– Она ни за что не поедет, мистер Кейн. И я не могу ее просить об этом. Она и раньше не была там счастлива, а с этим новым поворотом в судьбе – тем более. Отец станет ее отчитывать и совершенно выведет бедную девочку из себя. Нет уж, мы должны ухитриться как-то прожить на пять тысяч фунтов.

– Вряд ли она сможет сама платить ренту, не говоря уже о прислуге и других ежедневных расходах.

– Она должна жить по имеющимся средствам, к тому же, я думаю, можно вполне прилично жить в деревне.

– Да, в меблированных комнатах или в небольшом коттедже, – ответил он мрачно. Затем глубоко вздохнул и сказал: "Вы думаете, я должен предложить ей выйти за меня замуж?"

Было заметно, как трудно ему произнести эти слова. Миссис Денвер покачала головой: "Вы и так слишком много сделали для нее, мистер Кейн. А браки такого рода никогда не бывают счастливыми. Я ничего не стану говорить ей сегодня вечером. Пусть спит спокойно. Все плохие новости сообщу завтра утром."

– Я зайду еще, может быть, потребуется моя помощь.

– Вы так добры – не знаю, что бы мы делали без Вас. Несчастное выражение ее лица подразумевало, что даже с его помощью дела достигли столь невозможного состояния. Миссис Денвер пошла наверх, легла спать, но провела бессонную ночь, пытаясь выстроить планы на будущее. В глубине души она почувствовала небольшое облегчение из-за того, что Френ придется покинуть Лондон. Конечно, девочка будет горевать, но, по крайней мере, она будет изолирована от легкомысленной компании, с которой имеет дело здесь. Это окружение может окончательно погубить такую простую деревенскую девочку, какой является Френ. Компания, где есть такие люди, как лорд Мондли и лорд Дивэйн.

Лорд Мондли был в бешенстве, в своем гневе он даже не колебался, очерняя репутацию леди Кэмден, ведь она запятнала своей грязной ложью память его сына. Он не поверил ни единому слову, сказанному этой воровкой против Дэвида. Ничего, кроме горя, она не принесла их семье. Ничего из себя не представляющая, деревенская девчонка, просто ничтожество! А ведь Дэвид мог жениться на дочери герцога! Эта девчонка даже не подарила ему сына! Утром он пошел прямо к своему адвокату и стал искать юридические операции, которые помогли бы ему изъять у Франчески стоимость ожерелья. Он даже не станет больше встречаться с этой женщиной. Все делалось сейчас по закону, и чем раньше в обществе узнают, что она из себя представляет, тем лучше.

В то утро леди Кэмден спустилась к завтраку поздно. Лицо ее было бледным, а лиловые круги под глазами говорили о бессонной ночи. Она казалась странно апатичной, даже тогда, когда миссис Денвер призналась о визите мистера Кейна к лорду Мондли.

– Я уверена, что вы оба думали, что так будет лучше, тетушка, сказала она ничего не выражающим голосом. Ее глаза отчаянно замигали, когда она услышала, как называл ее Мондли, но даже это она приняла без истерики.

– Всегда надо принимать во внимание то, кто тебя оскорбляет, – сказала она, нервно подергивая, как обычно, плечами.

Миссис Денвер не стала подчеркивать, что в данном случае источником оскорблений был не кто-то, а имеющий большой вес в обществе лорд Мондли.

Мистер Кейн, как и обещал, зашел утром. После нескольких минут своего обычного выражения недовольства, он перешел прямо к делу.

– Я много думал об этом проклятом деле и пришел к выводу, что ты должна нанять себе адвоката, Френ, и хорошего адвоката. Конечно, эти гонорары адвокатам тебя просто погубят, но что же делать – ты должна защищаться. Тебе понадобятся свидетели с хорошей репутацией. Я буду рад выступить на твоей стороне. Мы должны найти людей, которые смогут подтвердить, что Дэвид не был настоящим ангелом.

Леди Кэмден с отвращением скривила губы. Выносить все эти грязные семейные дела в суд? "Если уж лорду Мондли так хочется украсть мои пять тысяч фунтов, то пусть так и будет. Я не появлюсь в суде. Это слишком унизительно."

Мистер Кейн убеждал ее постоять за себя, а миссис Денвер колебалась. "Мондли станет говорить, что Френ заводила романы с дюжиной мужчин," – напомнила она. – "И этого нельзя отрицать, мистер Кейн. Конечно, все они были совершенно безобидными, но в суде это не будет выглядеть так безобидно. Лучше будет позволить ему урезать эту сумму со счета Френ, и мы спокойно уедем в деревню."

