Я убил одну девчонку, которую Вителли приготовил для себя, и за это он хотел меня повесить. Лоренцо обрезал веревку и вернул мне свободу. Такое честный человек не забывает. Однако довольно разговаривать: в дороге у нас будет достаточно времени для этого. Я поеду с тобой! Так я смогу лучше охранять свою лошадь!

— Вдвоем на одной лошади? Это будет самый надежный способ уморить ее, или нам придется ехать шагом. Но я-то говорила тебе, что нам надо торопиться!

— Сможем мы проехать на ней пол-лье? Мне известно место, где мы найдем себе любую лошадь, будь у нас достаточно денег, — сказал Рокко, поглаживая кошель, который он привязал к своему поясу веревкой. — А пока пойди съешь кусок баранины, но сначала надень шляпу. Будет лучше, если ты останешься мужчиной.

Фьора приняла приглашение Рокко и съела кусок сочного, хорошо зажаренного мяса, запив его глотком простого вина, а главарь в это время тоже жевал и попутно разговаривал с остальными членами шайки, которых было человек двенадцать.

— Я поеду с этим парнем, который предложил мне довольно интересное дело, но скоро вернусь. Орландо, — обратился он к волосатому великану, который, похоже, был силен, как медведь, — будет моим заместителем на это время, пока я буду отсутствовать. Вы сидите все это время смирно и не привлекайте к себе внимания. Я оставлю вам часть золота, которое мы взяли у этого парня, и обещаю, что привезу для всех подходящую одежду.

— Зачем? — пробурчал Орландо. — Разве мы не останемся разбойниками?

— Мы останемся тем, кем всегда и были, — солдатами.

Когда я вернусь, то мы все направимся в Урбино. Говорят, что герцог Федерико де Монтефельтро собирает войско, а наши шпаги уже покрылись ржавчиной. Согласны?

Все согласились, закивали головами.

Фьора заканчивала ужин, Рокко принялся делить ее деньги между разбойниками. Благодаря той предосторожности, которую она предприняла, когда разложила некоторую часть золота по карманам и другим укромным уголкам, потеря этих денег ее не слишком волновала, но она все же потребовала, чтобы ей вернули сам кошелек. Там почти ничего не оставалось: носовой платок и маленький флакон, который в свое время подарила ей Анна. Рокко некоторое время рассматривал его.

— А что там такое?

— Возможность легко уйти из жизни, если я… попаду в руки врагам.

Рокко покачал головой, но вернул флакон Фьоре. Ей не терпелось как можно скорее двинуться в путь, ведь они потеряли уже столько времени. Она к тому же испытывала некоторое беспокойство при мысли, что подумают люди, когда увидят ее в компании с таким оборванцем.

Но когда Рокко, который на некоторое время куда-то исчез, вернулся, она успокоилась. Вместо грязного и рваного камзола на нем была чистая и аккуратная одежда темно-серого цвета, вполне приличная. Сапоги, кожаный коричневый пояс и плащ такого же цвета довершали наряд, к которому он затем присоединил кинжал и шпагу.

— Ты, наверное, боялся, что придется стыдиться моего вида, а? — спросил он насмешливо и ткнул кулаком ей в бок. — А теперь — в дорогу!

Они вышли из пещеры и сели на лошадь, а потом не спеша тронулись в путь, чтобы не утомлять животное.

Ночь была темной и холодной, и для того, чтобы не заблудиться, надо было хорошо ориентироваться, но Рокко здесь все отлично знал, и через короткое время они оказались обладателями новой лошади, которую купили у одного крестьянина.

Правда, Рокко оставил себе ее лошадь, а Фьоре пришлось довольствоваться кобылой, которая никогда не ходила под седлом. К тому же она проявляла признаки независимого характера и некоторых странностей, например, она огибала любое возвышенное место, а если думала, что подъем ей не по силам, то просто поворачивала назад. Рокко, который по простоте душевной забавлялся постоянно растущим раздражением Фьоры, в конце концов взял ее повод и потянул за собой. Фьора утешала себя мыслью, что в Сьенне они возьмут свежих лошадей. Но в книге ее судьбы было написано, что она не выпила свою чашу до дна.

