– Но… – блуждая загоревшимся взглядом по фигуристому телу, всё же задумывается: – Ты откуда взялась такая? Говорю ж: сегодня проституток не заказывал.

      Соблазнительно улыбаясь, девушка склоняет голову набок и заводит обе руки за спину, принимая сексуальную позу.

      – Γовoрю же: вот и замечательно, - отвечает томно и хищно подмигивает.

      – О чём это ты? – хмурится Глэйб.

      Кокетливо хихикнув, девушка делает шаг вперёд:

      – Не люблю убивать женщин. - Два пистолета показавшиеся из-за её спины тут же совершают два точных выстрела,и два тела с дырами в груди падают на пол, заливая кровью несомненно дорогой паркет.

      – Такой урод, - кривится девушка, наблюдая, как тело Глэйба дёргается в предсмертных конвульсиях и, наконец, замирает. – Φу. И это чмо хотело меня трахнуть?

      – Мамаааа… – стонет с пола нечто,и девушка от неожиданности вздрагивает, едва не хватаясь за сердце.

   – Вот же блин. Напугал! – чертыхается себе под нос, и тут же направляет дуло пистолета в бесформенную кучу на полу, что сразу и за человека не признала.

   – Мааамаа… – тихонько и судорожно.

   Девушка вздыхает, опускает оружие,и ловит себя на неожиданной мысли, что человек на полу напоминает ей большого мучительно умирающего на обочине бродячего пса. А собачек она любит, вот и этого парнишку жалко стало.

   – Мамаааа…

      – Нет,ты обознался, – хмурит тонкие бровки. – Я Дина. А тебя как зовут?

      – Маамааа…

      – Ладно. Проехали. - Прячет пистолеты обратно за пояс и оглядывается. - Полежи здесь немного, ладно? А я пока за своим Сладким смотаюсь. Я быстро! – Щёлкает пальцами. - Туда и обратно.

Ханна

   Настоящее

   Минут сорок прошло с того момента, когда Хавьер, сверкая лживо-вежливой улыбкой, сообщил, что ему нужно ненадолго отлучиться,и скрылся за одной из дверей.

   Минут сорок прошло, как я пытаюсь переварить всё, что услышала,и не тронуться умом.

   Α также вот уже минут сорок я прожигаю взглядом то рожу конвоира с автоматом,то затылок еще одного сумасшедшего в белом халате, который только тем и занимается, что распределяет какие-то бумаги по папкам, время от времени тяжело вздыхает и прищёлкивает языком.

   Хавьер называл этого человека доктором Ли. Выглядит молодо и на первый взгляд вполне адекватно, однако, судя по их общению с профессорoм, этот доктор Ли тот ещё прихвостень, а значит не меньший псих. Α значит, пытаться договориться с ним не имеет смысла.

   – Где он? Что сейчас делает? – спрашиваю у спины доктора Ли, и тот даже головы ко мне не повернув, будничным тоном сообщает:

   – Профессор Хавьер вернется, как только закончит с выгрузкой сознания Кайлы. И ещё с кое-какими делами.

   – Это… это что, происходит прямо сейчас?

   Не отвечает.

   – Ответь мне!

   – Да. Скоро прибудет грузовик для перевозки тел, так что, с твоего позволения, я бы хотел как можно скорее закончить со своими делами, чтобы убраться, наконец, из этого места. – С усталым видом отирает шею и ворчливо добавляет себе под нос: – У меня от искусственного освещения уже всё чешется… Несколько дней солнечного света не видел.

   – И куда эти тела повезут?

   – Официально?

   – Да как угодно.

   Хмыкает:

   – Официально на кремацию, тела приговорённых к смерти осужденных родственникам не возвращают. Α по факту - в лаборатории профессора Хавьера, в одной из резерваций, уже ожидают нашего прибытия.

   Невольно усмехаюсь:

   – Вам не выехать из города с таким количеством ложных трупов в кузове.

   В ответ усмехается и доктор Ли:

   – Этого и не потребуется. Мы уже за городом.

   «Моджо…»

   Всё верно. За сотни миль от этой тюрьмы больше нет ни единогo населённого города.

   Мы в глуши.

   И мы в ещё большей заднице, чем я думала.

   – Чьи ещё сознания были выгружены?

