Ничего не объясняя, она сорвалась с места и, свернув с дорожки, побежала по траве, размахивая сачком.

Я проводила девушку взглядом и пожала плечами. Что бы все эти ветеринары ни ловили сачком, это сейчас не так уж важно. Главное — у меня появилась идея насчет питомца для господина Рорха!

Все дело в том, что во время вчерашней экскурсии профессор Кирреску ну очень явно не хотел меня пускать в дальнюю часть распределительного центра. Причем удивило это не только меня, но и принца Лиама.

…А потом — по отчаянным взглядам, которые профессор бросал на меня, повышенной вежливости к моему спутнику и другим мелким признакам — я вдруг догадалась, что пускать он не хочет именно принца. Хуже того — Его Высочество об этом тоже догадался. И закономерно пожелал ту самую часть распределителя проинспектировать.

Собственно, ничего такого уж криминального — лично на мой взгляд — там не обнаружилось. Просто еще пара зверушек. Только, похоже, они не значились на балансе. И вообще не относились к ведению приюта.

— Видите ли, — заметно нервничая, пояснял профессор, — поскольку я здесь на сугубо добровольных началах, руководство приюта всегда шло мне навстречу в некоторых вопросах…

— Руководство приюта — это я, — деликатно напомнил Его Высочество.

— Ээээ… мда, — слегка смутился профессор. — И я уверен, что вы всегда были готовы пойти навстречу науке! Понимаете, некоторые звери… они не бездомные одомашненные… и не редкие… но представляющие интерес для науки! И ввиду сложности их изучения в естественной среде обитания я…

— То есть это дикие звери? — ледяным голосом переспросил принц.

— Н-не совсем…

— Я запуталась, — честно сообщила я. — Так они дикие или домашние?

— Они… — профессор продолжал страдальчески мяться, — ммм… в некотором роде… я бы сказал — паразитические. Даже, в некотором роде, возможно… карантинные.

Кажется, брови у меня и принца взметнулись одновременно.

— Так я не понял, — осторожно уточнил Лиам Наорский, — вы кормите их за счет приюта?

— Ни в коем случае! — с жаром возразил профессор. — Это было бы совершенно невозможно! И более того — абсолютно аморально!

Мы с принцем переглянулись и воззрились на него еще более внимательно.

А профессор, тяжко вздохнув, заговорил тем самым своим особенным тоном, который упорно напоминал мне о незабвенных интонациях Николая Дроздова.

— Перед вами, господа, уникальный экземпляр адской белочки. Уникальный, как вы понимаете, не в силу редкости, а в силу того, что изловить это создание крайне сложно…

Адская белочка, сидевшая в клетке с толстыми металлическими прутьями, совершенно соответствовала своему названию. Она была крупной, рыжей и пушистой… а еще у нее были горящие алые глаза и исключительно глумливое выражение морды.

— Способ питания адской белочки до сих пор не выяснен. Более того — совершенно неясна ее природа. Некоторые мои коллеги склонны относить ее к нечисти, а не к животному миру. Впрочем, вопрос остается спорным, и я намерен…

Профессор поправил очки, явно намереваясь толкнуть лекцию, однако тут вмешалась совершенно невежливая я.

— Так что она ест?

— Она не ест! — оскорбленно возразил профессор. — Она… приходит. К людям в крайней стадии алкогольного опьянения. С неизвестной целью! Существует версия…

— Ясно, — не менее невежливо, чем я, и очень мрачно прервал его принц. И ткнул пальцем в соседнюю клетку. — А этот?

— Не менее уникальный экземпляр! — ничуть не обиделся и даже воодушевился наш внештатный консультант. — Неписец!

— Какой-то он… пегий, — с сомнением протянула я, разглядывая странную зверушку, похожую на песца, но какого-то уж очень облезлого. И вдобавок — странного окраса, в котором шерсть рыжего, черного и серого цвета росла вперемешку. Как будто песца скрестили с черепаховой кошкой. Глаза у зверька были тоже красными, только не горящими, как у белочки, а маленькими и слезящимися. Единственное, что в этом звере выглядело совершенно здоровым — это зубы. Кривоватые, зато даже на вид бритвенно-острые и белоснежные.

Ах да — и когти. Тоже очень, очень впечатляющие. И определенно здоровые.

