– Я слышал об этом. По моему мнению, здесь была совершена непозволительная оплошность.

– А что, по-вашему, нам было делать? – спросил лейтенант. – Мы бы с удовольствием уложили ваших свидетелей в холодильник, чтобы к процессу они были как огурчики, но они ведь не только свидетели, но ещё и люди. Нельзя же их прятать и вытаскивать, когда нам угодно.

– Но в любом случае вы должны обеспечить, чтобы никто не попал к Кальцалетто.

Можете вы выделить человека, чтобы приглядывать за нею до суда?

– Это можно.

Сципионе сказал:

– Кальцалетто работает в кафе на Виа Торта. Ночует наверху. Последнее время там у неё живет один мужчина.

– Что за мужчина?

– Его зовут Диндони. Раньше он работал у Мило Зеччи и жил над его мастерской.

Потом вдова Мило Зеччи его оттуда выгнала. Он приятель Кальцалетто.

– Разумеется, раз они живут вместе, – сказал Риссо. – Почему вы о нем вспомнили?

– Я могу повлиять на него. Возможно, с нашей помощью он позаботится, чтобы Кальцалетто не вступала в нежелательные контакты.

– Вот это я называю деловым предложением, – обрадовался Риссо.

***

Знойный день склонялся к вечеру, когда Мария домыла стаканы и поставила их на полку. За целый час в кафе не вошел ни один клиент. Диндони подремывал на стуле.

Из лужици «мартини» на оцинкованной стойке взлетела муха и села ему на лицо. Он заворчал и открыл глаза. Потом спросил:

– Куда это ты?

Мария была уже в шляпке и с сумкой в руке.

– Иду за покупками, а ты оставайся здесь.

– Кто это сказал?

– Я. Раз живешь тут задаром, давай отрабатывай.

– А те двое? Ты же разрешила им переехать. Один так и спит в чулане?

Он был прав. Здоровяк с напарником очистили чулан и занесли туда стол, стул и матрац.

– Они договорились с хозяином, – равнодушно ответила Мария. – Думаю, их ищет полиция, вот и прячутся. Мне нет до этого дела.

– Он может погореть, если нагрянет полиция.

– Так это же он, не я, – сказала Мария. – Вернусь через час, будь на месте.

Когда она вышла из кафе, человек, сидевший за рулем стоявшей неподалеку машины, вышел, бесшумно прикрыв дверь, и двинулся за ней.

Мария спешила. Улицы были полны людьми, спешившими с работы, – наступал час покупок, встреч и аперитивов. Мария смешалась с толпой, разглядывая по дороге витрины. Человек следовал за ней; вначале по Борджо дель Ольбицци, потом через Пьяцца делла Република и по Виа дельи Строцци.

Там Мария, видимо, решилась что-то купить. Вошла в обувной магазин. Внутри была полутьма. Пока она стояла, моргая со света, к ней приблизился молодой человек, стоявший до того за прилавком.

– Чем могу служить, сеньорита?

Мария открыла сумочку и достала визитку, которую дал ей Риккасоли. Мельком взглянув на карточку, молодой человек сказал:

– Обязательно подыщем что-нибудь для вас, прошу, проходите. – Открыв дверь кабинки, вошел с нею внутрь. Мария только теперь увидела, что у кабинки есть ещё одни двери. Молодой человек открыл их и Мария прошла в небольшой салон, обставленный столом красного дерева, несколькими креслами и клеткой с канарейкой.

За столом сидел доктор Риккасоли, перебирая стопку бумаг. Молодому человеку он сказал:

– Выбери для синьориты что-нибудь получше, Карло. Скажите ему ваш размер, Мария, Карло вам упакует и через полчаса все будет готово. Времени у нас нет.

Предложение моего клиента очень простое. Заплатит вам за сотрудничество двести тысяч лир и ещё сто тысяч – если придется давать показания в суде.

– За сотрудничество? За какое сотрудничество?

– За то, что вы расскажете мне все, что знаете. Имена, подробности, все, что можно проверить.

Мария задумалась. Ее крестьянская натура разрывалась от жадности и страха.

