В глубине морозильника лежал труп мужчины с открытыми глазами. На нем был темный деловой костюм, красный шелковый галстук. Руки и бронзовое усатое лицо покрыл тонкий слой инея. Но Мэт легко узнал этого человека. Он несколько раз видел его на видеопленке и в течение этих последних недель частенько задумывался о нем.

Прамод Синг, неизвестный Икс в аюрведической загадке, превратился теперь просто в факт неживой материи.

Почувствовав вдруг тошноту, Мэт опустил крышку морозильника и отер ручку полой пиджака. Потом он выскользнул через заднюю дверь, держась вплотную к зданию, тяжело дыша и пытаясь освободиться от этого ужасного видения. Колин Смит и Прамод Синг погибли. Питер Эттингер либо виновен в их убийстве, либо, что более вероятно, жертва интриги. Кто-то торопливо обрубал концы. Кто-то паникует.

«Спокойно, – сказал сам себе Мэт. – Чеши отсюда поскорее, возвращайся к Саре».

Он почувствовал, что кто-то возник за его спиной за мгновение до того, как увидел тень на стене – тень руки, замахнувшейся для удара. Его реакция очень, очень запоздала. Тяжелый жесткий предмет опустился на череп. Парализующая боль взрывом охватила голову и шею. Последнее, что он увидел, это земля, которая неслась ему в лицо.

Роза Суарес только миновала разворот на Глочестер в конце дороги 128, когда старая машина «универсал-шеви» Медицинского центра начала вести себя странно. Она прибавила газу, думая, что колесо, может быть, наехало на какой-то сук, но ускорение только ухудшило дело. Ругаясь про себя по-испански, она съехала на обочину. Получилось так, что она выехала даже позже, чем хотела. Если Марта Фезлер закроет свою мастерскую по какой-нибудь причине раньше обычного, то этот день и, возможно, весь уикенд будет потерян. Ругая себя за то, что не взяла машину напрокат, она вышла на мягкую поверхность обочины, оказавшись в лучах яркого послеобеденного солнца. Не нужно было быть механиком, чтобы увидеть: задняя правая покрышка порвана и едва держалась на ободе.

Роза никогда в жизни не меняла колеса. Она открыла заднюю дверцу, нашла подъемник и запаску. Потом из бардачка достала справочник автолюбителя из-под кипы различных квитанций. И решила, что если она поймет, что надо сделать, то попытается это сделать. А если не поймет, то попробует кого-нибудь остановить.

Она подошла к задней части машины и углубилась в чтение справочника.

– Привет.

От неожиданности она уронила справочник.

Он стоял в нескольких шагах, скрестив руки, приветливо улыбаясь. Ему было около тридцати, по мнению Розы, светлое красивое лицо, на носу очки в металлической оправе. На голове шерстяная шапочка моряка, одет в темную ветровку. Машину он запарковал, не доезжая футов двадцать, аварийная мигалка включена.

– Простите, если я испугал вас, – обратился он к ней. – Я остановился, чтобы взглянуть, не нужна ли вам помощь.

Роза с облегчением вздохнула, убедившись, что сердце ее все еще бьется, и подняла справочник.

– Ой, мама, – воскликнула она, прикоснувшись к груди. – Вы действительно испугали меня. Но спасибо, что вы остановились. С вашей стороны это очень любезно. Между прочим, если мне удастся заменить покрышку, то я сделаю это первый раз в жизни.

– Буду рад помочь вам.

Мужчина подошел, вытащил домкрат и запаску. Он заметно прихрамывал – левая нога почти совсем не сгибалась в колене. Розе хотелось думать, что это у него временное недомогание.

– Еще в колледже повредил, играя в регби, – объяснил он, подставляя домкрат. – Мне часто хочется, чтобы вернулось то старое время.

– О, простите. Я совсем не собиралась расспрашивать вас.

– Ну, вы этого и не делаете. Просто мне самому пришло это на память. Я просто не заметил тогда игрока сзади. Если бы я увернулся налево, а не направо, кто знает, как бы сложилась моя жизнь? Вы едете в Глочестер?

– Между прочим, туда. Вы там живете?

– Временно. Я – биолог, работаю в департаменте морского рыболовства.

