Сара все еще сидела на носилках. Бленкеншип действовал настолько быстро, что Сара толком не успевала среагировать. Он распахнул ворота безопасности, протолкнул туда каталку и тут же захлопнул за собой створку ворот. Мгновенно они погрузились в темноту.

– Что вы делаете? – закричала Сара, когда Бленкеншип просунул через решетку руку и закрыл замок.

Но в этот момент ей все стало ясно. Широкая рука, которая поддерживала ее голову в кафетерии... отчетливая, неприятная смесь запаха тела и одеколона. Она слышала этот запах раньше. Именно он... набросился на нее в комнате 512.

– Помогите! – раздался ее вопль. – На помощь!

Он грубо сдернул ее с носилок и поволок по темному коридору.

– Вопите сколько влезет, – сказал он. – Это полезно для здоровья. Здесь ни души на сотни ярдов вокруг.

Он скрутил кисть ее руки, чтобы она не дергалась и включил мощный фонарик. Они подошли ко вторым воротам безопасности, почти идентичным е первыми.

– Брезент натянут, чтобы не пошла пыль во время взрыва, – пояснил Бленкеншип, вынимая связку ключей из кармана больничного халата. – Мы же не можем позволить себе запылить нашу больницу, правда?

Отчаянный страх Сары быстро сменился яростью. Она махнула кулаком в его сторону и даже нанесла скользящий удар по его физиономии. Но он просто еще немного вывернул кисть ее руки и заставил присесть на одно колено.

– Они знают, что я с вами, – сказала она. – Знают все.

– Вы вырвались, убежали и куда-то подевались, – просто объяснил он.

– Ели, эта девушка умирает.

– Все помрут.

Он протащил ее через вторые ворота безопасности и опять закрыл их за собой на замок. Его хватка не ослабевала. Коридор был засыпан мусором – куски бетона, осколки стекол, отвалившаяся штукатурка, трубы. Он выключил фонарик, чтобы она почувствовала подавляющую, абсолютную темноту. Затем откуда-то из зала по громкоговорителю объявили, что до взрыва остается девяносто минут и что абсолютно все должны убраться из здания «Чилтон» и с огороженной территории вокруг него.

– Думаю, что будет лучше, если я не потеряю эти ключи, – пошутил Бленкеншип. – А теперь поищем это тело, которым вы так заинтересовались.

– Ели, пожалуйста, – взмолилась Сара, когда он волок ее в подвальное помещение здания «Чилтон». – Вы были для меня таким замечательным учителем. Вы должны остановить это, пока не погибнут Аннали и многие другие.

– А знаете ли вы, что за первые девять дней после информационной рекламы по телевидению я заработал больше денег, чем за двадцать лет работы в качестве замечательного врача и учителя? Все думают, что мы получаем свои степени Д.М. и тут же садимся в «кадиллаки»? и едем в загородные клубы. Если вы хотите на кого-то рассердиться, то сердитесь на тех, кто сеет среди нас такие надежды. Знаете ли вы, что у меня нет даже фонда для ухода в отставку? Впрочем, теперь-то я о нем позаботился сам.

– Ели, не допустите, пожалуйста, чтобы такое же случилось со многими женщинами.

– Ну, не делайте из этого драмы. Наука найдет возможность преодолеть их проблемы. Она всегда это делает. Кроме того, известно ли вам, сколько уже удалось сохранить человеко-лет нашими припарками и стараниями? Если бы Нобелевскому комитету представили соответствующие подсчеты, я бы стоял в числе первых на премию. А теперь учтите, у нас не так много времени. Хотите вы это увидеть или нет?

Сара изо всех сил ударила его по голени.

– Прекратите, – приказал он, еще более усиливая свой захват. – Хорошо... так-то лучше. А теперь давайте совершим кратенькую прогулку по этому помещению. А потом, обещаю вам, я оставлю вас с этим телом, к которому вы проявили такой большой интерес.

– Кто это? – спросила она, напуганная огромными размерами своего спутника, его недюжинной силой, но еще больше полным отсутствием чувства в его словах. Возможно, это был самый блистательный человек из всех, кого она знала, но и абсолютно ненормальный.