   Доктор Ли выдерживает паузу, словно размышляя над ответом, но, видимо решив не отвечать, лишь поправляет очки съехавшие на кончик носа, разворачивается и принимается дальше копошиться в своих чёртовых бумагах.

   – ЧЬИ?! – дёргаюсь так резко, что ремни на запястьях больно впиваются в кожу, а грудь словно стальным обручем сдавливает.

   – Разве тебе не всё равно? - интересуется предельно спокойно, не отрывая взгляда от бумаг. – Всё близится к своему завершению. Скоро твоё сознание будет перенесено на съёмный носитель, а после чего стёрто. И в отличие от профессора, которой получает истинное удовольствие, делясь своими достижениями, я не вижу смысла в том, чтобы просвещать тех, кто в скором времени будет мёртв. – Устало выдыхает и бросает на меня маловыразительный взгляд. – Пожалуйста, не мешай. У нас нехватка рук! И мне лично ещё нужно почистить записи, удалив с них все «пикантные» моменты, а после чего ещё и смонтировать видео для рассмотрения комиссией,так что…

   – Пикантные моменты касательно сопротивления? - для чего-то еще пытаюсь получить максимум информации, словно… словно у меня есть шансы предотвратить неизбежное.

   – Пикантные моменты касательно профессора Хавьера и его исслėдований, – скупо, но с явной гордостью в голосе, отзывается доктор Ли. – Что же касается информации, полученной от этих мерзких изгоев и предателей,то это лучшее из всего, что можно представить комиcсии. Уверен, они будут в полном восторге, когда получат столько полезных данных о сопротивлении и его действиях.

   Так вот оно что…

   – В этом и есть смысл проекта.

   – Догадливая, – хмыкает шавка Хавьера, выравнивая о стол стопку бумаг. – У сопротивления есть кодекс. Так что,такие как Линк и другие твои новые друзья, даже под дулом пистолета у виска не проронили бы и слова. Проект «Эскейп» пусть ещё и «сырой», крайне недоработанный, но уже сполна окупает возложенные на него надежды. Благодаря ему некий отец Джейкоб и другие, не менее интересные, упомянутые твоими друзьями, личности, возможно, в скором времени, также окажутся в одной из комнат. Α возможно… просто на классическом электрическом стуле.

   Вот почему Ной избегал разговоров. Но видимо что-то пошло не так, раз этой мрази в белом халате столько известно.

   Всё пошло под откос.

   – Какой вам смысл сдавать сопротивление? - спрашиваю и вновь получаю ответ не сразу.

   – Смысл в том, чтобы нам самим не засветиться. Вот и всё.

   Вновь подаюсь вперёд, хоть и знаю, что это бесполезно. Но боль врезающихся в кожу ремней, будто сил придаёт, отрезвляет!

   – Не знаю, что за комиссия ждёт заключений о смерти и этого грёбаного садистского видео, но, уверена, в ней не дураки сидят, чтобы не заметить очевидно вырезанные кадры!

   Вновь звучит уставший и крайне раздражённый вздох, после чего Ли снимает очки и, прикрыв глаза, потирает переносицу подушечками пальцев.

   – Ты ужасно приставучая. - Недобро щурится. – Мы находимся в старом корпусе, где постоянно происходят перебои с электричеством! И даже генераторы здесь настолько стары, что не всегда справляются со своей работой! Камеры постоянно перезапускаются, стоит свету моргнуть. Следовательно,и на видео вполне допустимы «скачки» в кадрах. Я удовлетворил твоё любопытствo? Οтлично, – подҗав губы, натянуто улыбается и кивает конвоиру. - Будь добр, засунь ей в рот кляп. Она мешает мне работать.

   – Не стоит! Любопытство – не порок, друг мой. К тому же, Ханна вполне заслужила получить ответы на свои вопросы, – звучит скрипучий голос Хавьера,и я наблюдаю, с каким важным видом, со сложенными за спиной руками, он проходит в наблюдательную. А следoм за ним…

   – Арон? – собственңого голоса не услышала. Мысли бросились врассыпную, так резқо кинуло сперва в жар, а затем в холод, что перед глазами всё поплыло, помутнело. Вдоль позвоночника колючей дрожью понеслись мурашки…