– Ох, дядя Леша, иногда просто руки опускаются, – вздохнула девушка. – Как Петер в такой обстановке не озверел окончательно, я просто не понимаю. Кругом одно ворье! Чуть что оставишь хоть на пять минут – все, поминай как звали. А уж из казны так тащат, что удивительно, когда там иногда хоть что-то находится. Я недавно одного чуть не пристрелила, да хорошо, суженый оказался неподалеку, не дал взять греха на душу.

Тут девушка улыбнулась. Ясно, подумал я, спектакль был разыгран для Петра и его ближайшего окружения. О том, что царская невеста носит револьвер не для красоты, а мастерски из него стреляет, это, надо думать, знали уже все интересующиеся. И теперь ни у кого не должно быть сомнений, что в случае необходимости Екатерина без лишних раздумий применит свои умения на практике.

– Про учеников можешь сказать хоть что-нибудь хорошее? – поинтересовался я. Кроме всего прочего, Света преподавала математику и физику в Навигацкой школе.

– Вот список на семнадцать человек. – Девушка протянула мне небольшую свернутую бумажку. – Это те, которые за год моего преподавательства смогли усвоить хоть что-то. Остальные – просто дубы. Какая там математика – арифметику и то не всем удалось вдолбить! Впрочем, а чего еще ждать, когда люди в восемнадцать – двадцать лет только начинают учиться. Вроде Россия – страна большая, а образованных людей тут меньше, чем у нас в Ильинске. Впрочем, я уже договорилась с Петером насчет сиротских домов и кадетского училища. Правда, все это пока приходится двигать на мои средства.

Я заверил будущую императрицу, что не вижу в этом ничего плохого и не собираюсь ограничивать финансирование. Ибо сказано – кто девушку обедает, тот ее и танцует! А из сегодняшних малолетних сирот и кадетов через десять – пятнадцать лет получатся профессиональные солдаты, верные лично ей, Екатерине. Причем такие, каких тут сейчас ни у кого нет.

– Ох, сколько же на все уйдет золота, – вздохнула собеседница. – Австралии-то хоть что-нибудь останется?

Ее беспокойство действительно имело под собой основание, потому как к моменту отъезда Светы из Ильинска месторождения вокруг города были уже почти выработаны.

В ответ я выложил небольшую пачку фотографий и карту.

– Любуйся, в позапрошлом году началось освоение «Золотой Мили», которую во избежание излишнего ажиотажа мы слегка переобозвали и теперь именуем «Валютным Километром». Основное разрабатываемое месторождение – на запад вот от этого озера, там уже основан поселок Бакс.

– Триста километров от побережья? – присмотрелась Света. – И местность гористая. Вот, значит, почему поставки дирижаблей в Европу почти не растут. Они небось все тут летают?

– Все не все, а пять трехтонников по девять тысяч кубов действительно работают именно здесь. За прошедший год добыто четыре с половиной тонны золота, истрачено же меньше двух, так что волноваться за финансовое положение Австралии пока рано. Насмотрелась на картинки? Если да, то расскажи мне, как тут у тебя сложились отношения с церковью.

– Да вроде нормально, Петер нашел очень удачную кандидатуру на пост блюстителя Патриаршего престола. Митрополит Стефан обладает сразу двумя немалыми достоинствами – он верен царю и при этом весьма неравнодушен к деньгам. В общем, его расположение обошлось мне тысяч в восемьдесят, а подробнее расскажет отец Яков, он прибудет на доклад завтра. Кстати, не пора ли его повысить? Засиделся, поди, паренек в оберштурмпастырях.

– Разумеется, я ему и шпалы привез, сколько можно с кубарями в петлицах ходить. Присваивать сразу две или пока одной хватит?

– Для начала – одну, гауптштурмпастырь – тоже немалый чин, пусть человеку остается простор для роста. А вот как добьется официального признания нашей церкви Русской православной, тут же получит вторую шпалу и станет штурмбанпастырем.

Здесь мы сделали небольшой перерыв на пару чашек кофе, после которых Света перешла к военно-политическим вопросам.

– По-моему, сейчас самое время активизировать военную помощь России, – обозначила девушка свою позицию. – Потому что развитие металлургических заводов компании вызывает серьезное беспокойство в Стокгольме. Там вполне обоснованно боятся нашей конкуренции в торговле железом. По моим сведениям, граф Пипер или собирается, или уже начал нашептывать королю, что Россия – враг опасный и его надо вывести из строя одним мощным ударом из Польши на Украину, потом перерезать железную дорогу и прибрать земли компании. Мало нам одних ногайцев? Так что вскоре после свадьбы мы с Петером отправляемся на Ладогу – пора брать Нотебург, а за ним – Ниеншанц, и тогда Карлу станет не до глубоких стратегических планов. Снайперскую группу дадите?

