Было это всего за пять лет до того, как Ап. Григорьев послал Одоевскому письмо "с просьбою о приеме и покровительстве", и в тот же день пришел к нему.

Вполне возможно, что во время разговора 28 декабря 1860 г. с М. М. Достоевским Одоевский похвалил статью Ап. Григорьева, которую тот дал ему прочитать в рукописи и о которой Одоевский писал Плетневу как о "замечательной".

В конце декабря братья Достоевские были, конечно, заняты подготовкой второй книжки журнала "Время". И они включили в нее ту самую статью Ап. Григорьева, дав ей название "Народность и литература" (цензурное разрешение этой книжки 9 февраля 1861 г., а объявление о ее выходе появилось в газетах 11 февраля). Всего же с февраля по май 1861 г. в журнале "Время" было напечатано свыше десяти статей критика. Но из-за разногласий с редакторами журнала Ап. Григорьев летом того же года переехал в Оренбург.

Глубоко был прав Ф. М. Достоевский, сказавший:

"Я полагаю, что Григорьев не мог бы ужиться вполне спокойно ни в одной редакции в мире. А если бы у него был свой журнал, то он бы утопил его сам, месяцев через пять после основания" (XII. — С. 353).

Однако конфликт с редакцией "Времени" объясняется не только свойствами характера Ап. Григорьева. В письме к Майкову отчетливо видно и то, что соединяло Ап. Григорьева с Достоевским ("самая дерзкая борьба за поэзию, народность, идеализм"), и то, что их решительно разъединяло: Достоевский в начале 1860-х годов относился к материализму и социализму, к журналу "Современник" с глубоким интересом, вел серьезную полемику с Чернышевским и с Добролюбовым, ясно понимая, что речь идет о самых значительных проблемах эпохи. Это не было похоже на безапелляционное отрицание идеи материального прогресса ("антихрист народился") и социальной утопии Чернышевского, которое мы находим у Григорьева. Так, в этом программном документе, относящемся еще к периоду до начала сотрудничества Ап. Григорьева в журнале "Время", содержится выразительная характеристика его взглядов, которая многое объясняет в разногласиях, возникших у критика с редакцией журнала братьев Достоевских в середине 1861 г.[1557]

Разыскания о Достоевском. Сообщения Г. Ф. Коган

I. Журнал "Время" и революционное студенчество 1860-х годов

Появление Достоевского в Петербурге после долгих лет каторги и солдатчины было восторженно встречено революционной молодежью. "…В нем чтили недавнего страдальца", каторгой поплатившегося за свои убеждения, — вспоминает один из участников революционного движения 1860-х годов[1558]. По свидетельству современников, студенческая молодежь "так же горячо, как и Некрасова"[1559] принимала Достоевского на литературных вечерах. По просьбе молодежи "прямо ради демонстрации"[1560]. Достоевский читал отрывки из "Записок из Мертвого дома". "Тогдашний Достоевский еще считался чуть не революционером"[1561], — писал П. Д. Боборыкин. В авторе романа "Униженные и оскорбленные", открывавшем в 1861 г. первый номер журнала "Время", современники видели "борца за общественную правду и обличителя всего того, что давило в России всякую свободу и тушило каждый лишний луч света"[1562]. С чтением отрывков из своих романов Достоевский выступал и в Петербурге, и в Москве. Его имя, наряду с именами Чернышевского, Некрасова, В. Курочкина, упоминается не раз в петербургских и московских афишах[1563] и в агентурных донесениях III Отделения о наблюдении за литературными чтениями. Так, в одном из донесений о вечере, устроенном 10 апреля 1863 г. в Петербурге в зале Благородного собрания студентами Медико-хирургической академии, указывалось, что Достоевский "вместо назначенной 9-й главы из "Мертвого дома" прочел очерк семейной жизни французской буржуазии" ("Зимние заметки о летних впечатлениях")[1564]. Достоевского приглашали на вечера в пользу воскресных школ, являвшихся в начале 1860-х годов первыми очагами революционной деятельности молодежи, и на вечера, собиравшие средства для "недостаточных студентов" и сосланных революционеров. В частности Достоевский принимал участие в вечере в пользу сосланного в Сибирь поэта-революционера М. Л. Михайлова. Этот вечер, по составу участников его, был воспринят современниками "как бы выставкой всех передовых, прогрессивных, литературных сил"[1565].