– Но если вы хотите, чтобы я лгала, то ничего не выйдет, не хочу я с полицией связываться. Они ведь и посадить могут, а за это мне никто не заплатит.

– Глупости, – заявил Риккасоли. – Ничего подобного я ввиду не имел. Вы рассказали в полиции, что видели машину, ехавшую по улице, незнакомой марки, но номера вы запомнили. И ещё вы сказали, что слышали, как машину занесло, как завизжали тормоза. Но ведь все это было позже и не с той машиной. Тогда в полиции своими вопросами вас просто сбили с толку. Никто не попадает в тюрьму, если немного ошибся, ручаюсь вам.

– Я боюсь.

– Со мной вам нечего бояться. Ведь на самом деле обе эти версии – ложь, не так ли?

Мария уставилась на него, разинув рот.

– Вас в ту ночь вообще не было на Виа Канина. И в полиции вы рассказали то, чему вас научил этот бездельник Диндони. У меня есть доказательства, так что подумайте. Если будете настаивать на прежних показаниях, обещаю вам большие неприятности, так и за решетку угодить недолго. Если же вы их несколько уточните, они совпадут с показаниями других свидетелей, и ясно будет, что вы говорите правду. И вы получите двести тысяч лир.

– Диндони рассердится.

– Диндони будет только рад. Я ведь готов заплатить за информацию, которой он располагает. Знает он куда больше вас, потому что увяз в этом деле по уши.

– Мне нужно с ним поговорить…

– Разумеется, – согласился Риккасоли. Вынув бумажник, извлек из него пять банкнот по десять тысяч лир и на мгновенье их задержал в руке. Мария не могла отвести от них глаз.

Риккасоли неторопливо сложил банкноты пополам, потом ещё раз пополам, положил их на стол и придвинул к девушке, тут же жадно прикрывшей их пальцами. Нацарапал что-то на обороте визитки.

– Человек, который снимет трубку, будет знать, где меня найти. И советую не тянуть, передайте это от меня Диндони. Если в моих руках окажется информация, которую, я надеюсь, он мне может предложить, ваш Диндони будет чувствовать себя гораздо безопаснее. Верьте мне, Мария – пока Диндони не решится на это, он здорово рискует.

13. В пламени

– О, Иисусе! – взвыл Диндони. Его мизерная физиономия была искажена нерешительностью, алчностью и страхом одновременно. – Святая Дева Мария! Если бы я только знал, что делать!

В комнате над кафе Мария сидела на одном конце постели, Диндони на другом, болтая ногами в бурых шнурованных ботинках, один из которых был с толстой ортопедической подметкой.

– Сделай, как я говорю, – настаивала Мария.

– Но я не могу решиться. И то, и то слишком опасно. Святые угодники, надоумьте меня, как быть!

Мария не выдержала.

– Если ты перестанешь ныть, поминать деву Марию и всех святых и немного подумаешь, сразу поймешь, что надо делать. Тебе предлагают деньги и защиту.

Денег столько, что ты сможешь завести свою мастерскую, о которой все время твердишь, а защита поможет тебе не угодить за решетку.

– Защита? – Диндони облизнул пересохшие губы. – Какая защита?

– Если ты во всем сознаешься и расскажешь правду, власти о тебе позаботятся. Мэр Флоренции – приятель того англичанина и сделает все, что может, чтобы вытащить его из тюрьмы.

– Мэр Трентануово?

– Собственной персоной.

Диндони все ещё колебался. Последовало долгое молчание, но Мария не торопилась.

Знала, что дело сделано.

– Если бы – я говорю только «если бы» – я согласился помочь, что нужно сделать?

– Поговорит с доктором Риккасоли и рассказать ему все, что знаешь.

– Когда?

– Как можно раньше. Сегодня вечером, если хочешь.

– И как это устроить?

– Он дал мне номер телефона. Оттуда свяжутся с ним и он передаст, где мы встретимся. Со мной он встречался в одном магазине. С тобой это будет где-то еще.

Но сделает так, что никто ни о чем не узнает.

– А деньги он выплатит сразу?

– Сколько-то – за информацию. Остальные – за показания на суде.

Диндони все ещё колебался.

– Ты уверена, что у него есть деньги? Откуда он их берет?