– Обязательно. И еще я десяток настоящих минометов привез. Правда, мин совсем мало, но «Козлевич» завтра же отправится за второй партией.

Суть тут была в том, что производство стали пока только разворачивалось, и ее хронически не хватало. Кроме того, компания имела всего два прокатных стана, к тому же небольших. Я бы даже сказал – полтора, потому как первый был совсем крошечным. И вопрос быстро встал так – или минометы, или мины, или и того и другого, но в мизерных количествах.

Однако выход нашелся быстро, и минометные трубы начали лить из чугуна. Все бы ничего, но стомиллиметровая весила без малого двести килограммов! В общем, это были очень тяжелые минометы. А тут я взял да и привез десяток нормальных, которые смогут быстро занимать позиции и еще быстрее покидать их в случае необходимости. Вот только как бы девушке намекнуть поделикатнее…

– Это самое, только ты сама в свалки не лезь, – попросил я.

– Дядя Леша, мне же не пятнадцать лет!

Здесь она была права, ей недавно стукнуло двадцать четыре. Подумав, Света добавила:

– Больно оно мне надо лазить по каким-то грязным стенам. Тут и с артиллерией дел по горло, а саблей пусть Меншиков машет, у него хорошо получается. Глядишь, и домашется, герой.

– Что, с ним отношения не сложились?

– Пока как-то не очень. Ревнует он меня к царю, очень ему не нравится, что я позволяю себе влиять на Петера. Может, со временем оно и утрясется, а нет – никуда не денешься, придется его…

– Вот только сама в это дело не лезь! Понадобится – радируй, найдем кому разобраться с Александром Даниловичем. Но лучше, конечно, как-нибудь обойтись без крайних мер.

– Да я понимаю, но тогда сильно вырастут расходы: больно уж Алексашка хапает здорово.

– Значит, на триста тысяч тебе вообще карт-бланш, а если потребуется больше, проси у отца – думаю, не откажет.

Гости засобирались домой, когда уже начало темнеть. Мы с Петром взгромоздили велосипеды на крышу его кареты, привязали, потом впихнули внутрь станок. Все остальное имело малые размеры и вес.

Кстати, молодой царь и не заикнулся насчет прокатиться на только что полученном механизме. Он уже видел подобный в Таганроге и знал, что в первых поездках падают все. А так как внутри дома кататься было негде, то он, видимо, решил не веселить народ снаружи.

– Что думаешь про мои военные планы? – спросил он меня при прощании.

– В принципе они ко времени, так что помогу, как будет в моих силах. До свадьбы выбери примерно полдня, приезжай – обсудим детально.

– Добро! – просиял Петр и полез в свою карету.

В Успенском соборе было душно, но обряд венчания царя Петра Алексеевича уже подходил к концу. Служил сам местоблюститель отец Стефан, и вот он подошел с крестом к новобрачным. Диакон набрал полную грудь воздуха, выдохнул, чуть задержал дыхание – скоро ему возглашать многолетие. Не опозориться бы, прости, Господи, раба своего грешного!

Мог ли только год назад рукоположенный в диаконы Андрюшка Нефедов, ныне отец Андрий, мечтать об участии в царской свадьбе? Нет, не мог, но люди заметили дарованные ему Господом мощный голос и благовидную внешность. Правда, не совсем обычные люди…

Вон он стоит, чуть сбоку от отца Стефана. Если смотреть снизу, то до пояса даже похож на православного монашествующего батюшку – черный подрясник, из-под которого выглядывают до блеска начищенные сапоги. Но выше – широкий кожаный ремень с двумя рядами дырок. И висит на нем кобура с иноземным пистолем, именуемым «револьвер», а от нее тонкий ремешок через правое плечо. На груди – большой крест из алюминия, богато украшенный красными и синими камнями. Воротник не облегает шею, как у православных, а расходится в стороны, открывая белоснежную рубашку. На шее – черный галстук с брильянтом в заколке. И хоть австралиец вроде не участвует в службе, стоит он в головном уборе. Наподобие камилавки, но с козырьком и сверкающей пятиконечной звездой над ним.