Он развел руками:

– Я потратил целый день на допросы служащих Руайяль-Паласа, снял самые подробные показания с княгини Данидофф и госпожи Ван дер Розен, но так и не сумел прийти к определенному мнению. Мне приходило в голову взять под стражу Мюллера или администратора, господина Луи, но, честно говоря, я не вижу, что это могло бы дать. Конечно, у них нет полного алиби, но…

Он задумался. Инспектор дружески положил руку ему на плечо и проговорил:

– Вы совершенно правильно поступили, мсье, не арестовав этих людей. Ведь проверить их виновность совсем не трудно. Вспомните слова княгини Данидофф – преступник, перерезая провода, сильно обжег себе ладонь. Ведь так?

– Так, – удивленно ответил Фузилье.

– И, поскольку руки обоих совершенно невредимы, мы можем заключить, что они могли быть в лучшем случае сообщниками, но никак ни грабителями!

Фузилье пожевал губами.

– Я понимаю, куда вы клоните… – протянул он. – Браво, Жюв! Вы сидите в этом кресле каких-нибудь десять минут и уже составили мнение о деле, которое знаете лишь понаслышке! Мне остается только удивляться, что вы отрицаете причастность Фантомаса к этому преступлению…

Пропустив мимо ушей комплименты следователя, Жюв взглянул на часы.

– Так или иначе, мсье, – промолвил он, – мы с вами не напрасно провели время. Признаюсь, поначалу я не придал особого значения происшествию в Руайяль-Паласе. Теперь, благодаря вам, я уделю ему максимум внимания…

Глава 12

ПОЩЕЧИНА

Обслуга Руайяль-Паласа заканчивала ужин. В просторной столовой для персонала царило большое оживление. Метрдотель, сидящий во главе стола, сказал со смехом:

– Видит Бог, на свете нет более склочных людей, чем эти аристократы! Нет, правда! Вы бы послушали, как они судачат друг о друге!

Все с интересом посмотрели на говорившего.

– Нынче утром, – продолжал тот, – я подавал кофе в номер герцога Ванглей. Вы бы слышали, о чем они с герцогиней говорили!

– О чем же? – спросил швейцар.

– Ну конечно, об этих кражах, которые сейчас у всех на устах. Только послушать их, так выходит, что госпоже Ван дер Розен так и надо, что украли ее жемчужное ожерелье! А уж когда речь зашла о княгине Данидофф, они вовсе не выбирали выражений… Представьте, герцогиня, оттопырив пальчик, попивает кофе и говорит своему мужу этаким жеманным голоском: «Ах, дорогой, все эти русские князья да графы сомнительного происхождения не вызывают у меня никакого доверия! Почему-то я ни разу не обнаруживала незнакомых мужчин в своей ванной! На месте полиции я поинтересовалась бы любовниками этой дамочки. Уверена, что это один из них!»

Все рассмеялись.

В это время за соседним столиком, предназначенном для высшего обслуживающего персонала, разговор тоже зашел о таинственных кражах.

– Господин Вердье, – обратился Мюллер к недавно поступившему служащему лет сорока, – у вас может сложиться неблагоприятное впечатление о нашей гостинице. Надо же было вам приехать из каирского филиала именно в тот момент, когда у нас такие неприятности! Боюсь, что все это отразится на репутации отеля…

– Полно вам, мсье Мюллер, – ответил Вердье. – Меня не удивишь подобными происшествиями. За свою жизнь я в каких только гостиницах не работал и знаю, что такое может случиться где угодно. На то и существует полиция. Хотя она что-то не торопится найти вора…

Господин администратор, прислушивавшийся к разговору, уныло пожал плечами:

– Торопиться-то она торопится… Только похоже, что этот орешек нашей полиции не по зубам.

– В таком случае, – возразил Вердье, – зачем нам такая полиция? Преступник ворует драгоценности и преспокойно уходит у всех на глазах, а наши стражи порядка ничего не могут сделать!

– Не стоит судить их слишком строго, – примирительно вмешался Мюллер. – У них тоже по горло проблем. В конце концов, каждый может ошибиться. Я слышал, как следователь давал интервью во Дворце Правосудия. Он тоже признал, что полиция допустила ряд просчетов.