Характерным явлением 1860-х годов были кружки студенческой молодежи, которые участники революционного движения называли "настоящей школой общественности"[1566]. Достоевский мог знать о студенческих собраниях из рассказов своих друзей. Заметную роль в студенческой среде играли сестры Сусловы, числившиеся III Отделением среди девиц "известных под именем стриженых" и "принадлежавших к партии нигилистов"[1567]. Страхов мог рассказать Достоевскому об устроенной им на своей квартире "последней пирушке в честь высылаемых студентов"[1568], когда провожали в ссылку участника студенческого движения М. П. Покровского. (Ему Достоевский передаст через Е. А. Штакеншнейдер в 1870-е годы привет, узнав о его возвращении из ссылки и возобновит с ним знакомство[1569].) Студенческие вечера устраивались и у первой слушательницы Петербургского университета Е. И. Корсини, где "собирался более тесный кружок, связанный очень близкими дружескими отношениями и даже сердечными привязанностями"[1570]. Здесь бывали П. И. Боков, М. А. Обручева. Сохранилось письмо Корсини к Достоевскому, свидетельствующее о внимании и доверии революционного студенчества к бывшему петрашевцу. Корсини рекомендует Достоевскому популярного в кругу Чернышевского молодого врача П. И. Бокова[1571]. Весьма вероятно, что популярный среди молодежи автор "Записок из Мертвого дома", один из немногих петрашевцев, вернувшихся в начале 1860-х годов в Петербург, сам не раз бывал почетным гостем студенческих собраний и ему был хорошо знаком "шум и оживленный говор большого собрания…" "человек в пятнадцать"[1572], где, как когда-то в годы его юности, "чуть не дрались", горячо и страстно споря "о социализме", о "провозвестниках новой истины", о "полезной деятельности", призывая друг друга немедленно "разрешить вопрос"[1573]. Несомненно, об этом общении со студенческой средой в начале 1860-х годов вспоминал Достоевский в 1866 г. в письме к М. Н. Каткову: "…Все эти гимназистики, студентики, которых я так много видал, так чисто, так беззаветно обратились в нигилизм во имя чести, правды и истинной пользы!"[1574].

вернуться

1557

Наследие Аполлона Григорьева привлекает в последние годы все более пристальное внимание советских литературоведов.

См.: Григорьев А. Избранные произведения / Вступ. статья П. П. Громова, примеч. Б. О. Костелянца. — Л., 1959. — (Большая серия "Библиотеки поэта");

Григорьев А. Литературная критика / Составление, вступ. статья и примеч. Б. Ф. Егорова. — М., 1967; Гуральник У. А. Ап. Григорьев-критик // История русской критики. — Т. I. — M.-Л., 1958;

Он же. Ф. М. Достоевский в литературно-эстетической борьбе 60-х годов // Творчество Ф. М. Достоевского: Сб. ст. — М., 1959;

Он же. Достоевский, славянофилы и "почвенничество" // Достоевский — художник и мыслитель: Сб. ст. — М., 1972.

вернуться

1558

Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. — М., 1958. — С. 225.

вернуться

1559

Боборыкин П. Д. Воспоминания. — Т. I. "За полвека". — М., 1965. — С. 281.

вернуться

1560

Миллер О. Материалы для жизнеописания Ф. М. Достоевского // Биография, письма, заметки. — С. 171 (первая пагинация).

вернуться

1561

Боборыкин П. Д. Воспоминания. — С. 281.

вернуться

1562

Боборыкин П. Д. Воспоминания. — С. 281.

вернуться

1563

Московские ведомости. — 1864. — № 74. — 18 апреля.

вернуться

1564

ЦГАОР. — Ф. 109. — Оп. 1а, 1861-1864. — Ед. хр. 2006. — л. 13.

Позднее Достоевский рассказывал М. А. Александрову, что иногда ему было "совестно читать их <"3аписки из Мертвого дома"> перед публикою — подумают, что я все жалуюсь на свое прошлое… Все-то я жалуюсь, все-то жалуюсь. Нехорошо ведь жаловаться, неправда ли? Ну, поэтому и перестал читать из "Записок" перед публикою" (ЦГАЛИ. — Ф. 212. — Оп. 1. — Ед. хр. 256).

вернуться

1565

Страхов Н. Воспоминания о Федоре Михайловиче Достоевском // Биография, письма, заметки… — С. 232-233 (первая пагинация).

вернуться

1566

Острогорский В. Из истории моего учительства. — СПб., 1914. — С. 55.

См. также Водовозова Е. На заре жизни. Мемуарные очерки и портреты. — Т. 2. — М., 1964.

вернуться

1567

Долинин А. С. Достоевский и Суслова // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. — Сб. 2. — Л., 1925. — С. 171, 251.

вернуться

1568

Страхов Н. Указ. статья. — С. 232; см. также Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. — С. 255.

вернуться

1569

Штакеншнейдер Е. А. Дневник и записки (1854-1886). — М., 1934. — С. 455. См. также Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. — С. 255.

вернуться

1570

Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. — С. 258.

вернуться

1571

Письмо Е. И. Корсини к Ф. М. Достоевскому 21 марта 1862 г. // ЛБ. — Ф. 93г Б. 125.

вернуться

1572

Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. — М., "Наука", 1970. — С. 149. — (Литературные памятники).

вернуться

1573

Рукописные фрагменты к роману "Преступление и наказание". Вариант конца гл. VII, части второй // Указ. изд. — С. 628, 629, 750.

О том, что атмосфера студенческих собраний тех лет была хорошо знакома Достоевскому, свидетельствуют и другие страницы "Преступления и наказания". Поразительно совпадение в описании Достоевским студенческого собрания с участием в нем старого декабриста с описанием собрания, сделанным М. Л. Михайловым в его романе "Вместе", написанном на материале событий 1860-х годов (начат им осенью 1861 г. в Петропавловской крепости). Описание студенческого собрания с участием "возвращенного из ссылки декабриста, сочувственно относящегося к новым движениям", послужило одной из причин запрещения романа цензурой (см. наше сообщение: Судьба "неоконченного" романа М. Л. Михайлова о "новых людях" // Вопросы литературы. — 1962. — № 1).

вернуться

1574

Письма. — IV. — С. 280.