— Простите, наставник.

— Я тебя простил, Генри. Вот простит ли Летка, — с сомнением покачал он головой. — Ей ведь за тебя, Генри, неслабо влетело.

— Почему? — Удивился я.

— Она, как услышала, что ты пропал, нарушила трудовую дисциплину и сбежала на твои поиски. — Печально вымолвил наставник. — Порыв благородный, и она знала на что шла. Но даже я не в силах отменить наказания.

— Что с ней? — Попытался вскочить я с места, но был удержан на месте.

— Десять прутьев по спине, Генри. — Убрав руку с моего плеча, отвел Дэвид взгляд. — Все потому, что ты сбежал, и она убежала на твои поиски.

«Вот же суки».

— Но я же… — Попытался изобразить я растерянность в голосе и вину.

— Ты не знал, Генри. Все верно, ты не знал, — покачал наставник головой. — Я верю, Летка поймет. Уж ты найди правильные слова…

С чем и отбыл, закрыв за собой дверь.

«Интересно, „пострадавшая за любовь“ явится завтра или послезавтра? Чтобы я извелся весь, помучился угрызениями совести… Хотя, если им интересно, о чем мы говорили с Ральфом…»

Летка явилась тем же вечером — бледная, грустная, вся тоненькая и хрупкая. В этот раз она катила перед собой тележку с едой, не поднимая на меня взгляд, выставила кастрюльки на табуретку перед кроватью и тут же собралась уходить.

— Летка, — заступил я ей путь, пытаясь поймать взгляд.

— Можно, я пройду, — испуганным шепотом произнесла она, отшатнувшись. — Пожалуйста.

— Извини меня, — встал я вместо этого на колени и не с первой попытки, но поймал ее ладонь в свои руки и поцеловал. — Я не знал, что так будет. Я бы никогда не вышел из комнаты, если бы даже помыслить мог, что тебе сделают больно! — Давил я из себя искренность.

Потихоньку ловя себя на мысли, что Ральф, скотина такая, мог и соврать. Вон как слезинка скатилась с щеки девушки, как ослабли ее ноги — и я еле успел подхватить ее, чтобы та не упала.

Тут же охнул, убрав руку со спины:

— Тебе не больно⁈

— Мэри убрала шрамы, — качнула Летка головой, усаживаясь на пол рядом, уютно располагаясь в моих объятиях и капая слезами на рубашку. — Но больно где-то внутри… Пройдет, Генри. Извини, ты не виноват. Я просто голову потеряла…

— Я больше никуда от тебя не уйду. — Осторожно гладил я ее по волосам. — Извини меня.

А затем подхватил на руки ойкнувшую девчонку и усадил на кровать, подкатив тележку с едой.

— Разреши, я тебя покормлю?

— Я не хочу…

— Тогда давай просто лежать. Я буду рассказывать тебе, какая ты красивая, и какой я дурак, что тебя расстроил. — Завалился я на постель и аккуратно уложил Летку на себя.

Естественно, ни о каких утехах речи и быть не могло — когда осторожно касался спины, Летка все равно морщилась. Так что разговаривали.

В том числе о Ральфе. О том, что можно от него ждать — Летка припомнила, что тот раньше работал в частной охране, куда пришел из полиции — ходят слухи, выгнали со скандалом. Плохой человек. И что этот плохой человек хотел от меня?..

Пришлось пересказывать историю нашей встречи. В том числе — некоторые детали про мэра и немилость наставников из-за того, что подчиненный Ральфа распустил руки. Я предположил, что Ральф хотел получить послабление для Винса, которого до сих пор лечили без помощи Мэри — то есть, не лечили никак. А Летка, пылая возмущением, настаивала, что так Винсу и надо. Она еще девчонкам расскажет, и Винс эту неделю мясо в супе только с микроскопом найти может. В общем, состоялось единение мнений — Ральф и присные те еще козлы — я защищать эту банду и не собирался.

