Отряд остановился, и обеспокоенный капитан принялся внимательно рассматривать лестницу. Она была невысокой и довольно покатой, с грубо высеченными широкими ступенями, по которым легко можно было втащить сани.

– Невероятно! – воскликнул Мишель Элимбери.– Да уж не во сне ли это нам мерещится?

– Или это добрые феи поработали для нас,– заметил парижанин, всегда готовый поверить в сверхъестественное.

– А может, среди нас есть сомнамбулы,– в свою очередь заметил повар Дюма.– Служа на «Кольбери», я знавал одного повара, который вставал ночью и варил фасоль с салом, а утром просто доходил до белого каления, видя, что кто-то уже постарался и приготовил еду. Он никак не мог догадаться, кто бы это мог быть.

Жан Итурриа в свою очередь высказал предположение, услышав которое де Амбрие изменился в лице.

– Карамба! А что, если проклятый немец пробрался в эти края? Может, это его люди высекли ступени… Извините, капитан, что я предположил, будто Прегель мог добраться сюда.

– Все возможно,– сумрачно заметил де Амбрие.– Вперед, друзья! Подойдем ближе – узнаем.

Памятник под восемьдесят девятым градусом северной широты.– Тревога.– Немецкий документ.– След экспедиции капитана Нерса.– Письмо лейтенанта Маркхама.– Оттепель Палеокристаллического моря.– Внезапное повышение температуры.

Итак, таинственные ступеньки помогли путникам перебраться через холм за какие-нибудь четверть часа. Не будь их, пришлось бы потратить на это не меньше двух часов.

Следы вели все дальше и дальше, прямо к Северному полюсу, до которого оставалось уже совсем немного… Де Амбрие не переставал хмуриться. Неужели Прегель его опередил?

Двадцать девятого апреля прошли двадцать шесть километров.

Тридцатого апреля достигли восемьдесят девятого градуса северной широты. До полюса оставалось четыре километра.

Не будь этих злополучных следов, все ощущали бы особый прилив бодрости и энергии, даже веселья.

Но пока причин для радости не было.

Вот валяются кости медведя… Кто его съел? Рядом – два отстрелянных патрона с английским клеймом: «Максвелл. Бирмингем». Что это значит?

Трудно сказать. Не исключено, что у кого-нибудь из немцев могла оказаться и английская винтовка.

В два часа капитан хотел скомандовать привал, как вдруг Дюма, отличавшийся великолепным зрением, указал на небольшое возвышение впереди, в него было воткнуто что-то длинное и тонкое.

– Как будто ручка метлы,– заметил повар.

Де Амбрие побежал к странному сооружению и действительно увидел деревянную рукоять, не то от лопаты, не то еще от чего-то. Обильно смазанная льняным маслом, рукоять прекрасно сохранилась. Она была воткнута в холмик, высотой с бочку, сложенный из льдинок и консервных банок.

Этот керн, или своеобразный памятный знак, оказался сооружен из всего, что попалось под руку. Под ним, вероятно, хранилось послание к тем, кто когда-нибудь сюда придет.

В спешке капитан не захватил с собой ни топора, ни лопаты и голыми руками стал раскачивать сооружение, пинал его ногами… Тщетно. Памятник крепко врос в лед.

Пришлось вернуться и взять с собой матроса с двумя заступами.

Лед раскололи, раскопали холмик и нашли большой холщовый мешок, который с огромным трудом развязали. В мешке оказалась бутылка.

Сгорая от нетерпения, де Амбрие чуть было ее не разбил, но сдержался и дрожащими руками стал откупоривать, вытряхивая содержимое – несколько бумажных листков. Он схватил первый попавшийся и жадно пробежал глазами.

Написано было по-немецки.

– Так я и знал! – с горечью вскричал капитан, но, прочитав снова, развел руками, обратив внимание на дату и градусы широты и долготы: «Маркхам… 12 мая 1876 г… 83 градуса 20 минут 26 секунд сев. шир., 65 градусов 24 минуты 28 секунд зап. долготы».

Де Амбрие облегченно вздохнул и рассмеялся.

Матрос поглядел на него с удивлением. Это был Мишель Элимбери, баск, лоцман-китобой, очень способный и смекалистый.