– Так что же, они даже не знают, кого подозревать? – удивился новый служащий.

– Подозревать-то можно кого угодно!

Господин Луи иронически усмехнулся.

– Знаете, о ком меня недавно расспрашивали? – продолжал он. – Попробуйте, угадайте! Не о ком ином, как о вашей очаровательной соседке, мадемуазель Жанне.

Анри Вердье повернулся к гостиничной кассирше, о которой шла речь.

– Не может быть! – воскликнул он. – Неужели они и вас пытаются впутать в это дело?

Женщина рассмеялась:

– Больше слушайте господина Луи! Он просто меня дразнит. Ну в чем меня можно обвинить?

Администратор лукаво прищурился:

– Не знаю, мадемуазель, не знаю. О чем же вы тогда так долго беседовали со следователем?

– Господи! – всплеснула руками кассирша. – Похоже, что мне теперь раз сто придется об этом рассказывать! Ну хорошо, слушайте.

В двух словах дело вот в чем. Следователь интересовался бумажником княгини, что хранился в моем сейфе, тем самым, в котором лежали эти злополучные сто двадцать тысяч франков. Я передала его госпоже Данидофф утром того дня, когда ее ограбили.

А положила я бумажник в сейф за несколько дней до этого. Княгиня всегда хранила у меня там крупные деньги и ценные бумаги.

Анри Вердье почесал в затылке:

– Ну это-то было известно в гостинице всем. Что же так заинтересовало следователя?

– Господин Вердье прав! – вмешался Мюллер. – Рассказывайте уж все до конца, мадемуазель.

– Не перебивайте меня, и все узнаете, – обиженно сказала Жанна.

Все замолчали.

– Конечно, все это следователь знал и без меня, – продолжала женщина. – Его заинтересовало странное совпадение. Буквально за несколько минут до всей этой суматохи мадам Ван дер Розен – ну, пожилая еврейка, которую обнесли в тот же день – так вот, она ни с того ни с сего попросила меня взять ее жемчужное колье на хранение. Ну, а я отказалась брать на себя ответственность за такую дорогую вещь. И, как выяснилось, не зря!

– Интересное совпадение… – задумчиво проговорил Вердье. – Теперь понятно внимание следователя к вам. Все это должно было показаться ему весьма любопытным!

Кассирша хлопнула его по руке.

– И вы туда же! – воскликнула она. – Нет, эти мужчины несносны! Может, вы считаете, что я нарочно не взяла это ожерелье, чтобы вору было легче до него добраться? Я очень похожа на сообщницу преступника?

– Ну что вы, мадемуазель Жанна! – примирительно вмешался господин Луи. – Никто о вас так не думает, уверяю! А что до следователя, так ведь подозревать – это его профессия, что с него взять.

Молодая женщина пропустила эти слова мимо ушей и снова обратилась к Анри Вердье:

– Нет уж, я не хочу, чтобы оставались какие-либо сомнения. Вы, мсье, у нас появились недавно, и можете не знать некоторых подробностей. Так вот, по существующим правилам, я нахожусь в распоряжении клиентов отеля и обязана принимать у них вклады, которые возвращаю по первому требованию. Но мой рабочий день длится до девяти часов вечера, после чего сейф опечатывается до утра. Вы понимаете, что по долгу службы мне приходится иметь дело с крупными суммами, и мое положение обязывает самым тщательным образом соблюдать все инструкции. Мадам же принесла свое колье, когда уже перевалило за половину десятого. Так что я имела полное право, ничем не нарушив своих обязанностей, отказаться принять этот вклад!

– Конечно, конечно, – согласился Мюллер с кассиршей. – Однако справедливости ради стоит отметить, что вы были не слишком-то любезны с клиенткой, дорогая Жанна. Она не преминула на это пожаловаться.

– Не спорю, я немного погорячилась, – признала женщина. – Эта еврейка такая высокомерная… И, тем не менее, раз в отеле существуют определенные правила, их необходимо выполнять. Тут, я думаю, все со мной согласятся!

У присутствующих, действительно, не нашлось возражений.

Закончив ужин, мадемуазель Жанна поднялась в свою комнату, которая находилась на шестом этаже, почти под самой крышей.