…А вот за сегодня нет ни одного отзыва. Не успел еще или…?

— Рорх, — сказала я вслух. — Последние сообщения!

Во все зеркальце развернулась душераздирающе-розовая страница, на которой в столбик друг за другом следовали имена, а напротив них — картинки с нарисованным ртом. Единственная надпись на странице гласила «Гребешки и коготочки».

Так… это что? Э-э… голосовой чат? И, кажется, очень «девочковый».

Обнаружив в списке имя «Тустита Рорх», я бездумно щелкнула пальцем по иконке с открытым ртом напротив него.

— Ну да, припер какого-то кабысдоха, — сообщило из зеркала густое низкое контральто. — Ой, девочки, то же че… он же сегодня мне ужин приготовил! Да не кабсдох — Крубрак! Не, честно — ужин, прям романтический! Не, ну готовила-то я, но он же сам захотел! Представляете! И даже не говорил, что в зеркале кто-то неправ! Жевал, чавкал, и даже когда носок из супа вытащил — ну, там нечаянно, Фурькин носок-то, ну дык суп-то только наваристей — выплюнул и смолчал! Ой, де-вочки-и… что и думать, не-зна-ю. А Фурька сегодня-то тоже… сидит, кабысдоха гладит. А на соседском заборе-то, где каждый день слово нехорошее появляется, а сосед закрашивает, сегодня — чисто! Нет, Фурька-то не мог. И вообще, он бы в том слове больше ошибок сделал, точно говорю! Но забор-то… Ей-ей, как поколдовал кто! А кабысдох ничего, славный. Зубами щелкает, глазами светит. Нормальный кабысдох…

Я провела рукой по поверхности зеркальца и полюбовалась на свое довольное отражение.

Будем считать, что это мой первый совершенно бесспорный успех в должности управляющей. И пусть рыбокота сегодня выгуливала Карила, в чьи обязанности это вообще-то не входит, а чью кровь подавали на ужин вампирчику, мне даже знать не хочется… но уже никто не сможет сказать, что мой первый рабочий день прошел даром. А завтра я наверняка успею гораздо больше!

Поводок в моих руках в очередной раз дернулся, и я с трудом устояла на ногах. Вот ведь… к-котик! Опять, поди, рыбку какую углядел. Соблазнительную.

Чудо-юдо-рыба-кот Мурзик оказался котиком самым настоящим — даром что водоплавающим.

Во-первых, он точил когти. Да, у него нет лап! Зато на плавниках у него оказались острые выросты, и Мурзик обожал тереться ими обо все доступные поверхности. Морской аквариум в гостинице он уже изрядно поцарапал.

Во-вторых, он метил! Он, паразит, оказался самцом. И, как выяснилось, чудо-юдо-рыбы-коты метят территорию так, что это и под водой работает. Выделяют некий сине-зеленый секрет, которым опрыскивают углы… ну и вообще все на «своей» территории. Секрет въедается в любые поверхности и окрашивает их.

А в-третьих, он ловит рыбок. В аквариуме-то у него полным-полно игрушечных, а вот на выгуле… и ведь не голодный, паразит! Русалка велела кормить своего питомца только кормом премиум-класса. Как все необходимые корма для постояльцев гостиницы, он просто появлялся в бывшей королевской кухне на специальном подносе точно ко времени кормления. Как мне объяснили, там располагался узконастроенный грузовой телепорт. Корма для подопечных приюта поставляли на другой телепорт — в распределительном центре.

Я шла по колено в воде, закатав джинсы до бедер, и крепко сжимала в руках поводок. Удобный участок с небольшим подводным обрывом, где я могу идти по мелководью, а рыбокот рядом со мной плыть на глубине, показала Мрыхха.

Вообще-то, понятное дело, куда удобнее было бы выгуливать рыбокота вплавь, облачившись в купальник. Но меня останавливала мысль, что может прийти какой-нибудь клиент в гостиницу, а тут я… такая нарядная. И всегда отправлять на выгул Мрыхху совесть не позволяет, рабочие у меня и так с ног сбиваются, чтобы вовремя покормить и обиходить всех питомцев.

Ничего! Скоро появятся волонтеры, и сразу станет легче… точно появятся!