– Ты, конечно, уверен, что твой капитан спятил? – спросил де Амбрие.– Сознайся, Мишель.

– Но, господин капитан… вы – командир и можете поступать как вам угодно,– ответил сконфуженно баск.

– Видишь ли, друг мой. Я испугался.

– Не может быть, господин капитан. Кто угодно, только не вы!

– Испугался, поверь мне. Что не я первый приду туда, куда еще не ступала нога человека. Мы будем там через пять дней.

Мишель недоуменно пожал плечами.

– Сейчас переведу тебе, что здесь написано, и ты поймешь… Погоди, погоди, то же самое здесь написано и по-английски, и по-французски. Так что переводить не придется. Можешь прочесть. «Сегодня, 12 мая 1876 года, здесь, у 83 градуса 20 минут 26 секунд северной широты и 65 градусов 24 минуты 12 секунд западной долготы, была полярная экспедиция во главе с Дм. Нерсом, капитаном британского флота. Она состояла из двух кораблей – „Аллерт“ и „Дискавери“.

С места зимовки «Аллерта» к 82 градусу северной широты отправились двое саней под командованием лейтенанта Маркхама. По льду Палеокристаллического моря он достиг вышеозначенного пункта, где еще не бывал ни один человек.

Альберт Маркхам, лейтенант судна «Аллерт».

– Как же так, господин капитан? – опешил баск, прочитав бумагу.– Лейтенант Маркхам говорит о широте восемьдесят три градуса двадцать минут двадцать шесть секунд, а мы находимся на широте восемьдесят девять градусов… стало быть. на шесть градусов севернее… может быть, наши вычисления не верны?

– Нет, наши вычисления сделаны точно и у Маркхама – тоже,– с улыбкой возразил де Амбрие.

– Черт возьми! Ничего не понимаю.

– Все очень просто,– сказал капитан, засовывая листки в бутылку.– Помнишь, что говорил капитан Нерс о Палеокристаллическом море?

– Помню. Он говорил, что море это, покрытое вечным льдом, преграждает дорогу к полюсу.

– Совершенно верно. А шесть лет спустя доктор Пави, из экспедиции Грили, едва не утонул на том месте, где Нерс видел ледяное море.

На обратном пути де Амбрие продолжал объяснять:

– Капитан Нерс прав, считая это море древним, но ошибается, полагая, что оно неизменно. Все в природе подвергнуто влиянию ветров и течений. Поэтому в один прекрасный день палеокристаллическая льдина сдвинулась с места и стала перемещаться.

– Но ведь с тех пор прошло одиннадцать лет!

– Ну и что! Разве не могла льдина несколько раз обернуться вокруг земной оси? Или же переместиться между полюсами холода?

– Вы, как всегда, правы, господин капитан.

Дюма, Итурриа и парижанин, с нетерпением ожидавшие капитана, были поражены сделанным открытием и не сдержали возгласов восхищения.

К найденным документам капитан приложил свои, следующего содержания:

«Найдено 30 апреля 1888 года капитаном де Амбрие, начальником французской экспедиции, отправившейся в 1887 году к Северному полюсу. Долгота по парижскому меридиану 9 градусов 12 минут, широта 89 градусов. Жан Итурриа, Дюма, Мишель Элимбери, матросы; Фарен, машинист; де Амбрие, капитан», Бутылку снова запечатали, положили на прежнее место, а холм привели в порядок.

Мороз ослабевает.– Еще одно препятствие преодолено.– Воспоминания о солнечной стране.– Море! Море! – Сани несут на руках.– В лодке.

Тридцатое апреля оказалось богато событиями.

Итак, после сделанного открытия, полярники снова отправились в путь. Приходилось вместе с собаками тащить сани, потому что на каждом шагу встречались препятствия. Напряжение дошло до предела, а трудностям конца не предвиделось.

Преодолев множество подъемов и спусков, отряд очутился на довольно просторной ледяной площадке, куда не проникало солнце.

Странное дело – чем выше поднимались путники, тем становилось теплее. Не было теперь по утрам лютого мороза, заставлявшего всех страдать, Вопреки ожиданиям де Амбрие холода не вернулись – термометр показывал минус семнадцать.