз кончит, — истерически заржал Зёма. — Он таких, как ты, десятками опускал!

— Слышь, у тебя это больная тема? — я вопросительно поднял бровь. — На малолетке, что ли, машкой был? А нам по ушам ездил, мол, в авторитете ходил.

— Заткнись, сука!!! — и вот теперь Зёме реально снесло крышу, и он, размахивая ножом, кинулся на меня, но я был к этому готов.

Остановился я в паре шагов от пацанов, чтобы меня нельзя было достать одним выпадом, но и особо бегать не пришлось. Так что успел среагировать на рывок, отскочив спиной назад и тут же прыгнув обратно, буквально впечатываясь в Зёму и перехватывая его руку с оружием. Тот дёрнулся, пытаясь освободиться, но именно сейчас разница между обычным человеком и Юниором была особенно видна. Я словно тисками зажал кисть гопника, второй рукой ухватив его за ворот и видя, как в глазах проступает понимание, что я уже не обычный человек, впечатал лоб в переносицу врага. Потом ещё раз и ещё, пока тот не обмяк, повиснув в моих руках безвольной куклой.

— Ну что, ещё вопросы есть? — я повернулся к пацанам, отшвырнув потерявшего сознание Зёму, словно тюк с тряпьём. — Тогда давайте решать!

— Сыночек!!! Сёмочка!!! — хоть я и отзвонился, когда вышел от Тихомирова, это не помешало маме повиснуть у меня на груди, как только я вошёл в квартиру. — Родненький! Счастье-то какое!!! Слава Богу!!! Отпустили! Мне звонили вчера, но я сразу сказала, не мог мой сын человека убить!