– Пойдем, что ли, наружу? – предложил Обжора.
– Обождем, – сказал Сержант. – Пускай те головорезы сначала выгрузятся.
Антон заметил, что Леденец бросает на него быстрые вороватые взгляды, словно стесняется их последнего разговора. Он кисло улыбнулся в ответ: все в порядке.
Бойцы затягивали ремни, шнурки, навешивали на себя сумки и оружие. «Титан» идеально вошел в специальное отделение сумки, где лежали еще три пакета с едой и какой-то мелочевкой. Пистолет прочно сидел в кармане, даже не оттягивая его.
– Пошли, – махнул рукой Самурай.
На улице было неожиданно холодно. Аэропорт показался каким-то покинутым, несмотря на широкие россыпи электрических огней. Впрочем, теперь было заметно, что огни здесь неуловимо отличались от тех, что остались дома. Несмотря на то что ночью все аэропорты кажутся одинаковыми, здесь даже воздух был пропитан ощущением одиночества, оторванности и близкой неведомой беды.
А еще он был пропитан букетом самых разных запахов – от мазута и хлора до испорченной пищи и мертвечины.
Сержант ушел заниматься выгрузкой «Ящера», остальные жались друг к другу, спасаясь от ощущения пустоты и уныния.
– Поглядите-ка! – ухмыльнулся вдруг Печеный. – Вы таких придурков где-нибудь еще видели?
Все повернулись. Неподалеку оперативный отряд грузился в два приземистых бронированных автобуса на широких колесах. Погрузка продвигалась медленно – доблестные бойцы ЭКОПОЛа проявили фантазию и придали этому делу свой, типично солдатский колорит. Стоило кому-то вскочить на подножку, как кто-то другой под общий хохот хватал его пятерней между ног. Само собой, любой старался пропустить вперед товарища.
– Каждый развлекается, как может, – сказал Самурай. – Вот мы – даже так не можем.
– И затейник наш что-то притих, – согласился Обжора, искоса взглянув на Леденца.
Тот и в самом деле помалкивал, стоя в тени.
Вскоре от хвостовой части самолета донесся натужный рокот, и «Ящер» выполз на открытое пространство, тускло отсвечивая армированными стеклами.
– По коням! – весело крикнул Сержант, приоткрыв дверцу.
Просторный фургон был специально рассчитан для долгих экспедиций. Он был смонтирован в единое целое с кабиной, и таким образом мощный грузовик-внедорожник превращался в некое подобие спецавтобуса. Внутри были сиденья, стол, полки для ночлега, шкафы – все это складывалось, откидывалось, убиралось, и экипаж мог сам выбирать интерьер по своему вкусу.
Однако в первую очередь все, не сговариваясь, столпились рядом с большим прямоугольным баком, на котором белел ровный трафарет «ВОДА».
– Поедем сразу? – спросил Сержант, вытирая с губ прохладные капли. – Или дождемся, пока колонна двинется?
– А долго ждать?
– Еще два самолета должны сесть, потом сборы, построение – долго.
– Смотри сам, – пожал плечами Самурай.
– Тогда поехали. Все равно через десять километров нам придется уходить на другую дорогу.
Все расселись, настроив под себя мягкие спинки сидений. Сержант погонял двигатель на холостых оборотах, проверяя в последний раз, и включил передачу.
Антон пытался сначала смотреть в окно, но видел он немного. «Ящер» мчался по пустой взлетной полосе, за краем которой едва проглядывали ряды больших однообразных строений с плоскими крышами.
Потом машина съехала на дорогу и сразу пошла медленнее, тяжело приседая на выбоинах. В салоне горела одна-единственная крохотная лампочка под потолком, ее свет оседал на лицах бойцов подобно серому пеплу.
Через плечо Сержанта была видна дорога, вернее, желтое пятно от фар на ней. Казалось, кроме этого пятна, ничего и не осталось на свете. Глаза слипались, Антон открывал их, чтобы увидеть, что там, впереди. А впереди все также однообразно дрожал желтый свет на разбитом асфальте...
