Первой настоящее боевое крещение прошла Лэйра. Измотав за неделю лошадей, остановились в подвернувшемся торговом городке, дабы отовариться. Паксаю с Лэли заперли в приличной гостинице, а сами занялись транспортной проблемой. Загнали вымотавшихся степняков вдесятеро дешевле, чем покупали. Присмотрелись к новым, сторговались. Но Дон категорически потребовал у продавца, дабы тот провёл предпродажную подготовку: перековал двух кобыл. Тот поклялся жизнью, матерью и спасением души, что через пару часиков всё будет в ажуре. И если благородные покупатели чуток подождут в ближайшей весьма приличной забегаловке, он приведёт кобылок туда — те будут, как новенькие. Забегаловку можно было проигнорировать. Но Лэйра настояла, что не худо послушать новости о делах в Империи, до которой отсюда рукой подать. Мало ли что? Вдруг война, а они тут с иммиграцией затеялись.

В забегаловке забрались в стенную нишу за внушительной винной бочкой. Причём с тыла, куда народ не видел причин заглядывать — там не торчал крантик. Не успели закинуть в рот по куску, как у них нарисовался сотрапезник. И не какой-то там бичара, а вполне приличный господинчик с мордой записного прохиндея. Лэйра тотчас ориентировала субчика на свой столик, заставив проигнорировать более престижные места. При этом приняла жутко деловой вид полной дуры — мастерски это она. К тому же навела на свою мордаху то, что называется морок, дабы впоследствии собеседник её не опознал. Гадины в этом доки: машинально работают, не напрягая мозги излишними установками. И перемены-то грошовые: форма губ, длина носа, какая-нибудь родинка, что запомнится лучше всего. А в результате получается совсем другая баба.

Лэйра вцепилась в господина чиновника городской управы и закидала того льстивыми мульками. Мужичок цвёл, пахнул и выбалтывал всё на свете.

— Видите тех троих за столом у второго окна от входа, — напыжившись, небрежным тоном профи указал он на очередных жертв недержания своего языка.

Дону уже опротивели выплески навязанной мужичку откровенности. Но Лэйра отчего-то всё давила и давила на допрашиваемого. Оказалось, что не зря.

— У каштартана Нуобата из Хараша украли племянниц, — заговорщицки поведал неугомонный всезнайка. — Он везде разослал своих людей. Наши охотники за головами, как с ума посходили. Рыщут везде. Награда такая, что и прочие всякие пытают удачу в поисках. Только этим прохвостам ничего не светит, — тоном знатока заявил он. — Те ребята у окна никто иные, как знаменитый Буоба с братьями. Самые удачливые охотники. От них ещё никто не уходил. И если они тут объявились. Значит, чего-то разнюхали. Ещё утром собирались уходить из города, но, как видите, по сию пору тут крутятся.

Дон с Лэйрой перемигнулись, а подвалившая им удача продолжала заливаться.

— Только я вам так скажу: зря каштартан таким доверился. Они, конечно, разыщут его племянниц. Но, вот увидит ли их благородный каштартан снова? — взлетел к потолку палец с обгрызенным ногтем. — Девицы прославленного рода. Каштарии. Да по слухам, писаные красавицы. Одна вообще просватана другому ихнему каштартану. А это уже политика. Жених тоже вовсю ищет свою невесту. Два разгневанных каштартана не пустяк какой. Наши каштары, прознав про такое дело, тоже на дыбы встали. Кастовая порука, что вы хотите! Даже в нашем захолустье каждую девицу разглядывают под лупой. Вас ещё не расспрашивали?

— Да, не пришлось, — изобразил растерянность Дон, любуясь потупившей глазки Лэйрой. — Но, верно, ещё расспросят. Мы с сестрой тут ненадолго. Только лошадей прикупить. Но, в ночь, понятно, отсюда не тронемся. Кто ж отправляется в путь на ночь глядя? Нет, в ночь нам никак нельзя. В ночь только дураки отправляются, — нудил он, изображая провинциального идиота.

Затем угомонился и смиренно попросил продолжения банкета. Просвещённый городской житель снисходительно вернулся к таким интересным охотникам за их тушками.

— Я, конечно, не утверждаю, но ходят слухи, что Буоба грешит контрабандой женщин, — понизил он голос, млея под восхищённым взглядом девицы. — Потихоньку продаёт их имперцам. И если те каштарии попадут к нему в руки, неизвестно ещё: увидит ли их огорчённый дядюшка? За таких невест армы могут отвалить кучу золота. Им ведь всякие там любые девицы непригодны. А среди армов давным-давно не принято устраивать свои кастовые браки. Они блюдут новизну крови, дабы не ослаблять род. Им нынче и прочие девицы благородных родов Империи неподходящие. С теми они тоже роднились сотни лет. Так что нынче они берут жён от нас. Силой берут. Совсем обнаглели! — на удивление искренно возмутился патриот своего отечества.

