XXVIII*. Мятеж и резня в Джханси имели место в точности так, как это описывает Ильдерим-Хан. Массовое убийство 66 британцев (30 мужчин, 16 женщин и 20 детей) произошло в Джокан-баге 8 июня 1857 года; единственными деталями, которыми рассказ Ильдерима дополняет исторические исследования, являются описания заявлений жертв и их палачей. Это вторая по величине массовая резня, случившаяся во время Мятежа, и некоторым образом, самая жестокая, хотя и несколько менее известна, чем ужасы Канпура. Что ни в коем случае нельзя считать определенным, так это степень ответственности за происшедшее рани Лакшмибай — если ее вообще можно обвинять в случившемся. Позднее она отстаивала свою невиновность и существуют значительные сомнения насчет ее поведения по отношению к трем послам Скина перед тем, как форт сдался (не сохранилось письменных свидетельств о смерти «Мюррей-сагиба», как об этом рассказывал Ильдерим-Хан, а также цитируемого им выражения принцессы, что «Ей нет дела до английских свиней», которые должны были бы быть найдены по крайней мере в одном из современных событиям источников, однако пока все сомнения базируются лишь на показаниях одного подозрительного свидетеля-индуса). Возможно, что Лакшмибай была бессильна воспрепятствовать как мятежу, так и резне; с другой стороны, не сохранилось свидетельств, что она пыталась сделать это, и не подлежит сомнению, что вскоре после этих событий она твердо держала Джханси под контролем и была способна справиться с любой угрозой суверенитету своего княжества.
XXIX*. Цитата, приводимая Флэшменом, составляет краткий пересказ последнего письма, которое Уилер отправил из Канпура после одной из самых героических оборон в истории войны. Последующие события несколько затмили ее, но оборона британцев при Канпуре вошла в анналы Великого мятежа — по условиям существования осажденных в укреплении, по количеству жертв и даже скудным подробностям о ходе осады: например, Белла Блэр действительно умерла, Джон [187]Маккиллоп из Гражданской службы действительно целую неделю доставлял воду под постоянным обстрелом, пока не был убит. Сохранились также свидетельства о том, что осажденные предпочитали стрелять в лошадей нападавших, чем во всадников, поскольку таким образом могли разжиться хоть какой-нибудь пищей.
XXX*. Азимула-Хан был в 1854 году послан в Лондон Нана-сагибом, приемным сыном махараджи Пешавара, с петицией против отмены денежного содержания Наны и отказа ему в титуле после смерти отца. Попытка провалилась, зато сам Азимула имел большой успех среди женщин лондонского света — что не добавило ему симпатии в глазах У. Х. Рассела из «Таймс», во время их последующих встреч в отеле «Миссири» в Константинополе в 1856-м, а позже — в Крыму. Считалось, что несмотря на благородное происхождение, Азимуле довелось поработать учителем и официантом. Нана-сагибу, который присоединился к бунтовщикам во время восстания в Канпуре, предстояло стать одним из лидеров мятежа, но Тантия Топи, о котором Флэшмен лишь едва упоминает, составлял гораздо большую угрозу.
XXXI*. Хотя Флэшмен дает неизвестное ранее описание этого военного совета, оно подтверждает известные факты: Уилер хотел продолжать борьбу, и молодые офицеры поддержали его; более пожилые люди предпочитали сдаться, сохранив таким образом жизнь женщинам и детям, так что в конце концов Уилер согласился, хотя продолжал глубоко сомневаться в том, что мятежники исполнят свои обещания. Предложение Нана-сагиба о проведении переговоров, которое приводит Флэшмен, действительно было передано в укрепление через миссис Джекобс, которую один из современников описывает как «пожилую леди».
XXXII*. Детали резни у Сутти-Гат неизбежно противоречивы, но в целом факты соответствуют данному здесь описанию, и в очередной раз многие из разрозненных воспоминаний Флэшмена подтверждаются другими источниками. Например, Эварт действительно был убит по дороге к реке в своем паланкине; вещи Вайберта несли и его жену охраняли мятежники из числа солдат его собственного полка; пятеро сипаев, оставшихся верными присяге, были убиты бунтовщиками; Мур («настоящий защитник Канпура») был убит в воде. Некоторые источники сообщают, что солома на барках была зажжена еще до того, как начался обстрел с берега и одна из служанок Уилера, нянька, рассказала, что генерал был убит на берегу — ему отсекли голову, когда он приподнялся на носилках. Тем не менее вполне вероятно, что он умер в одной из лодок. Что представляется практически несомненным, так это заранее продуманное вероломство атаки — спастись удалось лишь одной лодке (с Вайбертом).
