Иначе в области гуманитарных наук. Здесь для любителей всегда останется достаточно места. Надо только правильно его определить, что удаётся, к сожалению, далеко не всегда. Памятников истории и культуры, которые изучаются большинством гуманитариев, повсюду множество. Курганы, городища, стоянки с разрушаемым природой и техникой культурным слоем. Церковные и прочие руины. Случайно находимые клады монет и вещей. Предметы давно ушедшего быта, перлы устного народного творчества, о которых помнят только глубокие старики. Рукописные и старопечатные книги. Затерянные природные диковины. И многое-многое другое, что надо бы найти, сохранить и изучить. В такой обширной стране как Россия, всех этих памятников не обозреть, не найти, не сохранить одним только научным сотрудникам да университетским преподавателям. У тех всегда были добровольные и бескорыстные помощники, в 1920-е годы получившие имя краеведов. До революции члены множества губернских и даже уездных учёных комиссий да археологических комитетов считали себя любителями соответствующих наук – истории, археологии, этнографии, фольклористики. Есть они по нашим градам и весям до сих пор. Учителя, журналисты, чиновники, просто пенсионеры – они и редкую рукопись умершего соседа в музей снесут, и случайно найденное кремнёвое рубило туда же определят, об открытом кем-то кладе донесут, и приезжим археологам городища да курганы покажут. Обо всём этом напишут в газету. Ни одна археологическая, этнографическая, фольклорная экспедиция немыслима без добровольных помощников, информаторов на местах проведения работ.

Вот один из последних примеров, которых вообще-то масса. Осенью 2009 г. ученики одной из сельских школ Воронежской области проводили урок биологии в виде экскурсии по берегу Дона. Там много меловых отложений, среди которых любознательные ребята откопали… целое яйцо динозавра. На указанном месте учительница нашла ещё кучу столь же древней скорлупы, но целым оказалось одно яйцо. Ему более 90 миллионов лет. На рентгеновском снимке обнаружился зародыш хвостатого ящера. Подобных ископаемых во всём мире единицы, для нашей страны – первая находка, дающая учёным уникальную возможность для палеозоореконструкций.

Кому-то из краеведов удавалось в сотрудничестве с профессиональными учёными дорасти до того уровня, который позволяет вести вполне самостоятельные исследования, по крайней мере, эмпирические. Недавний рассказ коллеги: некий юный программист из Сибири увлёкся историей Древней Руси и написал тезисы на авторитетную московскую конференцию учёных русистов. С собой он привёз большеобъёмный носитель электронной информации, где оказалась масса раритетных изданий по медиевистике. Оказалось, юноша взломал электронную часть библиотеки конгресса США и переписал себе её книжные сокровища из эмигрантских собраний. Своей замечательной находкой он бесплатно поделился с московскими учёными. Вот на что способно любительство – любовь к науке. Так что не спешите чураться, а тем более шугать чудаков, которые неминуемо встречаются на жизненных путях учёных. У кого-то из них, чужаков, за душой может оказаться сюрприз для вас и для всего вашего кастового сообщества.

Но вменяемых любителей становится всё меньше. После последней нашей Отечественной войны, по мере того, как вымирали старые краеведы с университетским да богословским образованием, их места занимали люди по большей части серые, сугубо советской выделки, нередко просто малограмотные. Зато рьяные на саморекламу, выбивание бюджетных и спонсорских денег на свои убогие издания, пробивание мнимых юбилеев своих городов и прочих общественных явлений. Такой дилетантизм в историко-филологических областях науки становится всё опаснее для них и для общественного сознания в целом.

Ещё хуже в гуманитарной сфере так называемые «чёрные археологи» – ради добычи, продаваемой на интернет-аукционах, да псевдоспортивного азарта, они уничтожают безвозвратно для науки массу памятников старины. Применяемые ими металлоискатели становятся всё доступнее и мощнее. Весь металл механически вынимается из культурного слоя памятника практически на всю его глубину. Обворовывают церкви со старинными иконами; дурачат пожилых крестьянок, скупая за гроши уцелевшие изделия древнего ремесла; роют жертв последней мировой войны ради их персональных медальонов и прочих наград, уцелевшего оружия и боеприпасов. Якобы благородная цель – погрести по-человечески останки «павших за други своя» – затушёвывает всё ту же чёрную кладоискательскую корысть.

Принимаемые меры против грабителей прошлого пока паллиативны, да и те не исполняются на местах. Напротив, часть музейных работников и даже отдельные учёные вступили на скользкий путь сотрудничества с криминальными собирателями. Экспертиза их находок в музеях и университетах обменивается на информацию о криминальных поисках, на часть незаконно найденного. Во всём цивилизованном мире любое сотрудничество с владельцами незаконно полученных раритетов, сколь угодно сенсационных, запрещено законом. На металлодетекторы во многих странах Европы выдаются лицензии, как на оружие. А у нас в России наоборот – альянс представителей официальной науки и скупщиков краденого скорее правило, чем исключение.

Похоже обстоит дело с представителями альтернативной медицины. Её адепты и не думают лицензировать свои врачебные занятия; власти не обращают внимания на их практику, нередко изуверскую.

Тема профессионализма в науке за последнее время приобрела ещё одно важное измерение. Оно возникло в области медико-биологических исследований и разработок. Речь идёт об этических комитетах, которые заняты экспертизой риска для человека результатов этих последних проектов. Принцип организаций таких комитетов состоит в объединении профессионалов (только не тех самых, которые предлагают то или иное мероприятие по вмешательству в организм человека) и представителей общественности. К числу последних относятся обычно лица из младшего медицинского персонала, а также священники, юристы, полицейские, т. п. лица. Перед нами некий аналог суда присяжных, только в сфере общественного мнения относительно здравоохранения и лечения болезней отдельных пациентов. Пока что оно допущено в сферу биомедицины и биотехнологий и не касается других зон риска, связанного с научными исследованиями (проектирования вооружений, энергостанций, как водных, так и атомных;

космических полётов; и т. д.). Но тенденция к преодолению этического герметизма науки и техники обозначилась вполне ясно. Какими темпами она будет развиваться, покажет будущее.

Как видно, не только дилетантизм, но и профессионализм в науке имеет свои плюсы и минусы. Тактичное отношение к добросовестным любителям тех или иных наук, их привлечение на сторону учёных должно сочетаться с непримиримой борьбой против самозваного присвоения объектов научного изучения невеждами и мошенниками. Особенно это необходимо в области медицины и фармации, где на карту ставится не отвлечённые интересы культуры, а жизни и судьбы людей.