– Я спрошу его. Он стоит первым в моем списке не сегодня.
– Мэт, пожалуйста, послушай меня. Я чувствую себя нормально и могу о себе побеспокоиться. Я не хочу, чтобы меня отправили в эту чертову палату для психов. К тому же Питер увяз во всем этом по самое горло, и мне хотелось бы помочь разоблачить его окончательно.
Было примерно половина десятого утра. Саре только что сообщили, что машина с охраной уже вышла, чтобы перевезти ее из хирургического отделения в изолированное психиатрическое отделение «Андервуд-6».
– Сара, я знаю, как тебе этого не хочется, – заметил Мэт, – но ведь ты прошла через ад. Всего два часа назад тебя сняли с вентилятора, и ты выглядишь очень уставшей. Если не поедешь в психлечебницу по доброй воле, Голдшмидт оформит принудительное лечение. До тех пор пока он считает, что ты пыталась пойти на самоубийство, у него, право же, другого выбора нет. И есть еще кое-что, о чем нам не следует забывать. Поскольку мы-то с тобой знаем, что ты отнюдь не собиралась лишать себя жизни, то мы уверены, что это хотел сделать кто-то третий.
– Поправка, – заметила Сара все еще довольно хриплым голосом. – Кто-то пытался создать впечатление, что я покончила с собой. Вот как объясняется вся эта затея с введением яда Аннали, Мэт, неужели ты не видишь? Все должно было выглядеть так, как будто я пыталась покончить с собой, потому что-де, я виновата в появлении этой болезни ВСК. Убийство, а не самоубийство говорили бы об обратном. Мы наступили на чей-то скрытый нерв. Может быть, Питера, может быть, Гленна, может быть, этого доктора Синга. Может быть, какое-то их совместное переплетение. Не знаю. Но мы все ближе подходим к истине. Попытка подстроить все это представляла собой отчаянный шаг. Мы должны добраться до источника, пока они не попытались выкинуть что-нибудь еще. Мэт, я могу в этом помочь. Действительно, могу.
– Знаю. Но пойми, я ничего не могу сделать. Мне неприятна мысль о том, что ты будешь находиться в изолированном помещении. Не менее неприятна, чем тебе. Но на один день мы должны с этим согласиться. Если даже как-то удастся выписать тебя, хотя, похоже, это нереально, я буду страшно за тебя беспокоиться в любой момент, когда ты не находишься рядом. Я переговорил с Розой и Ели до того, как заехал к тебе на квартиру за вещами. Нам придется основательно попотеть, чтобы выяснить, кто скрывается за всем этим. И сегодня нам предстоит очень много побегать. Продержись там хотя бы один день. Я обещаю, что потом мы сделаем все необходимое, чтобы вызволить тебя оттуда.
Краткое совещание с Бленкеншипом оказалось плодотворным. Мэт поделился с ним подробностями своей встречи с Джереми Мэллоном. Рассказал об уверенности Мэллона в том, что Питер Эттингер и Гленн Пэрис каким-то образом были связаны через фонд МакГрафа с аюрведической системой похудения.
Бленкеншип знал, что фонд МакГрафа находится в Нью-Йорке и что руководители филантропической организации установили первые контакты с Гленном Пэрисом и Колином Смитом примерно четыре-пять месяцев назад. Он не видел заявления, которое Пэрис направил в агентство, не видел и текста условий предоставления ссуды. Но он знал, что речь шла о десятках миллионов долларов. Он решил попытаться установить местонахождение фонда и проникнуть в него. Он также пришлет машину, которую обещал Розе.
Эпидемиолог, которая не любила, чтобы заглядывали в ее карты, почти ничего не сказала о том, куда она едет и даже с кем она хочет встретиться, ограничившись лишь замечанием, что она сама пока не знает, где находится нужный ей человек.
Согласно плану, который они разработали, Мэт должен был переговорить с Колином Смитом, затем с Питером Эттингером и, наконец, с Гленном Пэрисом. Бленкеншипу казалось, что легче всего расколоть Смита. Если это случится, то они смогут одного использовать против другого. И конечно, добавил Мэт, если такой подход не даст результатов, то всегда можно прибегнуть к старому надежному плану Б, совершить экспромтное фронтальное нападение.
– Машина подана, – сообщила дежурная медсестра.
Мэт задернул занавески вокруг алькова с кроватью Сары и стал ждать ее снаружи, пока она переодевалась в джинсы и свитер, которые он привез ей из дома.