XXXIII*. Рептилии, которые атаковали пловцов, вряд ли были гавиалами (аллигаторами), которые питаются исключительно рыбой. У настоящих крокодилов имеются выступающие четвертые зубы.
XXXIV*. Число спасшихся вниз по реке представляется правдоподобным. Это подтверждает независимый источник — сообщение лейтенанта Томпсона, который упоминает и зажженные стрелы, посадку барки на мель, осаду храма, бегство на берег, исчезновение лодки, крокодилов и прочее. Кроме Флэшмена остались в живых еще четверо — Томпсон, Делафосс, Салливан и Мэрфи — которые, очевидно, были позже спасены Дирибиджа Сингхом.
XXV*. Резня женщин и детей в Канпуре стала одним из самых страшных зверств в истории Мятежа и вызвала наиболее жестокие ответные репрессии со стороны генерала Нейла. Предполагалось, что Нана-сагиб лично не был виноват в этом и что резня была лишь расплатой за наказания, которым войска Нейла ранее без разбора подвергли жителей Аллахабада и деревень, лежащих по пути в Канпур. Не пытаясь оправдать поведение Нейла, которое уже осуждено историками, стоит все же отметить, что все предыдущие массовые убийства, произведенные индусами в Мируте, Джханси и Дели, не носили характера мести. Что абсолютно не вызывает сомнений, так это то, как были приняты события в Канпуре общественным мнением Британии и какую ярость они вызвали в армии — странное эхо тех давних событий тянулось вплоть до Второй мировой войны, когда татуировщики на Хогмаркете в Калькутте все еще предлагали британским рекрутам наколоть изображение легендарного «Канпурского колодца».
XXXVI*. Флэшмен уделяет Т. Генри Каваноу значительно меньше внимания, чем тот того заслуживает. Этот огромный ирландец был, бесспорно, весьма эксцентричен — один из историков мятежа, Райс Холмс, назвал его даже тщеславным и самоуверенным на грани безумия — но его ночное путешествие в лагерь Кэмпбелла, в до смешного примитивной маскировке, было скорее образчиком вполне расчетливого мужества. Возможно, Флэшмена раздражает тот факт, что другие источники, описывающие подвиг ирландца, указывают, что его сопровождал индус.Флэшмен также мог быть уязвлен несколько нескромным заглавием книги, в которой Каваноу описал это свое приключение: «Как я заработал Крест Виктории». Факты, изложенные в ней, в целом совпадают с рассказом Флэшмена — хотя весьма разнятся с ним в том, что касается их духа и интерпретации. Прекрасная схема самого путешествия имеется у Фореста, том 2.
XXXVII*. Многие военные теоретики упрекали Кэмпбелла за его осторожность и за его (а также Мэнсфилда) бережное отношение к жизни — как британцев, так и мятежников; Фортескью полагает даже, что эта политика способствовала продлению мятежа. Это была не та точка зрения, которую Флэшмен склонен был бы разделять. (См. Фортескью, том XIII.)
XXXVIII*. Картина, на которую ссылается Флэшмен, «Хэйвлок и Аутрам встречают Кэмпбелла в Лакноу», была написана знаменитым мастером батальных сцен викторианского периода, Т. Дж. Баркером. Конная фигура, с рукой, поднятой в бурном приветствии, действительно может принадлежать Флэшмену; она несколько напоминает другое его изображение, как сравнительно молодого еще человека — в группе офицеров Объединенного штаба с президентом Линкольном во время Гражданской войны в Соединенных Штатах.
XXXIX*. Старый друг Флэшмена — Уильям Говард Рассел, корреспондент газеты «Таймс», сделал интересные заметки об этом случае в книге «Мой индийский дневник» (стр. 188, том I).
