Вечером, когда «Сирена» снова встала на якорь напротив виллы, они поужинали в просторной кают-компании и снова поднялись на палубу, чтобы выпить по коктейлю и полюбоваться другими яхтами и катерами, которые возвращались в порт после рыбалки или морской прогулки. Очень скоро «Сирену» окружила целая флотилия небольших судов — многие останавливались, чтобы получше рассмотреть красавицу-яхту и ее пассажиров. Несколько туристов, среди которых была пара хорошо осведомленных папарацци, даже сфотографировали всю компанию, уютно расположившуюся на носу «Сирены». Для репортеров это, несомненно, было большой удачей: как-никак, на борту яхты оказалось сразу пять суперзвезд, которые пили холодное шампанское и виски и расхаживали в весьма смелых купальниках. Чери Адаме и вовсе загорала без лифчика, но Гвен проявила благоразумие и не рассталась с этой частью купального костюма. Она очень хорошо знала, что могут сделать с подобным снимком малоформатные газеты, к тому же ей не хотелось лишний раз раздражать Диану и Паскаль.
Гвен и Роберт прекрасно проводили время. Сидя рядом в шезлонгах, они негромко разговаривали друг с другом, шутили с хозяевами, увлеченно играли в карты или в лото. Время от времени Гвен и Роберт брали друг друга за руки и надолго замолкали, любуясь безмятежным и спокойным Средиземным морем. Они были так счастливы, что не замечали ничего вокруг и не видели, что Диана и Паскаль продолжают исподтишка за ними наблюдать. Обе дамы были встревожены. Паскаль всегда считала, что Роберт никогда не привыкнет к такой жизни, да и не захочет привыкать. Для него она была, пожалуй, чересчур роскошной, особенно если учесть, что он и Энн всегда жили скромно и старались избегать излишеств. И дело было не столько в том, что они не могли позволить себе зафрахтовать подобную яхту, а в том, что они не считали это разумным. Однако сейчас Паскаль казалось, что Роберт уж совсем потерял голову. Наслаждается пребыванием на борту «Сирены», наслаждается обществом Генри Адамса, его красавицы-жены и друзей-актеров. Паскаль считала, Роберт держался с ними слишком свободно и непринужденно, словно со старыми друзьями, и она считала, что это — вполне определенный симптом.
А вот на собственных мужей женщины почти не обращали внимания, что мужчинам было весьма на руку. Они были совершенно очарованы Чери Адаме и не отходили от нее буквально ни на шаг. Когда она сняла лифчик, чтобы загорать без него, Эрик и Джон едва не лишились дара речи, но Чери продолжала болтать с ними как ни в чем не бывало, и понемногу оба справились с потрясением.
Но всему на свете бывает конец, подошел к концу и этот удивительный день. Садясь в катер, который должен был доставить их на берег, Диана сказала со вздохом, что чувствует себя почти как Золушка, чья карета вот-вот превратится в тыкву, а шестерка коней — в серых противных крыс. Она очень точно выразила общее настроение. Друзья прекрасно отдохнули и были очень довольны визитом на яхту. Возвращаться на виллу никому не хотелось.
— Давненько я так не отдыхала! — призналась и Паскаль, когда матрос с «Сирены» помогал ей выйти из лодки и подняться на причал, где была пришвартована их собственная облезлая яхточка. Она была почти счастлива. Все три знаменитых актера были к ней так внимательны, что Паскаль совершенно забыла о своей морской болезни. Правда, яхту почти не качало, но иногда Паскаль достаточно было взглянуть на быстро текущую воду за бортом, чтобы почувствовать головокружение и тошноту. Но сегодня все было иначе. Целых полдня Паскаль чувствовала себя настоящей королевой и наслаждалась обществом красивых и известных мужчин.
— Н-да, нелегко возвращаться сюда после всего, что мы видели, — заметил Эрик, когда они собрались в гостиной, чтобы выпить по бокалу вина на сон грядущий. — Вам можно позавидовать, — добавил он, обращаясь к Гвеи, достоинства которой он теперь еще больше оценил — ее естественность, скромность — она вела себя с ними как равная, а не как звезда. Сегодня они впервые увидели ее в обстановке, которая была для нее привычной, — среди знаменитостей, в окружении роскоши и богатства, и это заставило их вспомнить, кто такая Гвен Томпсон на самом деле. Роберт в глубине души был рад тому, что на яхте Гвен никак не подчеркивала тот факт, что она была знаменита не меньше, чем Генри Адаме. И со своими, и с его друзьями она была одинаково приветлива и дружелюбна и совсем не задирала нос. Впрочем, о том, что она — человек непритязательный и скромный, Роберт знал чуть не с того дня, когда они познакомились, и все их последующие встречи только подтверждали это впечатление.
