Уж не тот ли гэбэшник Сайко, который прозвучал в рассказе доктора Крылова?

— Ну, пленный, а где же ключи от подвала?

Вахтер показал челюстью — руки-то были связаны за спиной — на стенд. Там имелся и искомый ключ, и кнопка, снимающая сигнализацию с подвальной двери.

В благодарность за это Кукин вложил вахтеру в рот жевательную резинку, а в связанные руки — какую-то железяку, названную смекалистым пареньком противотанковой гранатой. Кажется, вахтер поверил. Он замер, боясь сделать лишнее телодвижение, а мы со Николаем направились в подвальный поход.

Это был не подвал, а Подвал. Капитальнейшее сооружение, полностью воплотившее замысел архитектора-маньяка: создать кносский лабиринт.

Лабиринт отражал историю здания в частности и историю человечества вообще.

Тут была мебель минувших веков, венские стулья, бюро стиля «барокко», сервант стиля «ампир», дубовые столы стиля «советский вампир», красные знамена, противогазы, плакаты Осоавиахима и НКВД. Ворохи каких-то брошюрок, инструкций, циркуляров, относящихся к работе органов внутренних дел тридцатых-сороковых. Энциклопедии Брокгауза и Граната, французские и немецкие книжульки девятнадцатого века, разные там Бенжамены Констаны и Клейсты, здесь валялись даже дипломные и диссертационные работы петербургского университета за девятисотые года. Похоже, подвальная коллекция появилась за счет знаменитых чекистских реквизиций. Конечно же, ценное имущество утекло во всякие Гохраны и на красно-чиновные дачи, а никому не нужные следы изъятых жизней оказались здесь.

Впрочем, мы со Кукиным искали то, что имело бы отношение к работе специнститута КГБ СССР.

И странные вещи стали попадаться. Вислоухие идолы с островов Океании, шаманские маски из Монголии, черепашьи панцири для гаданий из Китая, статуэтки Будд из Непала и мандалы из Тибета, каменные фаллосы Шивы из Индии, древнеегипетские саркофаги, шумерские клинописные таблички, южноамериканские амулеты, африканские… высушенные головы — этого добра здесь тоже хватало.

Подвальный коридор раздвоился, потом растроился, наши попытки разделиться и вести поиски по нескольким направлениям разбивались о сложное устройство подземелья. Больше всего хотелось не потеряться в откровенно жутковатой тьме, где там и сям на тебя могли взглянуть то индийский ракшас — пожиратель сырых человеческих потрошков, то божество-кровохлеб с ацтекского барельефа.

Впрочем в подземелье не содержались какие-либо намеки на машину времени и прочие транспортные средства, доставляющие в иную реальность. А времени было в обрез. Уже два ночи. Вахтер мог доползти до кнопки вызова милиции или же не ответить на контрольный звонок из ментовки, что опять-таки послужило бы сигналом. Может, на выходе нас уже ждут. Ну и помнут же!

Неожиданно в мой мятущийся внутренний мир проник бодрый голос Кукина.

— Эй, Саныч, тут шкаф, весь набитый магнитными лентами.

— Музыка что ли?

— Музыка для железных вычислительных ящиков. Здоровенные такие бобины.

Это были магнитоленты от устаревших ЭВМ, «еэсок» и «эсэмок». Конечно, в такой куче я вряд ли бы разобрался, если бы не аккуратная запись на некоторых футлярах: «В архив. Бореев, 23 августа 91 года.»

Где-то в глубине подвала раздался хлопок, я от неожиданности присел и почти сразу почувствовал, что ногам стало мокро и неуютно. Луч фонарика высветил большую лужу, в которой я мочил подметки и которой полминуты назад не существовало.

— Ты сделал эту лужу, Кукин? — строго спросил я.

— Да, что я слон? Уже ведь мокро по щиколотку.

Я спешно засунул пару интересных бобин в полиэтиленовый пакет, потом запаял его с помощью зажигалки и спрятал в свой вещмешок. Когда мы собрались в обратный путь, холоднючая вода уже достала колени даже у длинного Николая.

— Откуда такая волна, наводнения вроде не намечалось?

— А если из подвала соседнего дома? Похоже, кто-то взрывчаткой сделал проход. Или вообще задействовал тоннель, соединяющий это подземелье с рекой Невой, — резонно заметил Коля. — Менты такую диверсию вряд ли сообразят. Может, это наши джигиты или так называемые среднеазиаты подсуетились?