Потом дорогу окружил рваный болезненный туман. Его клочья, казалось, отчаянно хватались за стальное тело фургона, но срывались, не выдерживали скорости, так и оставаясь позади. Вдруг Антон заметил, что в тумане мечется какая-то неясная тень. Она то отставала, то обгоняла машину, то уходила куда-то вбок с дороги. В этой тени начали проявляться очертания человеческой фигуры, затем проступили трепещущие на ветру концы грязных бинтов, которыми была обмотана голова, болтающиеся трубки капельниц. Уже не было никакого сомнения, что это Гоблин, который из последних сил пытается догнать мчащийся в неизвестность вездеход, бросается на гладкие стенки фургона, срывает пальцы в кровь. Даже сквозь толстое стекло доносился непрерывный мучительный стон, проникал запах вспотевшего тела и медикаментов.
Антон испугался и попробовал позвать остальных, но все крепко спали, развалившись на своих сиденьях. Даже Сержант пребывал во сне, положив голову на свободно крутящийся руль...
Антон очнулся от того, что кто-то стучал по его плечу.
– Просыпайся, – сказал Самурай. – Привал.
За стеклами бледно светилось утро. В фургоне открылась дверь, и команда высыпала на улицу. Антон сразу растерялся – вокруг было полно людей.
«Ящер» стоял на перекрестке двух широких, но до крайности разбитых и неухоженных дорог. Неподалеку зияли окна полуразрушенной бензоколонки. От широкого кривого навеса тянуло дымом и запахом какой-то не очень хорошей пищи.
Большинство людей толпились возле грузовых машин, стоящих по обе стороны дороги. С них торговали едой, инструментом, одеждой, посудой, запчастями для машин и прочими необходимыми в хозяйстве вещами.
Перекресток окружал обширный и порядком загаженный пустырь, из которого тут и там торчали кривые полумертвые деревья и почерневшие остатки каких-то сооружений.
– Думаю, местную пищу пробовать не стоит, – высказался Сержант.
– М-да, – сморщился Самурай. – Запашок... Пойди попроси там кипятка или купи – остальное сами сделаем.
Сержант без лишних слов отстегнул от внутренней стенки фургона большой металлический термос и умчался к навесу.
Антон впился глазами в толпу. Ему было интересно, как выглядят настоящие обитатели Немой земли. Оказалось, ничего особенного – люди как люди. Они, конечно, не блистали пестротой нарядов, как горожане в вечерние часы на прогулке, но и не выглядели вовсе дикими.
После недолгого наблюдения удалось заметить, что тут и там происходят самые разнообразные сделки – маленькие и большие. Еду меняли на мотки медного провода, сигареты – на выдранные из чего-то электронные блоки и так далее. Перекресток оказался биржей, куда люди несли свои трофеи, собранные на местах боев иностранного капитала с богатством проданной земли.
– Может, туда переберемся? – предложил Сержант, вернувшись с полным термосом. – Там столики, скамеечки, все такое...
– Оружие нельзя оставлять в машине, – покачал головой Самурай. – А выходить с оружием на люди – тем более. Здесь поедим.
Концентраты – совершенно несъедобные на вид – быстро превратились с помощью кипятка в здоровую ароматную пищу.
– Я видел, там самогонка продается, – сообщил Сержант, быстро глотая мягкое картофельное пюре с мясными прожилками. – Можно взять в дорожку бутылок пять.
– А не потравимся? – засомневался Печеный.
– Давайте проверим на продавце, – буркнул Леденец. – Если пить откажется – значит, плохо дело.
– Делайте, что хотите, – махнул рукой Самурай.
– Я сбегаю, – кивнул Сержант, отодвигая уже пустую тарелку.
– Можно прямо сейчас и пробовать, – сказал Обжора, поглаживая живот. – Скучно ехать.
Возле фургона появилась маленькая старушка, одетая в рабочую куртку со множеством карманов.
– Позвонить не желаете? – услужливо сказала она, протягивая чемоданчик спутникового телефона.
– Некуда нам, – ответил Самурай.
– Чего ж... Недорого возьму.
– Не надо нам, мать...
В это время на улице раздался мощный автомобильный гудок. В открытую дверь все заметили, что к «Ящеру» приближается могучий четырехмостовой тягач, похожий на бульдога. На его передке красовалась ярко намалеванная алая роза.
