Ответил Романенко:

— Мы верим не в удачу, а в успех. Удача — вещь случайная. А мы летим с верой в то, что громадная подготовительная работа, проделанная на Земле, обязательно приведет к успеху в космосе.

И вот на них бело-синие скафандры, вот рапорт председателю Государственной комиссии. Лифт поднял их в космический корабль. Грохот и пламя. Ракета отделяется от земли. Поехали!

…Мне улыбнулась журналистская удача видеть, как Романенко впервые смотрел на свой полет со стороны, из кинозала. Фильм «Космос дальних дорог» шел в московском кинотеатре «Космос». Это, если можно так сказать, самое космическое место столицы. Напротив — обелиск в честь покорителей космоса и аллея с бюстами С. П. Королева и космонавтов. Чуть дальше, в рощице, дом, в котором жил Королев; там на лестнице, которая ведет на второй этаж, — знаменитая «думательная ступенька»; уж очень хорошо думалось на ней Генеральному конструктору. Еще дальше — купол павильона «Космос» на ВДНХ.

Вот и кинотеатр назвали «Космос», и, как правило, именно в нем идут премьеры фильмов о полетах во Вселенную.

Вообще-то никто не любит, когда в кинотеатре шепчутся и комментируют фильм. Здесь — дело иное. Я шепотом расспрашивал Юрия Викторовича, он тоже шепотом объяснял, и рядов пять впереди нас и столько же позади, мне кажется, больше прислушивались к тому: «А что он сказал?», чем к голосу диктора. А Романенко — человек непосредственный; ему и самому хотелось с кем-то сопереживать, делиться.

В самом деле, разве не интересно, почему некоторые кадры сняты с заметной тряской? А это, оказывается, естественно: в невесомости двигатель в кинокамере дает отдачу, вот и дрожит изображение. Романенко сам снимал добрую половину этого фильма — и станцию, и космос, и Землю.

Или идет кадр: кусок планеты в иллюминаторе. Темно-коричневые складки, голубое пятно. Что это? Романенко шепчет: «Африка, озеро Ньяса».

Вот в кадре Романенко и Гречко — открыли почтовое отделение, штемпелюют открытки. Юрий Викторович улыбается там, на экране, и смеется здесь, в зале: «Обратите внимание: Гречко для такого случая даже галстук нацепил. Как же: начальник почтового отделения!»

На экране минуты разрядки, отдыха. И снова — работа. Сутки за сутками.

Во время очередного сеанса связи с «Салютом-6» состоялся такой разговор:

Земля, центр управления полетом:

— Как самочувствие?

Космонавты:

— Отличное! Нет ни одной свободной минуты…

— Может быть, отдохнете? У вас по программе личное время.

— А у нас к вам контрпредложение: поработайте, пожалуйста, с нами и в эти часы… А «сверхурочные» приплюсуем к отпуску после возвращения. Договорились?

На Земле рассмеялись и облегченно вздохнули: раз там, в космосе, шутят и хотят работать как можно больше — значит, все в порядке.

А работы все 96 суток полета было столько, что космонавты полусерьезно передавали: «Если бы не состояние невесомости, то можно было бы сказать, что мы с ног от усталости валимся».

Но они были готовы к такой работе: на Земле за каждую комплексную тренировку они теряли в весе по 2,5—3 килограмма.

Дело не только в физических нагрузках. По фильму особенно понимаешь, как густо нашпигован космический корабль разного рода аппаратурой и приборами. Их на борту полторы тысячи! И чтобы работать с ними, вести научные исследования, нужны обширнейшие знания и умения. Космическая станция, кроме нужд чисто космической науки и техники, обслуживает и промышленность, сельское хозяйство, мореходство, геологию, рыболовство, охрану природы.

По просьбе геологов, например, космонавты изучали так называемые «кольцевые структуры» на Земле. Их происхождение не ясно. Может быть, миллиарды лет назад Земля была подобием Луны с ее кратерами? Исследование этих структур многое должно дать астрофизикам и геологам…

Или: На борт «Салюта-6» с Земли передано было сообщение о катастрофе, постигшей два американских танкера у Южной Америки. Космонавты проследили дрейф в океане огромного нефтяного пятна, ведь в программе их исследований — и определение степени загрязненности Мирового океана.

О заснеженности ледников, о лесных пожарах, пылевых бурях, туманах, смерчах — многом и разном докладывали из космоса Романенко и Гречко.

Понятно, что кроме физической и научной подготовки нужна была космонавтам и морально-психологическая.

«Звездный дом» Романенко и Гречко был не так уж и мал: 20 метров в длину, максимальный диаметр 4 метра, а общий объем свыше 100 кубических метров. Но представьте себе, что вам несколько месяцев предстоит жить и работать, не выходя из вашей квартиры, без всяких связей с внешним миром, кроме радио. Представляете, какая психическая нагрузка эти многомесячные полеты?

Да, очень сложное испытание представляет собою каждый полет в космос, хотя мы уже вроде бы и привыкли к сообщениям ТАСС о новых запусках…

Зал аплодировал часто и щедро, когда на экране Романенко и Гречко взлетали в космическом корабле, когда состыковывались с космической станцией, когда вышли в скафандрах в открытый космос и принимали там гостей — экспедицию посещения.

Кстати, интересные детали: неподалеку от Колтубанки в годы войны формировались части Народной чехословацкой армии, и Людвиг Свобода написал потом книгу «От Бузулука до Праги». Здесь, в Бузулуке, Клемент Готвальд провозгласил лозунг, который живет в сердце каждого чеха и словака: «С Советским Союзом — на вечные времена!»

И в космосе гостем экипажа Романенко стал первый космонавт Чехословакии Ремек. С Советским Союзом и на земле, и в космосе!

Газопровод, который назвали так же, как и космический корабль «Союз», в Оренбуржье помогали строить болгарские друзья. Между прочим именно Романенко был командиром дублирующего советско-болгарского экипажа.

Зал аплодировал. И подвигу космонавтов там, на экране, и им самим, сидевшим в 17-м ряду, здесь же, в этом зале.

Юрий Викторович смотрел, не отрываясь, заново переживая то, что он в те 96 суток сделал, что он тогда снял на пленку. Он работал там, на экране, его голос звучал в записях радиопереговоров — и в то же время он шепотом комментировал мне самого себя здесь, в зале.

Это было одно из тех впечатлений, которые остаются на всю жизнь.

А после фильма мы долго еще беседовали, и магнитофонная запись, когда я ее прослушиваю снова и снова, сохраняет обаяние, жизнелюбие этого человека, спокойную уверенность его в своих силах. И еще, несмотря на полковничьи погоны. Золотую Звезду и ордена — что-то иной раз совсем мальчишеское, азартное, — от того Юры Романенко, который «сражался» с приятелями в Бузулукском бору и бегал рыбачить на Боровку.

Вспоминается: в день приземления Ю. В. Романенко и Г. М. Гречко я позвонил в Калининград Романенко-старшему и записал на пленку это телефонное интервью. И голосом Виктор Петрович схож с сыном, и, чувствуется, характером. Голос в некоторых местах чуть подрагивал: сообщение только что прозвучало по радио, но был он  р о м а н е н к о в с к и м — жизнерадостным, сильным.

И еще вспомнилось, как Юрий Викторович стал расспрашивать об урожае в Оренбуржье — был октябрь 1978 года, ездил я в «Звездный городок» вместе с героями битвы за хлеб.