— Ну-ну, — в глазах оборотня Блек увидел полное неверие в такое объяснение. — Сначала мсье Бродяга пялится на прелести этой девушки на каждой тренировке в подземном зале, — и тут же заявляет: «только из-за тебя получила приглашение».

— Лучше бы мсье Лунатик вспомнил о том, чем закончились эти тренировки для него самого, — осклабился довольный Сириус, отбив дружеский тычок, которым наградил его оборотень в ответ.

— Как бы и для мсье Бродяги не закончилась тренировка таким же образом, — захохотал Ремус, выходя из подземной комнаты в коридор, где их дожидался гоблин.

Покачав головой, Блек последовал за другом.

— Подготовьте полную опись вложений в этом сейфе, — он бросил ключик гоблину. — Дом Блеков желает превратить ценные вещи из хранилища в звонкую монету.

— Хорошо, лорд Блек, — поклонился гоблин. — Часть украшений будет выставлена на торги в магловском мире через посредников, часть — отправлена в лавки Косого переулка, но быстрого результата не ждите. Однако Хранитель Крюкозуб может найти более быстрые способы решить эту проблему.

— Хорошо, спасибо, Коркус, — кивнул Сириус, — я последую твоему совету.

Глаза гоблина довольно блеснули, — он не думал, что видевший его всего лишь раз глава рода Блеков запомнил его имя.

— Наконец-то всё, — буквально простонала Алика Гринграсс, оказавшись в комнате Нимфадоры, в которой частенько, после того, как Тонкс перебралась в комнаты Ремуса, оставалась в доме Блеков.

Нимфадора, пока не вернулся от главы рода ее муж, решила составить подруге компанию, наблюдая, как та с болезненной гримасой стягивает промокшую от пота спортивную форму.

— Дядя Сири сегодня превзошел самого себя, — кивнула Нимфадора, потягиваясь и морщась от боли в напряженных мышцах. — Такое чувство, что завтра он собирается послать нас на штурм резиденции Лорда, где бы та ни находилась.

— Вряд ли он пустит нас в бой, — наморщила носик Алика, скрываясь в ванной в обнимку с махровым халатом и большим полотенцем.

Вернувшись спустя несколько минут, закутанная в халат, она блаженно вытянулась рядом с подругой, подтянув поближе подушки.

— Лорд Блек слишком боится за нас, чтобы допустить в реальный бой. — Девушка стукнула кулаком подушку. — Единственный раз, когда он взял нас с тобой с собой — Хогсмид в прошлом году, когда у Альянса не было достаточного числа бойцов.

— Дядя Сири слишком боится, что мы можем погибнуть, — нахмурилась Нимфадора. — Но если он собирается держать нас в тренировочном зале до тех пор, пока мы не сумеем хотя бы вдвоем победить его в дуэли, когда сам он использует приемы своего деда... То до конца войны, каким бы он ни был, мы будем сидеть здесь.

Неслышно возникший домовик, повинуясь жесту Нимфадоры, поставил на столик возле кровати поднос с пирожными и кофе. Второй поднос — почти с таким же набором, только вместо пирожных были эклеры, отправился на ближнюю к Алике сторону стола.

Потянувшись к своему кофе, Алика обратила внимание на небольшую бархатную коробочку, неведомо как оказавшуюся на подносе.

— Стой, — аврорские инстинкты Нимфадоры, которые старательно взращивал в ней как погибший Аластор, так и подцепивший такую же паранойю от друга Блек, требовали сначала проверить коробочку на проклятия и порталы.

Вытащив палочку из нарукавных ножен, — с подачи всё того же Аластора, — используемые всеми аврорами подчиненными лично ему, а также всеми, до кого старый аврор сумел дотянуться в своих проповедях о постоянной бдительности, Нимфадора стала зачитывать диагностирующие заклинания. Однако же, к её облегчению, на коробочке и содержащемся там предмете не было ни одного заклинания, кроме вплетенных тончайшими нитями силы чар прочности.

— Открывай, — усмехнулась она, — там ничего нет.

