– Я знаю, чего вам хочется, – усмехнулся маркиз. – Видел, как вы обошлись с Кэрис в аналогичной ситуации.

– Она была совсем не аналогичная! – возразила Фредерика. – Бедняжка Кэрис страдала от сильного шока, и у нее были для этого все основания! А смерти дяди ожидали уже давно – и во всяком случае, я не стала бы давать моей тете пощечину!

– Как бы вам этого ни хотелось, – кивнул он.

– Какая чушь! – Ее сердитому тону противоречили искорки смеха в глазах. – Если бы я не была вам так обязана, то сказала бы…

– Что я самый невыносимый человек в мире?

– Я хотела сказать, самый отвратительный! – Затем ее лицо смягчилось. – Но для нас вы всегда были самым добрым! Ладно, сэр, будем говорить серьезно. Дела не так плохи, как вы думаете. Моя тетя обещала присматривать за Кэрис, но она чувствует, что ее сестра нуждается в ней больше. Ну… очевидно, я тоже должна это чувствовать, поэтому вряд ли могу ее порицать! Тетя считает, что ее присутствие не обязательно, так как Кэрис в такое время не подобает посещать приемы, а на прогулках ее может сопровождать Харри, да и миссис Херли будет заботиться о ней. К тому же ваша сестра – кузина Элизабет – так же добра к нам, как и вы. Этим утром она прислала Кэрис записку с предложением погостить в вашем доме, пока меня не будет, и сопровождать ее сегодня вечером на прием у леди Каслри. Разумеется, Кэрис отказалась – ничто не может заставить ее веселиться в подобных обстоятельствах! – а я знаю, что могу положиться на Харри. Он очень привязан к Кэрис и не даст ей впасть в уныние! – Она поднялась. – Я должна идти. Когда вернетесь в Лондон, пожалуйста, расскажите Кэрис, как обстоят дела, и заверьте ее, что нет оснований для чрезмерных опасений.

– Охотно, но я еще не собираюсь в Лондон. По-вашему, я намерен сбежать? Надеюсь, я не настолько отвратителен! По-вашему, почему я послал за своим камердинером?

– Так это ваш камердинер? А я приняла его за курьера и удивилась, зачем вам понадобилось снабжать меня им!

– В высшей степени нелепое предположение, Фредерика.

– Откуда мне знать, какая причуда может прийти вам в голову? – возразила она. – Никогда не встречала такого экстравагантного субъекта, как вы! Но вам незачем оставаться здесь из-за меня! В этом нет никакой надобности!

– Вы ошибаетесь. После всех хлопот и тревог за последние сутки мне необходимо провести несколько дней в сельской местности. Я остановлюсь в отеле «Солнце» в Хемел-Хэмстеде – и пожалуйста, не спорьте со мной! – Он крепко сжал ее руку. – Сейчас я ухожу, но скоро вернусь убедиться, что вы как следует заботитесь о моем подопечном!

Маркиз вернулся на ферму Монка около шести часов вечера, успев поспать, переодеться и сносно пообедать. После краткой беседы с Джадбруком и его сестрой он поднялся наверх и осторожно вошел в комнату, где лежал Феликс. Шторы на окне были задвинуты, не пропуская лучи клонящегося к западу солнца, но Элверстоук сразу ощутил перемены. В комнате пахло не плесенью, а лавандой; теперь помимо большой кровати здесь появилась маленькая на колесиках; с кровати Феликса исчезло тяжелое стеганое одеяло, а ширма защищала мальчика от света масляной лампы, которая стояла на столе. Феликс спал, бормоча и постанывая, а Фредерика сидела в кресле, которое придвинула к окну. При виде маркиза она встала и направилась к нему бесшумно, как призрак, еле слышно прошептав:

– Не будите его!

Пройдя мимо Элверстоука, Фредерика вышла из комнаты. Он последовал за ней и закрыл за собой дверь.

– Ему не лучше? – спросил маркиз, видя, что девушка выглядит бледной и усталой.

Она покачала головой:

– Нет. Еще рано ожидать улучшений. В эти часы жар обычно усиливается. Но доктор Элкот объяснил мне, что нужно делать.

– Вы довольны Элкотом? Если хотите выслушать мнение другого врача, я сразу же пошлю в Лондон за Найтоном или тем, кого вы назовете.

– Спасибо, но думаю, доктор Элкот знает свое дело.

