Тут внезапно он подумал — какой же у него неприбранный и неуютный дом.

Конечно, он не позаботился подбросить в печь дров, и огонь потух сам-собой, и ночной холод стал пробирать его до костей. Он тут один. Как один всю жизнь и был. А Эвешка сейчас одна где-то на реке. Петр теперь тоже сильно переживает. С тех пор, как появилась на свет Ильяна, они ходили словно по острию ножа. Все боялись, что с Ильяной что-нибудь случится.

Все эти годы они вели себя недостаточно осторожно. Думали, что опасность, если она есть, сама-собой пройдет мимо, не тронет их. Тем более, что Эвешка всегда настороже, да еще и волшебница… Но нет, не пронесло…

Но ушедших лет уже не вернуть, что сделано, того не исправишь. Но если бы все-таки можно было что-то сделать, если бы Эвешка вернулась домой!

Только бы так было, только бы так было…

Именно это желание Саша записал в свою толстую тетрадь.

Конечно, самым страстным желанием было сейчас — только бы вся семья снова собралась здесь, только бы все стало по-старому. свеча горела сегодня как-то странно — давала совсем мало света. Может, просто воск был плохой. А, он забыл снять нагар. Саша поднял взгляд на полку — она была завалена книгами и бумагами, кусочками бересты с записями… Нет, там нужно обязательно прибраться утром, смахнуть паутину!

А Ильяна выросла. так незаметно. И вовсе не для него. Они пятнадцать лет жили бок о бок, и все прошло так незаметно. САша вспомнил — когда-то они с Петром шутили, желая найти себе в жены настоящих царевен…

Петр нашел себе жену, хоть и не царевну. Потом в его доме появился ребенок. А Саша…7 Он так и остался один…

Решительно захлопнув тетрадь, Александр отложил ее в сторону, вместе с пером. Странно, подумал он, весь день на ногах, но спать почему-то не хочется…

Свеча догорела — горячий воск с хлюпаньем капал на пол. Саша рассеянно подумал, что надо бы зажечь новую свечу. Высекая из кремня огонь, он запалил пучок сухой травы, развел огонь в печи, зажег свечу. Там, где обычно стояли на столе свечи, все было залито затвердевшим воском от старых свечей. Может, жениться? С женой веселее, все-таки. И воска на столе не будет. Можно хоть с кем-то перекинуться словом.

И тут вдруг кольнула шальная мысль — но тогда тоже придется беспокоиться за кого-то, приносить в жертву прежний образ жизни. Но если жениться…7 Поплыть по реке, там деревни, выбрать крестьянскую дочку. И его дом тоже зазвенит детскими голосами. Он сумеет воспитывать детей — он же столько времени провозился с Ильяной! Но вот только способен ли он стать отцом семейства — ведь Саша так привык жить в пустом доме, читать свои книги, вести записи в тетрадях… Вот если бы кое-кто…

О, нет, только не это, подумал он.

Он вовсе этого не хотел думать.

Но и лгать самому себе тоже не пристало — ведь себя просто не обманываешь!

Он определенно подумал это. Нет, прежде, чем это случится, надо сделать так, чтобы этого не было — нужно пока не поздно, найти себе кого-то, иначе Эвешка из-за него, Александра, превратит бедную девочку, скажем, в жабу.

И как только такое могло прийти в голову! Но действительно он хочет найти себе жену, или это так, глупые умственные упражнения? Что будет, если с семьей начнутся какие-нибудь проблемы? И вовсе не хотелось, чтобы какая-то чужая женщина, которую нужно будет называть женой, стала рыться в его книгах, читать тетради, а потом еще трепетать, ожидая рождения ребенка. А вдруг и ребенок родится волшебником? А если ребенок будет еще и не один…

Где-то вдали ударил раскат грома, но неприятные мысли не оставили его голову. И в самом деле, чего беспокоиться — сейчас поздняя весна, дожди с грозой в это время — совсем не редкость. Но для волшебника важно не накладывать никаких наговоров в то время, когда его душа неспокойна.

