— Выпейте, — посоветовал капитан Сен-Клер. — Это поможет вам расслабиться. Эскулапы не станут возражать, наоборот — дополнительная проверка для блока.

Ага, легко сказать. Я в жизни ещё не пила ничего крепче шампанского. А вдруг блок не выдержит и «слетит»? И я проболтаюсь о других галактиках…

«Эй, осторожно! — прошелестело в моей голове. — Секрет».

Сама знаю, что секрет. Нечего напоминать… Ну ладно, попробуем. Если блок «слетит», то грош ему цена. Проверка действительно не помешает. Надеюсь, от одной рюмки я не опьянею в стельку. Это было бы чересчур.

Глубоко выдохнув, я вслед за Анн-Мари залпом выпила коньяк. Спиртное неприятно обожгло мне гортань, и я поспешила запить его соком. А в целом ничего страшного не случилось. Думать стало легче, спало напряжение, я перестала чувствовать себя скованно в незнакомом окружении и охотно принялась за еду.

А капитан Сен-Клер начал рассказывать о моих приключениях семилетней давности. Другие офицеры внимательно слушали его, и чем дальше, тем острей я чувствовала на себе их уважительные взгляды.

Формально моя история не была засекречена, но о ней знали лишь очень немногие. Правительство и военное командование решило не предавать её гласности, чтобы не провоцировать других подростков на подобные выходки. Среди моих сверстников и так хватало сорвиголов, то и дело пытавшихся тайком пробраться на военные корабли, а мой удачный пример вполне мог породить резкий всплеск численности «космических зайцев». При других обстоятельствах скрыть это не удалось бы, но как раз тогда произошло столько эпохальных событий, что дело благополучно замяли, и о нём не упомянули ни в одной сводке новостей. Ну а моё молчание было куплено медалью «За доблесть» — правда, с убедительной просьбой не хвастаться ею перед друзьями и, особенно, перед журналистами. Я не хвасталась — ни разу.

Когда Сен-Клер закончил свой рассказ, присутствующие после недолгого обсуждения сошлись во мнении, что я заслужила как хорошей порки за своеволие, так и награды за мои действия в критической ситуации. Также они согласились с тем, что мне не нужно было учиться в академии для получения офицерского чина. Хотя последнее, я полагаю, было сказано скорее из вежливости.

А вообще, мне очень понравились «осовцы». Впрочем, мне нравились они и раньше — ещё когда был жив мой первый отец, к нам домой иногда захаживали его сослуживцы; но то было восприятие со стороны, к тому же детское восприятие — взрослые дяди и тёти, окутанные ореолом таинственности и героизма, выполнявшие самые опасные и ответственные задания, были для меня кем-то вроде полубогов. А теперь я и сама стала взрослой, теперь я видела всё в ином свете, и люди, сидевшие рядом со мной, были вовсе не супергероями. Они просто делали своё дело, не обязательно связанное с героизмом, но делали его на высочайшем профессиональном уровне — иначе не работали бы в ОСО.

Вскоре разговор перешёл к текущим событиям, и мы узнали последние известия с фронтов. Габбары продолжали атаковать огромными силами, но альвы держались стойко. Они, конечно же, были готовы к такому повороту событий, так как хорошо знали злобный нрав своих бывших соратников по античеловеческой коалиции. Другие члены Четверного Союза — пятидесятники, дварки и хтоны, — хоть и были застигнуты врасплох, всё же успели сконцентрировать достаточные силы, чтобы защитить находящиеся под их контролем человеческие планеты. Для них эти миры и люди, там проживающие, представляли большую ценность. Они были их козырной картой в противостоянии с остальным человечеством, залогом их относительной безопасности, гарантом неприменения с нашей стороны тех радикальных мер, к которым мы прибегали, воюя с прочими чужаками — и в первую очередь, с габбарами.

Никто из присутствующих не знал наверняка, собираются ли наши войска воспользоваться ситуацией и попытаться освободить ещё хоть одну из пленённых планет. А если кто-то и знал, то, разумеется, держал эти сведения при себе. Скорее всего, такая попытка будет предпринята — или уже предпринимается.