– Тогда спуститесь в гостиную пообедать. Иначе вы обидите мисс Джадбрук – женщина поста-ралась приготовить для вас вкусную еду и предупредила меня, что она быстро портится. А если вы скажете, что не можете оставить Феликса на моем попечении, то обидите и меня тоже!

– Этого я никогда не скажу! Доктор Элкот сообщил мне, как вы заботились о Феликсе. Дело в том, что я совсем не голодна, но так как глупо отказываться от обеда, то я спущусь. Если Феликс проснется и скажет, что хочет пить, то лимонад на столе в голубом кувшине.

– Какого дьявола я не подумал о лимонаде, когда он жаловался на жажду прошлой ночью? – воскликнул маркиз.

Фредерика улыбнулась:

– Даже если бы вы о нем подумали, у мисс Джадбрук вряд ли есть лимоны. Я привезла несколько штук из Лондона, но мне понадобится больше. Вы сможете завтра купить для меня лимоны в Хемел-Хэмстеде, кузен?

– Смогу купить все, что вам нужно, только спускайтесь поскорее!

Фредерика повиновалась. Вернувшись через полчаса, она увидела, что Элверстоук одной рукой поддерживает Феликса, а другой пытается без особого успеха перевернуть подушку, и тут же пришла ему на помощь.

– Боюсь, что я не слишком ловок, – виновато сказал он. – Феликс постоянно вертел головой, очевидно стараясь найти место похолоднее. Фредерика, вы в самом деле не хотите, чтобы его осмотрел другой врач? Не стану от вас скрывать, что, по-моему, по сравнению с прошлой ночью жар усилился.

Фредерика начала смачивать Феликсу лицо и руки платком, пропитанным лавандовой водой.

– Доктор Элкот предупредил меня, что ему должно стать хуже перед улучшением. Скоро придет время принимать лекарство, и вы увидите, что после него Феликсу станет легче. Вы хотите сразу же вернуться в «Солнце» или можете подождать минут двадцать, чтобы помочь мне напоить его? Когда он в таком состоянии, это довольно сложно для одного человека.

– Я целиком в вашем распоряжении, Фредерика. Вы пообедали?

– Да, и выпила стакан вина, которым вы снабдили меня, кузен. Мисс Джадбрук сказала, что вы привезли бутылку из «Солнца». Спасибо – теперь я чувствую себя свежей, как букет цветов!

– Рад это слышать, – сухо отозвался маркиз. Он отошел в сторону, но, увидев, как Фредерика борется с Феликсом, не давая ему сбросить одеяло, вернулся и сказал: – Позвольте мне попробовать. Ночью мне это удавалось – может быть, и теперь получится.

Фредерика уступила ему место. Элверстоук взял Феликса за горячую руку и заговорил с ним властным голосом, который ранее производил нужный эффект. На сей раз Феликс не прореагировал, но Фредерике показалось, будто голос маркиза проник в его помутненное сознание. Он продолжал стонать, но перестал метаться. Правда, Феликс пытался отбиваться от лекарства, но Элверстоук прижал его к своему плечу, и Фредерика быстро влила микстуру ему в рот, когда он открыл его, чтобы издать бессвязный протест. Мальчик стал кашлять и издавать судорожные всхлипывания, но вскоре они прекратились. Элверстоук снова уложил его и тихо бросил через плечо:

– Поспите немного, Фредерика!

– Я скоро лягу на маленькую кровать, – отозвалась она. – Пожалуйста, не…

– Вы ляжете в кровать в вашей комнате. Я разбужу вас в полночь или раньше, если понадобится. Только пошлите за Карри и скажите ему, чтобы он приготовил лошадей к тому времени.

– Вы не можете ехать в Хемел-Хэмстед в такой час!

– Еще как поеду – при свете луны! Не желаю слушать дурацких возражений! Какой толк от вас будет завтра, если вы уже полумертвая от усталости?

Фредерике пришлось признать справедливость его слов. Беспокойство не давало ей заснуть прошлой ночью; она поднялась на рассвете, чтобы упаковать вещи, проехала двадцать четыре мили, потом восемь часов ухаживала за Феликсом и действительно падала с ног от усталости. Девушка улыбнулась маркизу, поблагодарила его и вышла из комнаты.

Вернувшись незадолго до полуночи, Фредерика выглядела гораздо лучше.

– Должно быть, я устала больше, чем думала, – виновато заговорила она. – Я забыла про лекарство! Феликсу нужно было дать еще одну дозу в одиннадцать, кузен!