– О'кей, я готова, как всегда, без промедления, – крикнула она.
Охранник выглядел несколько смущенным и держался на расстоянии, когда санитар подвозил коляску к кровати Сары.
– Часы для посещения в «Андервуд-6» – с шести до восьми вечера", – сообщил Мэт. – Я проверял.
– Вот как? Всего два часа?
Мэт взял ее руку.
– Молодым нужны целые дни на то, что мы, более пожилые и умудренные опытом люди, можем сделать за два часа, – сказал он. – Просто не падай духом, хорошо?
Сара неохотно слезла с кровати и села в инвалидную коляску.
– Ну, обо мне не беспокойся. Со мной все будет в порядке, – заверила она его. – Если меня там не продержат больше одного дня. К тому же кухня психлечебницы пользуется большой славой. Для психов они готовят хорошие супы. – Она показала на выход из отделения интенсивного лечения. – Поехали, Дживс.
Закрытый от внешнего мира «Андервуд-6» был заново покрашен и меблирован. В каждой палате стояло по две односпальные кровати. Исключение составляла палата рядом с ординаторской, где вообще не было никакой мебели, если не считать матрасов на полу и на стенах, что превращало эту палату в буквальном смысле в камеру с мягкими стенами и полом. Только через два часа своего пребывания в психлечебнице Сара заметила, что тяжелые ставни закрывали окна изнутри и что двери с внутренней стороны палаты не имели ручек.
Если не считать поверхностного физического осмотра стажером-психиатром, который использовал свой стетоскоп, пальчиковый фонарик и офтальмоскоп, но старался совсем не притрагиваться руками к ее телу, то ее практически оставили в покое. Вторая кровать в палате была свободна, во всяком случае в данный момент. Некоторое время она лежала, стараясь читать журнал по акушерству. Потом, убедившись, что не может на нем сосредоточиться, взялась за приключенческий роман Сю Графтон. Перебрав еще несколько книжек и увидев, что ее не занимает даже справочник по ведению домашнего хозяйства, она вышла из своей палаты и присоединилась к восьми или девяти другим людям, которые слонялись в холле.
– Через пятнадцать минут вся группа собирается здесь, – звонко объявила женщина жизнерадостным голосом нараспев. – Прямо в этом холле. Присутствие обязательно.
Сара рассеянно смотрела через окна на улицу. Окна выходили на территорию городка МЦБ. Осеннее солнце свободно струило свои лучи через замершие без ветра кроны сосен и было таким горячим, хоть пеки пироги. В конце широкой заросшей травой лужайки рабочие заканчивали сооружение временных смотровых трибун из десяти ярусов, с платформой и трибуной наверху. На столбах с каждой стороны трибун монтировались громкоговорители. Сара гадала, зачем это, но все стало ясно, когда она окинула взглядом весь больничный городок. Вся эта повышенная активность разворачивалась вокруг здания «Чилтон», расположенного на самом большом удалении от «Андервуд-6».
Вдруг она сообразила, что была пятница, двадцать восьмое число. Остается один день до сноса. Это огромное старое бельмо стояло огороженным с момента приезда Сары в МЦБ, за травой вокруг него ухаживали значительно хуже, чем за остальным лугом. А завтра за несколько ярких секунд разрушающееся строение прекратит свое существование. Откроется потрясающий вид этой феерии со стороны «Андервуд-6»... возможно, повезло тем, кто оказался среди его пациентов.
На подоконнике лежал поцарапанный старый бинокль, но его оптические стекла оказались удивительно хорошими. Здание «Чилтон» было огорожено двумя концентрическими кольцами покрашенных в синий цвет заборных блоков. Над парковочными стоянками были натянуты огромные брезентовые полотна против пыли. Возле обреченного здания разговаривала и жестикулировала небольшая группа мужчин в сверкающих металлических шлемах. Но создавалось впечатление, что большинство рабочих уже собирали свои инструменты. Видно, уже закончилась подготовка здания к сносу и закладка взрывных устройств. Сара подумала, приедет ли кто на завтрашние утренние торжества из должностных лиц фонда МакГрафа. Как раз в этот момент она заметила белый грузовой фургон, который отъезжал от покинутого здания. Медленно и уверенно он вырулил через небольшой пролом в заборе и поехал дальше. В бинокль было нетрудно разглядеть ярко-красные квадраты букв на грузовике: «ФАРМАЦЕВТИКА ГУРОНА». Эти печатные слова дублировались более мелким шрифтом на задних дверях фургона.