Вообще не понимаю, почему при такой нехватке кадров волонтеров сюда до сих пор не пытались зазывать. Как-то это, похоже, не особенно принято в волшебном мире, куда я попала. Что ж, будем открывать местным новые горизонты. Тем более, что где этих волонтеров искать, совершенно очевидно!

Еще вчера я, изловив профессора, вручила ему ярко разрисованную листовку и поручила повесить на своей кафедре. Студенты-зоологи — это же те самые люди, которые еще и приплатили бы сами за возможность приходить на Лирку! Многие из них, как я в свое время, пошли в профессию именно из любви к животным, и будут счастливы самой возможности помочь. Другие, кто, как профессор Кирреску, увлечен прежде всего наукой как таковой, тоже не упустят случая понаблюдать за представителями самых разных, в том числе и редких, видов. В общем, я не понимаю, почему до сих пор его аспиранты и студенты приходили сюда разве что тайком, чтобы помочь ему в исследованиях. Пусть приходят открыто! И чистят бока мантикоре, расчесывают единорога и чинят покосившиеся стойла. Всем польза!

На берегу меня томительно ждала «группа поддержки»: Фердинанд, сиренево-плюшевый бегемот и мой собственный черный котенок-найденыш. Бусю и Кусю я на выгул рыбокота звать не стала — как пить дать, оба полезли бы в воду, а то и принялись охотиться там на рыбокота. Поди объясни им, что это постоялец, а никакое не здоровое питание!

Котенок страдал. С одной стороны, он ревновал к чужому кошкообразному. С другой стороны, был в ужасе от того, что этот странный зверь сидит в воде. Впрочем, сейчас мой все еще безымянный найденыш увлекся погоней за какой-то бабочкой.

Что до Фердинанда и бегемота, они просто оказывали мне молчаливую поддержку, сидя возле моих кроссовок и наблюдая с берега, где я их оставила. Обязательно нужно будет потом почесать бока бегемоту!

Отвлекшись на ждущих на берегу, я не заметила, как наступила на участок скользкой тины. Нога поехала, и я взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие. В этот момент поводок дернулся особенно сильно — причем в сторону, и я все-таки плюхнулась в воду, подняв фонтан брызг. Поводок выскользнул из рук, и я, забыв обо всем, нырнула.

Стайка нарядно-разноцветных рыбок металась истерично и бестолково. Всякий рыбокот, желающий просто поесть, мог бы просто распахнуть пасть — и кто-нибудь туда бы непременно заплыл. Но Мурзик был сыт и желал играть. А самой перспективной для игры ему показалась серебристая рыбка, которая не металась, а стремительно уплывала от берега. Следом за ней уплывал постоялец гостиницы, а за ним извивающейся лентой тянулся поводок.

В два резких гребка мне удалось-таки настигнуть беглеца и ухватиться за кончик поводка. Рыбокот на другом его конце затрепыхался, отчаянно желая продолжать охоту. Я решительно потянула его на себя и вынырнула, разворачиваясь… тьфу, а на голове-то у меня эта тина как оказалась? Всего одно же пятно ее было… эй, а когда этот паршивец мою футболку пометил⁈ Вот паразит рыбохвостый…

От злости я не заметила, как доплыла до того самого подводного обрыва, над которым гуляла, и слегка повозилась еще и об него. Выбравшись, отряхнулась… кажется, на сегодня Мурзик уже нагулялся. Точно говорю, нагулялся. Сейчас мы пойдем в гостиницу и…

— А это наша управляющая, — послышался с берега слегка растерянный голос, и я медленно повернула голову. На берегу стояла толпа человек из пятнадцати, не меньше. Среди них я заметила всего пару знакомых лиц — профессор и второй лаборант из ветклиники, сутулый очкарик, надо все-таки узнать, как же его зовут… Все остальные — незнакомые юноши и девушки.

Бегемот куда-то подевался. Зато Фердинанд с мученическим видом сносил ласки сразу трех восторженных поклонниц.

Впрочем, сейчас вновь прибывшие все, как один, уставились на меня.

Волонтеры! Они пришли. И готовы… ага.

— У вас рыба в волосах, — деликатно кашлянул лаборант и тут же засмущался. — Извините…

Не говоря ни слова, я подняла свободную руку, запустила ее в спутанные мокрые волосы и извлекла за хвостик трепыхающуюся мелкую золотистую рыбешку. Оценивающе осмотрела и бросила ее в воду — пусть рыбокот развлекается. На поводке.