Приятную беседу прервало появление запарившегося барышника. Распрощавшись с любезным собеседником, брат с сестрой из захолустья направились принимать коней. А затем демонстративно препроводили покупку на гостиничный двор и засели в номерах. Знаменитый Буоба с братьями обложили их убежище, чего-то ожидая. Вероятней всего, ночи.

Люди говорят: удачу нужно чаще накликать, и тогда она обязательно снизойдет. Да хотя бы ради того, чтобы отделаться от назойливого попрошайки. Дон никогда не тиранил её уши, выклянчивая милости — он терпеливо ждал, когда о нём вспомнят. На свете нет ни одного даже самого безнадежного неудачника, которого хотя бы раз в жизни не обрадовали. Дон никогда ничего не ждал, но всегда был готов получить неожиданный подарок. Потому и не удивился тому, что им подвернулся такой подходящий наушник. Осталось подумать, как распорядиться его сведениями. А подумать иной раз никому не вредно, и не стоит мешать себе в таком умном занятии.

— Что бы там сейчас не сочинял, мы должны от них избавиться, — категорично заявила Лэйра. — Причём, немедленно.

— Поддерживаю, — задумчиво поддакнула Паксая. — Схватить нас они не смогут. Но, засветят уроды жадные. Милый старый Нуобат не должен знать, в каких краях нами запахло.

Дон хмыкнул и поинтересовался у воинствующих дев:

— Кто будет убивать?

Многоопытная Лэйра не позволила ему отделаться простой насмешкой. Сверкнула прекрасными глазками и решительно выдохнула:

— Я!

— А ты хотя бы раз в жизни кого-нибудь убила?

— Я знаю, на что ты намекаешь, — раздражённо набычилась она. — Это расхожее мнение, будто в первый раз не у всякого поднимется рука. Отторжение идеи, как таковой. Предательски трясущиеся поджилки. Пересмотр мотивации в последний момент, когда пора наносить решающий удар.

— Прямо роман, — издевательски восхитилась Паксая.

— Не роман, а мерзость, — прошипела Лэли.

Но, под взглядами двух старых стерв моментом утухла.

— Донат, я смогу, — неожиданно спокойно и серьёзно произнесла Лэйра чуть ли не по слогам. — Ты прав, такого опыта в моей жизни ещё не было. Хотя позывов к немедленной жестокой расправе не счесть. Но, и такой жизни у меня прежде не было. Я не злодейка. Но стану ею в три секунды, как только речь зайдёт о костре под моими ногами. Или под ногами Лэли. И буду убивать всех, до кого дотянусь. Так зачем доводить ситуацию до подобных крайностей?

— Незачем, — поддержала Паксая. — А ты, братик, не выламывайся и подумай о технической стороне проблемы.

— А чего о ней думать? — холодно уточнил Дон. — Это не тот случай, когда планируют на годы и во всех областях человеческой жизни сразу. Нам всего-то и надо: выйти ночью на улицу да немного прогуляться. Необходимо лишь одно уточнение: куда в этом городке лучше гулять, чтоб кого-нибудь убить. Кто пойдёт сплетничать с местными служанками? Эти две балаболки чешут языками покруче всех попугаев нашей благословенной новой родины. Если можно, девушки, я самоустранюсь. Моей грубой мужской психике этого просто не выдержать.

— Не нуди и не умничай, — посоветовала сестрёнка, поправляя причёску перед зеркалом. — Естественно, пойду я. Больше некому. Одна лапша лапшой. Вторая терпеть не может дур, и оттого не умеет влезать им в душу, — иронично перечисляла она, направляясь к двери.

Через пару часов у замысливших убийство злодеев была вся необходимая информация о местах, где процветает ужасное зло. И даже о гнусных обитателях тех мест, что выглядело менее достоверным, ибо сюда явно примешивалось нечто личное. Но, на какой бы бред не приходилось ориентироваться, если он единственное, что подвернулось, так имей, что имеется. На дело вышли глубокой ночью. Лэйра мигом подцепила на крючок три добротных мужских мозга: двух достаточно ординарных, а вот третий вполне себе ничего. Она предупредила подельника, что мужик осторожен, как целое семейство сурикат, торчащих столбами у норки. Оно и понятно: профи есть профи. Забравшись за добычей в какую-то клоаку, этот Буобат тотчас просёк, что дело неладно. Уткнувшись носом в трущобы, он попытался притормозить братцев, подозрительно оглядываясь и еле слышно споря о том, кто тупей. Ибо добыча, только что мозолящая глаза впереди по курсу, внезапно растворилась прямо в воздухе.