Терпеливо ожидавшая окончания приступа профессиональной паранойи у подруги Алика быстро развязала шелковый шнур, перехватывавший коробочку крест-накрест и взорам девушек открылся маленький золотой котенок с янтарными глазами. Бледно золотое облако искрящихся снежинок сгустилось под потолком и втекло в статуэтку, как будто наделив его жизнью. Под пристальными взглядами котенок потянулся и зевнул, показав крошечные белые зубки, а потом выбрался из коробочки и потерся мордой о запястье Алики.

— Там же не было никаких чар! — Буквально прошипела Нимфадора, задетая за живое, наблюдая, как Алика гладит довольно выгибающего спину котенка.

— Видимо, это сделал очень искусный волшебник, — Алика поставила котенка на стол, и он начал сосредоточенно обходить по кругу все блюда с пирожными, пытаясь забраться на них. — Но он просто прелесть!

Девушка с восторгом смотрела на ожившую игрушку, — даже в магическом мире настолько полная и качественная анимация была редкостью.

Походив еще какое-то время, котенок замер, только крошечные глаза внимательно следили за девушками.

Заглянув в коробочку, Алика вытащила небольшую записку.

— Я не понимаю дядю Сири, — захихикала Нимфадора. — То он, стараясь не показывать этого, пялится на тебя всю тренировку, делая при этом донельзя суровое лицо, то посылает тебе подарок.

Алика с нежностью погладила котенка, который от прикосновения снова ожил и тихо замурлыкал.

— Чудесный подарок, — прошептала она. — Я тоже не понимаю лорда Блека... Сириуса. Он отказался от предложения моего отца, а когда я подслушала его разговор с Аластором Грюмом — отказывался даже от мысли, что может связать с кем-то свою судьбу до конца войны... А теперь отправляет мне подарок...

— Дядя — мастер пошутить, — усмехнулась Нимфадора, — и мотивы его поступков иногда самые странные. Зато теперь я поняла, как он сделал эту зверушку. Чары анимации были внесены в магические поля особняка и втекли в игрушку только при открытии коробки. Когда-то он насмерть рассорился со своей семьей, отказавшись от всех принципов чистокровных, не побоявшись даже изгнания из рода. И сейчас, наверное, до сих пор цепляется за остатки своей свободы.

Алика не ответила, продолжая гладить котенка и задумчиво глядя в потолок.

— Ты не боишься давать девушке надежду? — Прямо спросил Ремус, отпив из бокала выдержанный бренди.

— Сложный вопрос, — Сириус, против ожиданий оборотня, выглядел серьезным. — Если уж следовать логике покойного Аластора, то я должен продолжить род Блеков как можно быстрее, а она — единственная кандидатура, которая меня бы устроила.

— И ты пытаешься убедить меня, знающего тебя как облупленного, что тобой руководят чисто меркантильные цели продолжения рода Блеков и ты сознательно выбрал именно эту девушку, чтобы... продлить род? — Ремус злорадно ухмыльнулся. — Мне кажется, ты лукавишь, Бродяга.

— Хорошо, хорошо, — Сириус нахмурился было, но потом, передумав, рассмеялся. — Она дьявольски симпатичная девушка.

— И всё? — проницательно заметил оборотень, внимательно глядя на друга сквозь налитый в бокал бренди. — Только дьявольски симпатичная «горячая штучка», как ты говорил, пока мы развлекались во время учебы в Хогвартсе?

— Это Джеймс придумал такую шутку, — буркнул Блек, потом расплылся в улыбке, — Хорошее было время...

— Не уходи от ответа, Бродяга, — засмеялся Ремус.

— Ладно, мысль о том, что я... продолжу свой род, цитируя тебя, именно с этой девушкой, не вызывает у меня отвращения, — Сириус встал с кресла, прислушиваясь к чему-то. — Они открыли мой подарок.

— Ты чувствуешь все, что происходит в особняке? — Спросил Ремус, поняв, что больше от друга ничего определенного не услышит.

— Я сознательно отстраняюсь от того, что происходит в обитаемых комнатах дома Блеков, — поморщился Сириус. — Это иногда чертовски сложно, особенно когда там ночует Алика.

— Ах, ты, пошляк! — даже очень деликатный оборотень не удержался от смеха.

— Мсье Лунатик сейчас получит промеж ушей, если он не верит, что я в состоянии удержаться от соблазна и не подсматривать за переодевающейся девушкой! — Захохотал Блек. — Хотя соблазн, повторю, велик.