Одни беспокойства по цепочке рождали другие, и нечего было перекладывать свое горе на других. Ведь и Эвешка, и Ильяна могут прочесть его мысли, они тоже начнут беспокоиться, переживать. Возможно, они подумают, что это погода встревожила его, Эвешка примется разгонять тучи, А с ее теперешним настроением…

Нет, хватит! И надо самому заставить тучу идти к северу, мимо них — сегодня ночью вполне можно обойтись без грозы.

Но для него было всегда трудным делом — отгонять тучи.

Посидев немного за столом, Саша задул свечу и лег на неудобную кровать, размышляя. Больше всего ему было неприятно то, что он не знал, чего же именно ему хочется.

Нет, в самом деле, только не это. Но почему же то и дело одолевают столь противоречивые мысли? Кажется, Ильяна тоже беспокоилась — что заклятья других волшебников, сделанные в бездумном отроческом возрасте, продолжают витать здесь. Может, это все из-за них?

Проклятье…

За окном все сильнее и сильнее свистел ветер. Оставалось только надеяться, что с Эвешкой все в порядке — она ведь умеет отлично управляться с лодкой. К тому же она наверняка заранее знала, что движется буря.

Если бы Эвешка узнала, о чем он думал, она наверняка убила бы его. А в голове Саши продолжали родиться мысли — надо искать себе жену. А может, она уже узнала об этом. А может, это Эвешка и наслала бурю, разгневавшись на него за такие мысли.

Раздался первый удар грома, и капли дождя стали барабанить по крыше.

И тут Саша вспомнил про смерть Уламеца — это не к добру. А потом — про молнии, как страшно и буйно горел дом Черневога, крики людей, соседей, своих родителей.

Соседи говорили: мальчишка колдун! И Василий беспощадно бил сына…

Но разгореться пожару в его сердце было не суждено.

Снова ударил гром. Кажется, тогда Уламеца как раз убила молния. Тоже был сильный ливень. Если молния ударит в избу, крытая щепой крыша не спасет…

Может, не стоит лежать пластом на кровати? Наверное, лучше пойти сегодня ночевать к Петру. Что-то замучили неприятные предчувствия.

Но было страшно выходить за дверь и идти, когда над землей нависли грозовые тучи. А ну как если молния как раз поджидает его, чтобы ударить без промаха? Или он, войдя в дом Петра, принесет с собой несчастье, молния ударит туда, а там Ильяна…

Нет, к черту эту глупость! Нечего тут сидеть, и не надо думать о молниях, они только этого и ждут…

Но эта гроза определенно пришла сюда за ним? Наверное, надо выйти и отвести ее в другую сторону от дома свояка, в лес. Ног тогда, если молния ударит, будет лесной пожар, а лешие этого уж точно не поймут!

О, Боже мой!

Бух! — снова ударил гром, и Ильяна в страхе проснулась. Дождь барабанил по крыше. Кажется, удар грома был такой силы, что весь дом задрожал.

А ведь лошади ненавидели грозу!

Малыш? — прошептала она и повернулась на кровати, но собаки не было.

Ильяна точно помнила, что когда она ложилась спать, Малыш калачиком свернулся у нее в ногах. Должно быть он убежал в конюшню, где было его настоящее место. Бормоча заклятье для успокоения лошадей, для прекращения грозы, девушка натянула штаны, которые она надевала во время какой-то физической работы, грубую холщовую рубаху без пояса. Что-то неспокойно было у нее на душе. Неслышно выскользнув в сени, Ильяна растворила дверь на улицу. Ночь была наполнена шумом сильного дождя, запахами мокрой травы и озона, а вдали… На холме полыхало багровое зарево. Но что это может быть такое?

Боже! Отец, отец, — закричала девушка — посмотри! Дядина крыша!

Отец, свалив в темных сенях ведро с водой, выскочил из своей комнаты. Он был наспех одет, спутанные волосы то и дело падали ему на лоб. Ни слова не говоря, отец рванулся к горящему дому дяди, Ильяна забормотала заклятье — только бы не молния, только бы не молния…

И только бы с дядей все было нормально…

Бух!

Где-то пронзительно заражала лошадь. Раздался треск рушащихся перекрытий, и Ильяну охватил панический страх. Девушка бросилась к конюшне, чтобы удостовериться, что искры не перекинулись туда.

Пестрянка, вырвавшись, с бешеным ржанием носилась по двору, а две другие лошади спокойно стояли в своих стойлах.