На площади Дель-Кампо в трактире «У фонтана» благородных посетителей приняли со всем достойным уважением, но его владелец, Гвидо Маттеотти, только всплеснул руками, когда они потребовали новых лошадей.

— Мне неоткуда их взять, господа! У меня не осталось ни одной лошади. Все, что я могу предложить, это осел, да к тому же со сломанной ногой.

— А что мы будем вдвоем делать с твоим ослом? — возмутился Рокко. — Ты же видишь, кто мы такие? Мой молодой хозяин принадлежит к дому благородного князя Риарио, а сейчас он является посланником самого его святейшества папы, и поэтому ему срочно надо отправляться в путь!

— Пусть меня поразит молния, господа, если я лгу. У меня были четыре прекрасные лошади, но вчера вечером их у меня забрали! Сразу всех четырех…

— Кто же позволил себе такое? Разве они не были предназначены для папы и его людей?

— Конечно! Но за короткое время здесь уже проехало довольно много всадников, и я не мог и подумать, что следом появится еще кто-то! К тому же они предъявили такие убедительные аргументы, против которых мне было нечего возразить!

Рокко схватил беднягу за ворот одежды и сильно встряхнул:

— Говори, что это были за люди? Ну, говори быстро!

— Первые, где было довольно много людей, направлялись из Пизы. Это большей частью были солдаты. Они пили, ели, разорили мой погреб и подвалы, задирали моих служанок и поваров: настоящее несчастье!

— Хватит болтать! — произнес Рокко. — Ты можешь сказать, как их звали?

— Да откуда мне знать! Я же вам сказал: солдаты! Они собирались присоединиться к армии, которую набирает недалеко отсюда Сансеверино. Они увидели моих лошадей и просто забрали их себе! О, бедный я человек!

Нахмурив брови, Фьора задумалась. Ситуация становилась опасной. Рокко говорил об армии, которая собиралась под Урбино под предводительством герцога Федерико, а тут другая армия, но уже во главе с Сансеверино. Одна — на востоке. Другая — на юго-западе, и это было очень похоже на клещи, готовые замкнуться вокруг Флоренции. Решительно, Риарио хорошо подготовил все, потому что после того, как Медичи будут убиты, он бросит на город стаю голодных псов, которые растерзают Флоренцию еще до того, как она успеет прийти в себя.

К тому же, помимо папы, существовал еще Феррант Неаполитанский, в то время как союзники Флоренции, Милан и Венеция, ни о чем не догадывались! О короле Франции, которого расстояние делало практически безопасным для заговорщиков, говорить было совсем нечего.

Она ничего не произнесла вслух, но Рокко, видимо, уловил ход ее мыслей и успокоительно положил руку ей на плечо.

— Ладно, — произнес он, — мы присоединимся к остальным прямо во Флоренции, и надо, чтобы наши лошади немного отдохнули. Но скажи мне, не осталось ли в твоем разоренном подвале и в опустевших погребах чего-нибудь, чтобы подкрепить силы двум уставшим солдатам.

Мэтр Гвидо, который ожидал самого сурового наказания, казалось, ожил, как цветок, который слишком долго находился под горячим солнцем без воды, а милосердный садовник вылил на него целое ведро благодатной влаги:

— Ну, конечно, господа, конечно! Идемте за мной! Я сам приготовлю для вас омлет и принесу все то, что у меня осталось для пропитания семьи… В такие страшные времена надо быть предусмотрительным!

— Если ты уверен, что у тебя где-нибудь не осталось пары припрятанных лошадей, то хорошенько позаботься о наших!

Пусть им вымоют ноги в вине и дадут двойной рацион! А нам, пока мы ждем, пусть принесут кувшин вина!

Они с Фьорой вошли в зал трактира, по которому и вправду, казалось, прошел настоящий ураган.

— Еще ничего не потеряно! — шепнул разбойник Фьоре, которая с трудом сдерживала слезы. — Нам осталось всего около двадцати лье пути. Я уверен, что мы успеем!

— С такими лошадьми, которые могут упасть по дороге?

Нам придется пройти остальное расстояние пешком… а я умираю от усталости!

— Тогда давай отдохнем. Всего несколько часов, но это поможет и нашим лошадям. Поедим, потом ты пойдешь и поспишь в какой-нибудь комнате. А я в это время пройдусь по городу и поищу…