Тут в качестве ответа на вопрос ударила очередь поверх голов. Мы сразу присели и вода постаралась попасть нам в рот.

— По-моему, мы попали в оборот, — заметил, выплевывая довольно неаппетитную жидкость, Коля. Я ее тоже активно выплевывал, поэтому не смог отозваться. А еще я запсиховал, потому что в голове царила полная тупость насчет возможных вариантов спасения.

— Не надо сразу захлебываться, Егор Саныч, давайте подаваться в противоположную сторону от выхода, — предложил Кукин.

— Но почему именно туда?

Он, не удостоив ответом, нырнул и поплыл. Тоже пришлось сделать и мне, потому что кто-то снова нажал спусковой крючок. Пули ударили по воде совсем рядом с моей головой. Не думал я, что придется заниматься подводным плаванием в подвале здания на Петроградской стороне. Фонарик еще работал и высвечивал там и сям страшные зыбкие рожи южноамериканских и африканских идолов — впечатление такое было, что подвальное плавание ведет меня ровно в преисподнюю.

Я вынырнул и к своему большому огорчению заметил, что один из неприятелей совсем рядом, более того свет его фонаря слепит меня. Я знал, что за светом последуют пули. Надо было срочно нырять, но тут слепящий луч растаял в воде, вместе с тем послышался звук крепкого удара и всплеск. Вскоре луч снова направился на меня, но одновременно раздался знакомый голос.

— А, Егор Саныч… пока вы тут стометровку сдавали, я спрятался за саркофагом. Теперь у нас есть пистолет-пулемет. Кажется, «беретта».

И снова загавкали стволы. В свете своего и Кукинского фонаря я различал три человеческих силуэта метрах в тридцати от нас, ближе к началу коридора. Уровень пола там был повыше, поэтому вода не слишком скрывала их. Они были неплохими мишенями, однако садили из пистолет-пулеметов. Кукин пришил одного из них, после чего нам снова пришлось отступить. Вскоре дно ушло из под ног; хорошо, что при этом коридор сделал изгиб и мы вышли из зоны обстрела. Навстречу проплыла мумия не то египтянина, не то индейца с шикарными черными волосами, которые набились мне в разинутый рот. Пока я отбивался от трупака, возле поворота, который мы недавно миновали, появился неприятель. Он мощно, как ватерполист, бурлил ногами, создавая подъемную силу, в руке его маячила граната. Ну, это кранты.

Вот рука грозно замахнулась, однако кто-то произвел профилактический выстрел. Это не Коля сработал, он больше занимался плаванием. Рука врага вместо мощного броска практически выпустила гранату, которая, конечно же, вскоре грохнула. Я в последний момент успел зацепиться за какой-то железный шкаф. Это было правильно, потому что следом меня словно ударило стеной. Стена превратилась в горячую гущу и наконец снова в «аш-два-о». Тогда я вынырнул. На поверхности не было видно ни неприятеля, ни Кукина.

— Коля! Кончай придуриваться, вылезай.

Вместо Кукина появилась странная фигура в гидрокостюме, с миниатюрным аквалангом. В руке у нее был странный длинный пистолет, похоже не боящийся сырости.

— Это еще что за черт? — не удержался я от реплики.

Фигура сдвинула маску на лоб.

— Это не черт, а дама, — произнесено было явно женским голосом.

Похоже, эта чертова дама и пришила неприятеля с гранатой. Впрочем, дамин голос казался мне знакомым. Жалко, что фонарик мой почти сел.

— Мы с вами где-то встречались? — решил уточнить я.

— Ну, иди поближе, Хвостов.

Я понял, что это Нина Леви-Чивитта задолго до того, как добрался до нее. И тут снова началась стрельба. Насколько можно было разобрать — кто-то подплывал на спасательном круге с автоматом и гранатометом.

— Сейчас будем нырять, — крикнула мне Нина в промежутке между очередями. Она протянула мне маску и небольшой ранец с баллоном. — Натягивай.

Я кое-как нахлобучил маску, зажал мундштук, после чего госпожа Леви-Чивитта потянула меня за собой, под воду. Мы проплыли мимо каких-то каменных азиатских драконов, мимо надгробной плиты с грустной надписью на латыни, мимо малоизящной статуи богини Кали с ожерельем из черепов, мимо квадратного индейского божества с клыками хищника и отрезанными головами в лапищах. Мне на мгновение показалось, что божество не каменное и глазки-бусинки у него светятся нехорошим огнем, а клыкастый рот ухмыляется.