– Очень интересно. – Я – научный работник, тоже из правительственного учреждения. Эпидемиолог из Центра по борьбе с болезнями.

– Атланта – прекрасное место, – подхватил он. – Хотя там, на мой вкус, несколько жарковато. Совет на будущее: при замене покрышки надо ослабить гайки до того, как вы поднимаете машину на домкрате. Это делает работу проще и легче. А куда именно в Глочестере?

– Место, которое называется «Мастерская Фезлер».

– Никогда не слышал о такой.

Мужчина снял свою шапочку и вытер лоб тыльной стороной ладони. Его волосы были цвета солнечных лучей. Он обладал всеми физическими качествами звезды экрана или модельера, заметила про себя Роза. И в то же время образованный человек. На Розу это произвело впечатление.

– Это на улице Брин, – добавила она.

– Не слышал и о такой улице, – отозвался он, ловко ставя запаску на место и закручивая гайки. – Может быть, мне надо больше уделять внимания месту, где я живу.

– Подозреваю, что у вас есть занятия поважнее. Я бы хотела заплатить за помощь. Я очень...

– Ну что вы. Впрочем, я бы выпил чашечку кофе, если вы не против.

– Очень сожалею. Мне хотелось бы побольше узнать о вашей работе. Но мне действительно пора ехать. Я ужасно опаздываю.

– О чем говорить, никаких проблем. – Я – Деррил. Мне доставило удовольствие познакомиться с вами.

– А меня зовут Роза, – представилась она. – Большое вам спасибо.

Мужчина тепло улыбнулся, пожал ей руку, потом заковылял к своей машине и уехал. Роза взглянула на свои часы. Вся эта сцена заняла пятнадцать минут.

«Господь располагает, – подумала она, садясь на свое место за рулем и направляясь в Глочестер. – Без Бога не до порога».

После расспросов на встречных заправочных станциях и немного попутавшись на поворотах, Роза, наконец, нашла улицу Брин. Она затерялась в путанице узких проездов набережной, которые хоть и были заасфальтированы, но всем своим видом напоминали времена Войны за независимость. Приморская автомастерская «Фезлер» представляла собой огромный разрушающийся крытый плиткой сарай, по бокам которого стояли два тоже полуразвалившихся деревянных склада. Все место было пропитано чем-то тревожным, пожар здесь мог возникнуть в любой момент, достаточно поднести спичку. Роза проехала два квартала, прежде чем нашла место, чтобы запарковаться.

Ворота, выходившие на улицу, и одна небольшая дверь за углом здания оказались закрытыми. Роза постучалась один раз, подождала, постучалась второй раз, подождала и, наконец, вошла, прикрыв за собой дверь. Создалось впечатление, что она сделала шаг в прошлое.

Внутри мастерская была так завалена различными предметами и слабо освещена, что трудно было что-либо разобрать, несмотря на огромные размеры помещения. Инструменты, некоторые довольно новые, другие старые, заполняли все полки у стен этого амбара. Ремни, цепи, буксировочные приспособления различного размера висели повсюду. Воздух пропитался запахом машинного масла, смазки, бензина. У одной стороны мастерской стояло письменное бюро с закрывающимся верхом, на котором лежали квитанции, журналы и каталоги. Над бюро висел точно такой же календарь, который Роза видела в спальне у Элси Ричардсон. Откуда-то из дальнего угла мастерской доносилась классическая музыка.

– Есть тут кто-нибудь? – крикнула она.

Никто не ответил. С одной стороны было возвышение с лестницей, которая поднималась вверх возле одной стены, Роза взглянула в тот момент, когда кто-то закрыл дверь на самом верху лестницы.

– Послушайте, – крикнула она. – Есть тут кто-нибудь?

– Идите сюда, – глухо отозвался голос.

Роза направилась в сторону музыки и воды. Огромные ворота в задней части здания были распахнуты на гавань. В воде виднелись полоски стальных рельсов, которые наклонно поднимались через невысокую платформу и выравнивались на полу самой мастерской. На высоте двух футов над рельсами был подвешен большой судовой двигатель. Он свисал, может быть, на тридцать футов от потолка на сложной системе блоков и тросов.