Поздним вечером, отпустив Летку, я перешел на черно-белое зрение и внимательно смотрел, как девчонка идет по коридорам больницы, оттуда — в сторону домов на колесах. Там ее общежитие, я уже смотрел как-то — отдельное для девчонок швейного цеха. Летка никогда не торопилась туда возвращаться, потому что бардак и шумно, а с темнотой только и остается, что слушать глупые слухи — тем более что с моим появлением ее начали часто выводить на разговор, а когда Летка отмалчивалась — упрекали, что зазналась… Так что и в этот раз — все как и раньше, просто идет спать…

Летка прошла мимо своего кемпинга и двинулась дальше — в центр общины, к ладно сложенным кирпичным домикам. Зашла внутрь. Я приблизил усилием воли домик, «заглянул» внутрь и отметил вполне узнаваемый силуэт наставника Дэвида — эта его манера плавно подниматься со стула и делать подшаг навстречу… Там же, за его спиной, сверкали фиолетовым и золотистым крошечные искры.

Долго так смотреть не смог — разболелась голова.

Спал спокойно, без сновидений.

Примерно в шесть утра должен был прохрипеть динамик, возвещая начало нового трудового дня. Я планировал встать минут за десять до этого — есть у меня навык вставать раньше будильника. Взрыв в центре поселения прозвучал еще раньше, тряхнув отзвуком стекла в окнах.

Я дернулся на постели, прислушиваясь, не последует ли пальба и новые взрывы — но утро разрезали только мужские и женские крики.

Поспешно накинув верхнюю одежду, я подошел к окну, выпал в черно-белое зрение и попытался понять, что происходит. По движению людей определил вектор их интереса, а затем и сам углядел чадящий дымом домик наставника Дэвида. Окна вынесены наружу — смотрятся черными провалами на фоне серо-пепельного дома; дверь сорвало с петель — пятеро выносили кого-то на носилках, суетясь и мешая друг другу. Рядом на дороге — минивэн с раскрытыми задними дверями.

Я замер, кусая губы. Будут ли вторые носилки?..

Нет, двери минивэна захлопнулись, и тот с перегазовкой рванул в сторону больницы. Люди же, выносившие наставника из здания, остались возле дома — оцепили его кругом. Сделали они так не зря — компания мужчин, до того наблюдавшая процесс эвакуации со стороны, двинулась было ко входу, но чуть поспорив с заступившими им дорогу людьми и помахав руками, отступила.

Я проникнул взглядом внутрь домика — замеченные вчера цветные искорки остались на местах. С тем и вывалился в обычное зрение, от боли потирая переносицу.

Покушение? Попытка грабежа?

«Что происходит?», — сходил я в закуток душевой и омыл лицо.

Отряхнув руки, решил было выйти в коридор больницы и разыскать кого-нибудь, кто знал бы больше.

— Куда? — За дверью оказался дюжий охранник, мигом вскочивший со своей табуретки.

Когда его только поставить успели?

— Там наставник Дэвид. Взрыв. — И кивнул в сторону нараставшей от входа суеты.

— Сиди в палате, — закрыл он дверь и, судя по звуку, подпер ее своим стульчиком, а затем и собой.

Шум в коридоре нарастал, двинулся было в мою сторону, но затем хлопнули створки, и звуки стихли. Рискнув, снова заглянул сквозь стены — в помещении, явно похожем на операционную, перекладывали тело наставника на хирургический стол. Судя по черно-серым мазкам на полу, кровотечение еще не остановили. Состояние здоровья я никак определить не мог — голова, руки и ноги на месте, но одежду принялись срезать ножницами. Ожоги?..

Внимание отвлекла суета прямо за дверью — разговаривали на повышенных тонах; судя по обрывкам слов, рекомендуя друг другу убраться к черту.

На всякий случай я взвесил руками стульчик, прикидывая, как им удобнее орудовать. Но потом, поразмыслив, отставил его в сторону и улегся на кровать поверх одеяла, удобно подложив подушку под спину. Не за кого мне тут воевать, нет у меня союзников, так что и сторону обозначать нечего.

Тем временем, в дверь глухо ударили — словно всем телом врезались. Скрипнули ножки табурета, и створка приоткрылась, впуская в палату с интересом оглядывающегося по сторонам Ральфа.

— А ты умеешь устраиваться. — Прошел он внутрь. — Там у тебя санузел, да? — Кивнул он на дверку в углу и озадаченно посмотрел на костяшки кулака на правой руке — те несильно кровили.

В открытую дверь я заметил еще двух бойцов, загородивших вход в комнату своими спинами. Прежнего охранника видно не было.