— Так не песец же! — пояснил профессор. — С его способом питания как раз все совершенно ясно. И даже исследования здесь мы уже завершили. Один из моих аспирантов намерен написать о нем диссертацию. Но, боюсь, здесь у нас возникла некоторая этическая дилемма. Совершенно неясно, что будет более аморальным деянием — оставить неписца в клетке или выпустить на волю, позволив, таким образом, найти донора…

— А что он ест? — подозрительно уточнила я.

— Неписец паразитирует на писателях, поэтах, журналистах и прочей пишущей братии. В крайнем случае сгодится даже копирайтер или блогер. Он тоже приходит — но, в отличие от белочки, хотя бы с очевидной целью. Он пожирает вдохновение! Чрезвычайно любопытное животное. Впрочем, также может быть классифицирован как специфический вид паразитической нечисти…

Профессор прочитал нам целую небольшую лекцию о способе питания зверушки неписца. Принц строго требовал разобраться с не значащимися на балансе животными в кратчайшие сроки. А мне запомнилось, как в какой-то момент подумала, что стоило бы написать красивое объявление об открытии гостиницы, и мне даже пришла в голову первая фраза — а потом совершенно исчезла из головы. И никакими силами оказалось невозможно ее вспомнить или придумать заново! А неписец, глядя на меня, хищно облизнулся и продемонстрировал кошмарненькую улыбку.

Вот что напомнил мне оскал господина Рорха! У него такие же треугольные зубы, как у неписца. Так, может…

Тролль как раз со скептическим выражением лица осматривал виверну — зверушку размером с коня, напоминающую дракона, но всего с двумя лапами и змеиным хвостом.

— Жрет поди много! И крыльями почем зря машет! — недовольно заключил он.

— Господин Рорх! — льстиво заулыбалась я. — Я думаю, что знаю, какой именно питомец действительно нужен вашей семье. И вы, уверена, его еще не видели!

— Хищный? — настороженно обернулся тролль.

— Еще какой!

— Опасный, надеюсь?

— О-о-о! — я закатила глаза.

— А спиногрызов моих не пожрет? — подозрительно уточнил он.

— Ну что вы!

…Неписца господин Рорх рассматривал скептически. Но ровно до того момента, когда тот, хищно облизнувшись, кинулся к прутьям клетки, алчным голодным взглядом пожирая тролля. В алых глазах зверька разгоралось пламя.

— Какой-то он… недокормленный, — с сомнением все же протянул господин Рорх, как-то зачарованно глядя в глаза зверька.

— Кабысдох, как и заказывали! — бодро отрапортовала я. — И кормить совсем не надо!

Тролль протянул свою лапищу к решетке, и действительно опасно выглядящий сейчас неписец… ласково о нее потерся боком.

— Ладно, — как-то деланно-неохотно заключил господин Рорх. — Если кормить не надо… Давайте сюда эту сдыхоть. Посмотрим…

Вечером, лежа в кровати, я лениво перелистывала виртуальные страницы в информационном зеркале.

Собственно, зеркал у меня в комнате оказалось два: большое над туалетным столиком, вполне заменяющее телевизор или стационарный компьютер с Интернетом, и настольное круглое, перед которым можно было краситься, если бы я себя этим занятием утруждала… или использовать в качестве планшета и телефона разом.

Ну… все-таки стоит проверить, да?

Решившись, я вдохнула поглубже и вслух произнесла:

— Приют для животных на острове Лирку. Отзывы!

По зеркалу побежала лента сообщений. Среди них попадались иногда положительные и нейтральные — от разных пользователей. Какой-то энтомолог писал, что разыскал здесь «редчайшую фебочку — и совершенно ручную!». Некая дамочка истерично описывала встреченного мимокрокодила — дальше она, похоже, не прошла. Кто-то с кучей орфографических ошибок писал, что «козлик был хороший, только однорогий, но мама все равно выбрала курпулика».

Но больше всего отзывов оказалось предсказуемо от господина Рорха. Ох, чего он только не писал… и самое обидное, что часть претензий была справедлива — ровно настолько, чтобы все гадости вместе выглядели вполне правдоподобно. Например, действительно, мимокрокодил шляется без намордника. В самом деле, некоторые звери удирают из вольеров и пожирают капусту и штаны посетителей. И да, запрос о «хищном кабысдохе» долго никто никак не мог удовлетворить… но все равно же обидно! И несправедливо!