Хотя как сказать. При данных обстоятельствах это чревато катастрофическими последствиями. Атаки габбаров слишком массированы, и наше вмешательство вполне может сыграть им на руку. А вот позже, после того как обе воюющие стороны изрядно потреплют друг друга и разойдутся зализывать раны, тогда другое дело…

Ну и, конечно, в разговоре мы не обошли стороной подоплёку всего происходящего — уничтожение альвами системы Джейханны. Это событие повергло многих людей в шок, но наше руководство, как всегда, оказалось на высоте и оперативно рассекретило часть информации о странглетном запале, недвусмысленно дав понять, что мы тоже располагаем таким оружием. Теперь высшие правительственные и военные чины ломали себе голову над тем, как подготовить общество к очередной порции правды — что одним взрывом Сверхновой дело не ограничится, а последует цепная реакция по всему Большому Магеллановому Облаку. Нам, ясное дело, приказали держать рот на замке.

Потому-то мы с Анн-Мари помалкивали, не участвуя в дискуссии о том, какие дополнительные меры безопасности следует предпринять в связи с появлением у альвов этого адского оружия. А лейтенант Арсен искренне негодовал по поводу того, что мы до сих пор ни разу не применили странглетный запал против габбаров, довольствуясь только глюонными бомбами. Капитан Сен-Клен велел ему заткнуться и авторитетно предположил, что наше руководство рассчитывало придержать этот козырь в рукаве, пока не будут освобождены все человеческие планеты. А потом, по его мнению, мы бы одним махом покончили со всеми чужаками, устроив в каждой из их систем (коих в общей сложности насчитывалось более трёх тысяч) взрыв Сверхновой.

Идея сама по себе была неплоха — однако неосуществима. Применить в пределах Галактики странглетный запал значило обречь её на гибель, причём не в таком уж отдалённом будущем. Мы на это никогда не пойдём. Альвы тоже — ведь они, хоть и мохнатые ублюдки, всё же не дураки и не самоубийцы. Одно дело запустить цепную реакцию взрывов звёзд в Большом Магеллановом Облаке, где после изгнания людей безраздельно царствовали габбары, совсем другое — поджечь свой собственный дом.

Ну а на самый крайний случай, если вдруг произойдёт непоправимое, у нас, людей, всё равно останется выход. Да-да, именно то, о чём спьяну проболтался дядя Клод — путь в другие галактики. Так что мы не пропадём, не погибнем вместе с родной Галактикой… Вот только интересно: как нашим учёным удалось «пробить» каналы третьего рода, ведь для этого нужна прорва энергии. И ещё одно: области входа-выхода таких каналов имеют размеры всего несколько метров в поперечнике. Допустим, со стороны входа их можно расширить — примерно по той же технологии, по какой мы сужаем каналы первого и второго рода. Но как быть с противоположным концом канала? Н-да, ещё та задачка…

Все эти мысли в сочетании с лёгким алкогольным опьянением послужили неплохой тренировкой для моего блока. Тихий голос в голове то и дело напоминал мне об осторожности, поначалу это здорово действовало на нервы, но постепенно я привыкла к нему и стала спокойно воспринимать его предостережения. Думать он мне совсем не мешал — и это было главное.

Три часа в обществе новых сослуживцев промелькнули незаметно. Периодически в клубе появлялись новые офицеры, мы знакомились, беседовали, а под конец заявилось несколько старых «осовцев», которые работали с моим первым отцом и иногда захаживали к нам в гости. Они были искренне рады нашей встрече и выражали своё удовлетворение (надеюсь, не фальшивое), что дочь Жофрея Леблана будет служить вместе с ними. Особенно меня потешило их отношение ко мне — не снисходительное и покровительственное, как в бытность мою ребёнком; они держались со мной на равных, как с коллегой, даром что я была гораздо младше их и по возрасту, и по званию.

Всё-таки здорово получилось! Если бы не дядя, летела бы я сейчас на Землю, чтобы приступить к занятиям в военной академии. Ещё неделю назад это казалось мне пределом мечтаний, зато теперь я содрогалась при одной мысли о том, что могла бы потратить целых четыре года на учёбу. А так я уже офицер, и к тому времени, когда мои сверстники закончат академию, наверняка стану лейтенантом. Полным лейтенантом, без добавления «junior grade».[4] На войне способный и инициативный человек быстро продвигается по службе — а уж этих качеств мне не занимать.