– Над Вашими словами стоит задуматься. Доброе имя не купишь ни за какие деньги.

– Нет, – спокойно сказала Франческа. – То, что мы должны сейчас сделать – это найти ожерелье.

– Но мы уже пытались это сделать, – напомнил ей мистер Кейн.

– Ожерелье никто не закладывал из скупщиков краденого, следовательно, эта женщина все еще хранит его дома. Я непременно должна узнать эту Риту и вернуть ожерелье. Я отнесу тогда это ожерелье лорду Мондли и брошу прямо в лицо – публично. Может быть, это произойдет возле Палаты Лордов, – сказала она, злобно улыбаясь.

– Да, а он скажет, что ты держала его все это время у себя, – заметил Кейн. – И как ты планируешь найти ожерелье?

– Понятия не имею. Я должна все тщательно продумать и найти какое-то решение. – Завершив свою смелую речь, Франческа подчеркнуто вежливо поблагодарила мистера Кейна за помощь и ушла.

– Любой план поиска этой проклятой вещи потребует общения Френ с сомнительными личностями. Учитывая ее нынешнее настроение, я даже боюсь думать о том, что ей взбредет в голову, – взволнованно сказал мистер Кейн.

– Чем скорее мы увезем ее из Лондона, тем лучше, – предположила миссис Денвер. – Мы увезем ее достаточно далеко, чтобы она не смогла вернуться и натворить еще больше бед. Возможно, куда-нибудь в Суррей, но не слишком близко к дому. Имею в виду – достаточно близко, чтобы она могла навещать родителей, но не быть от них в зависимости. Я думаю, нам надо поговорить с агентом, ведающим вопросами собственности в деревне.

– Это Вебер, на Ковентри Стрит, – сказал мистер Кейн, – А пока, интересно, не захочет ли Френ навестить мою сестру? Мэри с удовольствием встретится с ней. Они не виделись с тех пор, когда мы с Френ стояли в роли крестных родителей для Гарри. Эта встреча, думаю, отвлечет Френ от неприятностей.

– Неплохая идея. Я поговорю с ней об этом. Мне сходить к Веберу, мистер Кейн, или…?

– Почему бы нам не сходить туда сейчас вдвоем, пока она занята? Уверен, что она не спустится вниз со своим планом до самого ленча.

– Я только захвачу свою мантилью. Я скажу прислуге, что мы собираемся в библиотеку, на случай, если Френ вдруг спустится в гостиную и спросит про нас.

В то утро лорд Дивэйн шел с важным напыщенным видом по Бонд Стрит, где намеревался пополнить запасы нюхательного табака и поболтать с друзьями. Он любил тщательно выбирать себе табак. Ему нравилось смешивать некрепкий Мартиник с десятой частью очень крепкого, крупно порезанного бразильского табака. Войдя в магазин, он стал читать наклейки на глянцевых металлических банках: Макуба, Спэтин Брен, Вайолит Страссбург – дамский табак. Дивэйн мог слышать, как вокруг раскручивались сплетни. И единственной темой, бывшей у всех на устах, было дело леди Кэмден. На этот раз Френки действительно попала в затруднительное положение. "Бедная девушка, мне почти жаль ее. Что же ей теперь делать? Ей придется уехать из Лондона, согласны? Ведь старик Мондли выгоняет ее из дома. На ее месте я бы уехала сразу же, никому не хочется быть мишенью для насмешек и издевок".

Дрожь опасения неожиданно пронзила Дивэйна. Он строил свои планы и решил дать леди Кэмден несколько дней повариться в собственном соусе, но не подумал, что она может уехать, не поговорив с ним. Дивэйн купил табак и вышел на улицу, где запрыгнул в свой экипаж и бросил ожидавшему его ливрейному груму "Хаф Мун Стрит". Позволив Груму управлять лошадьми, сам стал готовить речь. Немного извинений за некоторую бесцеремонность на последнем вечере. Надо также придумать объяснение тому, что он все еще в городе, поскольку говорил ей о поездке в Нью-Маркет. Мимолетное, косвенное напоминание о ее затруднительном положении. Он не стане постоянно твердить ей об этом деле. Надо надеяться, что она не заплачет – он терпеть не мог плакс. Но, несомненно, она будет в глубоком расстройстве, и вот тогда-то он начнет обсуждать с ней свой план спасения.