Журнал Эволы "Ля Торре", где он излагал свою политическую позицию, закрыт фашистской цензурой с подачи Ватикана. Выступления, конференции и публикации в Германии 30-х годов прерваны благодаря доносу, обвиняющего Эволу в "недопонимании значения женского начала в новой арийской национал-социалистической Германии".

Любопытно однако, насколько внимательно эсэсовцы отнеслись к нюансам традиционалистских воззрений Эволы. В вину было поставлено лишь "недопонимание значения женского начала".

Может быть, истинная причина была в другом — Эвола был тесно связан с движением немецких консервативных революционеров, которые находились в прямой оппозиции режиму Гитлера. Но это была "оппозиция справа"!

Никогда Эвола не отказывался от своих антидемократических и антикоммунистических убеждений. Он не состоял ни в одной партии. Но в отличие от бывших фашистских функционеров, взапуски принявшихся отмежевываться от фашизма как только стало понятно. что страны Оси обречены, (вам это ничего не напоминает?), Эвола не проронил ни единого слова в свое оправдание, не выпячивая факт притеснений и гонений, оставаясь верным идеалу, который относмился к режимам Муссолини или Франко как чистый оригинал к искаженной и уродливой пародии.

Последний аристократ Запада, подобно Гамсуну, Паунду, Селину, Юнгеру и Хайдеггеру, он не раскаялся в том, во что верил и отказался пинать поверженного зверя.

Официальных идеологов режима Муссолини сейчас перечитывают разве что академические историки. Они никому не интересны. Скучны и бесплодны.

Руки тех, кто вопреки всему остается верным Третьему Пути тянутся к книгам барона Эволы. Посмертное наказание за конформизм и карьеризм одних, и воздаяние — пусть слабое и недостаточное — несгибаемой мужественности другого.

Могли ли принять такой магический идеализм в политике правые чиновники, доросшие в лучшем случае до смутного, ограниченного, ксенофобского национализма или чванливого и отвратительного биологического расизма!

После войны Эволу все же попытались судить за его идеи. Но вынуждены были оправдать.

В качестве защитной речи черный барон зачитал фрагменты из текстов Платона.

Судьи вынуждены были признать его правоту — либо цензурировать Платона и Аристотеля, а также всю недемократическую и не прогрессистскую мысль, начиная с Античности, либо оставить последнего человека Средневековья в покое.

Традиционная доктрина действия полнее всего выражена в учении Тантр. Ему Юлиус Эвола посвятил одну из своих лучших книг — "Йога могущества".

Тантризм основывается на том, что сексуальная энергия, заложенная в человеке. представляет собой важнейшую космическую силу. Эту силу обычные люди расходую бессмысленно и бездарно. Рассеивая ее по случайным влечениям, глупым связям, банальному наслаждению, скотской похоти.

Но сила секса может послужить иной цели. Стать путем к обретению бессмертия, пробуждения, выхода за пределы ограниченного и обусловленного. Эта область инициатической эротики, тантрического ритуала.

Специальный ритуальный культовый половой акт Тантры — майтуна — призван довести магическую силу эроса до предельного напряжения, насильственно препятствуя его естественному протеканию. В результате происходит "разрыв сознания", молниеносная трансформация глубинного «я» человека, и тогдо внутри него обнаруживается новое трансцендентное измерение, не подверженное более законам времени и пространства.

Но это — венец Тантры, ему предшествует долгий инициатический путь.

Это путь парадокса — то, что в других Традиция считает вредным для духовной реализации, табуированным, в Тантре, напротив, активно используется. Но не в обычном профаническом, а в особом преображенном значении.

Знаменитая доктрина "пяти вещей" — хлеб, мясо, вино, рыба и соитие — основа Тантры. Все, что традиционная аскеза запрещает, Тантра, напротив, рекомендует.

Эволу цитирует в одном месте пассаж из «Куларнавы-тантры»

Но пассивное обращение с этими опасными реальностями ведет лишь в растворению во внешних сумерках. Оно необходимо для того, чтобы брутально очистить внутреннее сокровище от темных напластований майи. Если же грязь души окажется единственным содержанием существа — ему крупно не повезло. Он не проходит. Место уступается следующему.

Путь Тантры опасный. Сам Эвола никогда не рекомендовал его в качестве основного своим ученикам. Но судя по определенным свидетельствам сам он продвинулся по нему очень далеко. Даже в самом преклонном возрасте, прикованный к инвалидной каляске, он оставался активным, энергичным и патологически красивым, так что восхищения и любовь сотен женщин сопровождала его до самой смерти. Об этом свидетельствуют люди знавшие его лично — сербский художник Драгош Калаич и французский писатель и мыслитель Жан Парвулеско.

Интенсивный тантрический опыт, напряженный интеллектуальный труд, активное участие в политической жизни, альпинизм, живопись, поэзия, активный тантрический опыт… Эвола в одной своей жизни прожил и испытал столько, что хватило бы на сотню гениев.

В конце войны, когда Эвола в Вене исследовал секретные архивы эзотерических организаций, во время бомбежки он получил фатальную травму. Взрывной волной его отбросило на стену дома в результате перелом позвоночника.

Заметим, что обычно Эвола как и Юнгер в Париже прогуливался во время бомбежек свободно и не возмутимо с удовольствием наблюдая апокалиптические пейзажи. Поэтому травму свою он воспринял с искренним недоумением. Побывав в тысячах экстремальных ситуаций в горах, в воздухе, в экзотических районах криминально-мистической Праги и эсэсовских лагерях, он считал, что с ним уже ничего не может приключиться.

До конца жизни в переписке с Геноном он возвращался к этому жуткому моменту. Стараясь понять, зачем его высшее Я выбрало для него такую судьбу во второй половине жизни. Отныне он был прикован к инвалидному креслу.

Но в таком состоянии в период, когда полностью потерпели крушение все политические идеалы, которым он отдал себя, когда в мире восторжествовали наиболее одиозные и отвратительные для него взгляды и ценности, когда современный мир раскинулся по планете во всем своем омерзительном обличии — Юлиус Эвола не оставил своей борьбы. Священного дела Восстания против современного мира.

"Человек среди развалин"

Так называлась его книга, написанная вскоре после 1945. Отныне — это единственное определение для его позиции.

"Человек среди развалин"… Парадоксально, но единственнным "стоящим вертикально " остался тот, кто был прикован к инвалидному кресую… Судимый, затравленный, не признанный, замалчиваемый, с расколотом на двое позвоночником.

Последняя теоретическая книга Эволы — "Оседлать тигра". Это самое нигилистическое произведение его позднего периода. В ней он практически возвращается к тому радикальному отрицанию, с которого начал в дадаистскую эпоху.

Окидывая беспощадным взором двадцатый век, Эвола утверждает — "все потеряно окончательно, защищать и отстаивать больше совершенно нечего, мы подошли в плотную к роковой черте." Тезис Ницше "подтолкни, что падает" истинен как никогда ранее. Отныне нам остается лишь "оседлать тигра", способствовать тому, чтобы эта проклятая цивилизация провалились в уготованную ей самой себе яму вместе с дряблым идиотическим человечеством, позволившим лживым вождям сделать с собой все что угодно."

Позиция последних стоящих вертикально людей — людей посреди развалин — сводится к парадоксальному "нигилизму справа" или "правому анархизму". Этот тип — "дифференцированного человека", "человека обособленного".