– Кто это такой? Ну, а как вы думаете сами? – спросил он, толкая и волоча ее в черный, как дно колодца, коридор.

– О Господи. Ели, где он находится?

– Там, за этой дверью, у нас была лаборатория вирусологии. Мозговой центр аюрведической системы похудения, если хотите.

Он пнул ногой дверь и осветил большую, полностью оборудованную лабораторию.

– Где он находится?

– Доктор Болдуин, вы собираетесь слушать меня? Ушло почти два года, чтобы наладить эту операцию. Никто, кроме моего вирусолога – можете считать моего покойного вирусолога – и меня, до сегодняшнего утра не ступал ногой в эту комнату. Представляете себе, как было трудно провернуть все это?

– Проклятье, где находится Мэт? Что вы с ним сделали?

– Можете представить себе, Синг и этот хлыщ Эттингер действительно думали, что состряпанная мною смесь лечебных трав и в самом деле способствовала похудению людей? Я провел целую неделю в лаборатории и не ушел отсюда, пока не получил аюрведическую смесь, которой мог бы позавидовать сам Магариши. Но всего одну неделю. И только. Я все сделал сам. Отобрал каждый вид травы. Я сказал Сингу, что мой друг закупил эту смесь в Индии и мне надо было проверить ее. Как только он услышал слово аюрведический, он стал выдавать эту смесь за свою собственную. Не задавал никаких вопросов. Разве это не удивительно? Позже, когда первая группа людей так сильно похудела, я предложил Сингу уговорить вашего бывшего любовника стать нашим представителем по связям с прессой по всей этой операции в обмен на скромную долю от доходов. И Эттингер проглотил крючок, леску и грузило. А почему бы и нет, правда? Его всегда влекла альтернативная медицина. И он мог стать богатым, что ему нравилось еще больше. Хорошо ли я разбираюсь в природе человека, как вы думаете?

Ногой он открыл еще одну дверь, посветил своим фонариком в открывшуюся комнату, резко повернул голову Сары, чтобы она могла заглянуть внутрь комнаты.

– Это – небольшая комната, где жил мой покойный вирусолог, работая лад производством нашего продукта, – продолжал рассказывать Бленкеншип. – Тут был его дом, дом в больнице, и никто на свете не знал об этом. Как вам это нравится?

– Где Мэт?

– Всему свое время.

– Внимание, внимание. Это здание будет разрушено с помощью взрыва через семьдесят пять минут. Всем покинуть строение и огороженное синим забором пространство. Повторяю...

– Как раз по расписанию, – произнес Бленкеншип. Эта задница Пэрис довольно умело ведет корабль.

Помимо воли Сара заплакала.

– Вы – подонок. Сумасшедший мерзавец, – причитала она.

– Заткнитесь, – рявкнул он. Его голос эхом прокатился по коридору. – У вас не хватает приличия выслушать и понять, что мне удалось сделать. А раз так, то лучше помалкивайте. Я уже помог полумиллиону людей похудеть, жить дольше и чувствовать себя лучше, и я положил в банк почти двадцать один миллион всего за последние восемь месяцев. Если это не производит на вас впечатления, то вы просто чурка.

– Где находится Мэт?

– Ах, вы мне просто осточертели, – вырвалось у него. – Я ожидал большего от женщины вашего кругозора и жизнелюбия. – Он протащил ее еще несколько шагов по коридору. – Получайте своего рыцаря в сверкающих доспехах, – театрально произнес он. – К несчастью, сейчас он не в лучшей форме.

Он осветил Мэта, который сидел на полу, рот его был заклеен широким куском клейкой ленты. Руки были привязаны за спиной к вертикальной канализационной трубе, а на лице остались следы страшных побоев. Но он был жив.

– Он здесь терпеливо ждет на случай, если мои планы натолкнутся на непредвиденную загвоздку. Но, за исключением вашего случайного выздоровления после попытки самоубийства вчера вечером, никаких загвоздок не случилось.

Бленкеншип отпустил ее руку. Сара бросилась к Мэту и осторожно оторвала клейкую ленту. Он глубоко вздохнул спертый, пыльный воздух. Она погладила его лицо и поцеловала темные распухшие синяки под глазами.