Алан Гринспен, как любой председатель Совета директоров Федеральной резервной системы был тщательно подобранным верным слугой фактических владельцев ФРС: сети частных банков, страховых компаний, инвестиционных банков, которые создали ФРС и поспешно узаконили ее накануне рождественских каникул в декабре 1913 года в практически пустом Конгрессе. В деле «Льюис против Соединенных Штатов» Апелляционный суд США девятого округа заявил, что «резервные Банки не являются федеральными государственными органами, но… являются независимыми, находятся в частной собственности и на местах под контролем корпораций». [2]

В течение всего срока пребывания в должности председателя Федеральной резервной системы Гринспэн посвятил продвижению интересов американского мирового финансового господства в стране, чья национальная экономическая база после 1971 года оказалась в значительной степени разрушена.

Гринспен знал, кто мажет маслом его хлеб, и неукоснительно выполнял то, что Конгресс США в 1913 году назвал Money Trust (Большие Деньги), клика финансовых лидеров, злоупотребляющая общественным доверием, чтобы взять под контроль многие отрасли промышленности.

Интересно, что многие из финансовых институтов, стоявших за созданием в 1913 году Федеральной резервной системы, имеют важнейшее значение и в сегодняшней революции секьюритизации, в том числе Citibank и JP Morgan. Оба имеют долю собственности в ключевом Нью-Йоркском Федеральном резервном банке, являющемся сердцем системы.

Еще одним малоизвестным держателем акций Нью-Йоркского Федерального резервного банка является Депозитарно-Трастовая Компания (DTC), крупнейший центральный депозитарий ценных бумаг в мире. Базирующаяся в Нью-Йорке DTC держит на хранении более 2,5 млн. американских и неамериканских акционерных капиталов, корпоративных и муниципальных долговых ценных бумаг из более чем 100 стран на сумму более 36 трлн долларов. Она и ее филиалы заключают в год более чем на 1,5 квадрильонов долларов сделок с ценными бумагами. Не так плохо для компании, о которой большинство людей никогда не слышали. Депозитарная Трастовая Компания обладает исключительной монополией на такой бизнес в США. Они просто купили всех других претендентов. В этом, возможно, лежит часть причин того, что Нью-Йорк смог так долго доминировать на глобальных финансовых рынках, длительное время после того, когда американская экономика в большинстве своем превратилась в запущенный «пост-индустриальный» пустырь.

Хотя ревнители чистоты свободного рынка и догматические последователи покойной подруги Гринспэна Айн Рэнд (воинствующая антисоветчица и пропагандистка американского образа жизни, свободного рынка и либерализма, в девичестве Алиса Зиновьевна Розенбаум - прим. перев.) обвиняют председателя ФРС в ведении рискованной интервенционистский политики, в действительности существует красная нить, которая проходит через каждый крупный финансовый кризис в течение его 18-летнего пребывание в качестве председателя ФРС. В течение восемнадцати лет на посту руководителя одного из самых мощных финансовых институтов он сумел использовать каждый последующий финансовый кризис, чтобы развить и укрепить влияние сконцентрированных в США финансов на мировую экономику почти всегда с серьезным ущербом для экономики и общему благосостоянию населения.

В каждом случае, будь то крах фондовой биржи в октябре 1987 года, азиатский кризис 1997 года, дефолт российского государства в 1998 году и последующий крах фонда Long-Term Capital Management (LTCM) или отказ внести технические изменения в контролируемые ФРС биржевые гарантийные депозиты для охлаждения фондового пузыря dot.com, или стимулирование им ипотеки с переменной ставкой (когда ставки были минимальными), Гринспен использовал последующие кризисы, большинство из которых было вызвано, в первую очередь его широко известными комментариями и политикой учетных ставок, чтобы продвинуть программу глобализации рисков и либерализации регулирования рынков и разрешить тем самым беспрепятственное функционирование крупных финансовых учреждений.

В этом истинное значение кризиса, который сегодня разворачивается в США и на мировых рынках капитала. 18 лет пребывания в должности Гринспэна могут быть охарактеризованы как переваливание финансовых рынков их одно кризиса в другой, более крупный, чтобы выполнить основополагающие требования Больших Денег, определяющих повестку дня Гринспена. На данном этапе остается неясным, является ли революция секьюритизации Гринспэна проваленной операцией, означая конец и доллара и глобального доминирования долларовых финансовых институтов на многие десятилетия вперед.

Решительное сопротивление Гринспэна всем попыткам Конгресса установить хоть какие-то минимальные правила о внебиржевой торговле деривативами между банками и гарантийных депозитов при покупке акций на заемные деньги, его неоднократная поддержка секьюритизации низкокачественного высоко-рискованного ипотечного кредитования; его неустанное десятилетнее давление по ослаблению и окончательной отмене ограничений Гласса-Стиголла на банки, владеющие инвестиционными банками и страховыми компаниями, его поддержка бушевских сокращений налогов, которые раздували дефицит бюджета с 2001 года, его поддержка приватизации целевого фонда социального обеспечения, чтобы направить эти триллионы долларов наличности своим приятелям на Уолл-Стрит - все это было хорошо спланированным приведением в исполнение того, что некоторые сегодня называют революцией секьюритизации, созданием мира, Новых Финансов, в котором риски будут отделены от банков и размазаны по всему миру до такой степени, что никто не сможет определить, где находится реальная опасность.

Когда он снова вернулся в 1987 году в Вашингтон, человек тщательно подобранный Уолл-Стритом и крупными банками для воплощения своей Гранд-Стратегии, Алан Гринспен был уолл-стритовским консультантом, в чьих клиентах был среди прочих и влиятельный JP Morgan Bank. Прежде чем стать главой ФРС, Гринспен уже заседал в советах некоторых наиболее могущественных корпораций в Америке, в том числе Mobil Oil Corporation, Morgan Guaranty Trust Company и JP Morgan & Co. Inc. В октябре 1987 года его первым экзаменом должна была стать манипуляции фондовыми рынками с использованием тогда еще новых рынков деривативов.

В октябре 1987 года, Гринспен возглавил аварийную спасательную операцию на фондовом рынке после краха 20 октября при помощи вкачивания огромные вливаний ликвидности для удержания рынка на плаву, и при помощи закулисных манипуляций на рынке через чикагский фондовый индекс деривативов при неявной поддержке гарантиями ликвидности ФРС. С того события в октябре 1987 года, ФРС дала совершенно ясно понять крупным участникам рынка, что они по определению на жаргоне ФРС являются «слишком большими, чтобы разориться». Не страшно, если банк рискует десятками миллиардов, спекулируя с маржой на рынке тайских батов (денежная единица Таиланда — прим.перев.) или на рынке dot.com. Гринспен дал ясно понять, что в критический момент нехватки ликвидности он всегда рядом, чтобы спасти своих банковских друзей.

Крах в октябре 1987 года, в течение которого произошло невиданное ранее резкое падение Dow Industrials на 508 пунктов, был отягощен новыми моделями компьютерных торгов, на основе так называемой теории Black-Sholes Option Pricing (Модель оценки стоимости опционов на основе цены и степени неустойчивости соответствующего фондового инструмента, цены исполнения, процентной ставки и времени, остающегося до окончания срока действия опциона — прим.перев.), теперь деривативы оценивались и торговались на рынке точно так же, как фьючерсы на свинину раньше.