Казалось, даже Диана и Паскаль воспринимает теперь Гвен несколько иначе. У них действительно не было причины демонстрировать свою враждебность, поэтому они предпочитали помалкивать, чтобы не поставить себя в глупое положение, однако это вовсе не означало, что они переломили себя и готовы принять Гвен в друзья. И все же в глубине души обе женщины не могли не признать, что в этой голливудской красотке, пожалуй, все же есть что-то, чего они не разглядели. Да и Роберт был с нею столь откровенно счастлив, что Паскаль и Диана просто не могли игнорировать этот факт. Но и это не останавливало их — старые друзья должны заботиться об овдовевшем Роберте и оберегать его со всем рвением, на какое они были способны. Другое дело — от чего или от кого они должны были его оберегать… Еще вчера обе женщины дали бы на этот вопрос совершенно однозначный ответ, но сегодня они были уже не так уверены в своей правоте. Вместе с тем их подозрительность необъяснимым образом усилилась. Да, они готовы были признать, что мисс Томпсон оказалась приятнее, чем они полагали вначале, однако обе были по-прежнему убеждены, что Гвен вряд ли может быть настолько милой и приятной на самом деле. Паскаль и Диана продолжали считать, что она преследует какие-то свои цели, однако назвать эти цели было непросто. Увидев Гвен в ее, так сказать, естественной среде, они терялись в догадках, чем Роберт так заинтересовал знаменитую и богатую актрису. Простая логика подсказывала им, что у Гвен просто не могло быть никаких особенных причин желать его общества — никаких, кроме одной: он ей действительно небезразличен.
Но согласиться с этим им по-прежнему было нелегко.
Поздно вечером Гвен и Роберт снова поехали в Сен-Тропе, чтобы потанцевать и немного выпить, а главное — побыть наедине. А на обратном пути на виллу он снова поцеловал ее в губы и поблагодарил за удивительный день, который она подарила им всем.
— Особенно был доволен Джон, — добавил Роберт и рассмеялся, вспомнив, как округлились у его друга глаза, когда Чери Адаме сняла лифчик. — Знаешь, Гвен, ты и вправду вращаешься в самых высших сферах. Нам далеко до тебя и твоих друзей!
В ответ Гвен согласно кивнула и улыбнулась.
— С ними приятно иметь дело, но только в небольших дозах, — сказала она, задорно улыбнувшись. Генри Адаме и двое других актеров были ее близкими друзьями, и Гвен готова была терпеть их сколько угодно, однако голливудская публика ей никогда не нравилась. Снобизм и неразборчивость в средствах были ей неприятны и чужды, и она инстинктивно старалась держаться подальше от тех, кому известность и богатство вскружили голову. — Чтобы жизнь была интересной, — добавила Гвен задумчиво, — нужно нечто большее, чем роскошь, слава, автографы. Но стоит дать слабину — и окажешься по горло в трясине, из которой очень трудно выбраться. Нужно быть сильным, чтобы не сбиться с пути, не дать показному блеску ослепить себя…
Роберт кивнул. Гвен не поддалась соблазну легкой жизни, не избаловалась, и он искренне восхищался ею.
— Скажи, а тебе не скучно с моими друзьями? — спросил он.
— С ними не заскучаешь! — рассмеялась Гвен, но она поняла, что имел в виду Роберт. Его друзья были намного старше ее, и их образ жизни, привычки, занятия могли показаться ей, привыкшей к экстравагантности и кипению страстей, как выдуманных, так и настоящих, ничем не примечательными, обыденными. Сам Роберт, во всяком случае, совершенно искренне считал себя довольно заурядным и не особенно интересным человеком. Здравый смысл подсказывал ему, что из него вряд ли получится настоящий романтический герой, способный всерьез увлечь такую женщину, как Гвен.
