Охраняющие вход в систему альвийские войска немедленно отправили в сторону Новороссии сообщение о начале атаки, но командование орбитального комплекса должно было получить его лишь через пятьдесят минут, а пока оно слало в направлении дром-зоны панические радиограммы с требованием объяснить, почему их никто не предупредил о вторжении противника.

Главное направление атаки Первой эскадры пришлось на те части орбитального комплекса, которые в данный момент находились над Большим Южным океаном, где ещё со вчерашнего вечера правительством Новороссии было запрещено любое судоходство и воздушные перелёты. Это позволяло вести огонь из ЭМИ-излучателей в любом направлении, не опасаясь, что пострадают находящиеся на планете люди. Пучки ультракоротких волн, настолько высокой интенсивности, что на своём пути они буквально разрывали физический вакуум, проникали сквозь силовую защиту альвийских кораблей и выводили из строя всю их электронную начинку. Бортовые системы превращались в груду мёртвого железа, а атомные и термоядерные реакторы, в одночасье лишённые какого-либо контроля, спустя некоторое время взрывались. Впрочем, ребята не дожидались этого, а вслед за электромагнитными импульсами наносили по беспомощным целям залпы из лазерных или плазменных батарей.

В течение четверти часа в альвийской обороне была пробита внушительная брешь, сквозь которую устремилось около сотни корветов. Заняв позиции на высоте от ста до двухсот километров, они принялись расстреливать орбитальные порядки чужаков с тыла, а отделившиеся от них дистанционно управляемые челноки снизились к самой поверхности планеты и обеспечили огневую поддержку с воздуха отрядам полиции и инженерных войск, которые штурмовали наземные базы альвов, расположенные возле всех крупных городов. В боях участвовало и гражданское ополчение — в отличие от событий четырехлетней давности, люди не отсиживались по домам, а, следуя призыву своего государя, массово выстраивались в очереди у ближайших полицейских участков, где всем добровольцам выдавали оружие и формировали из них боевые дружины. В городах, занятых переселенцами с других планет, тамошние жители громили альвийские военные комендатуры и самостоятельно завладевали необходимым вооружением и боеприпасами.

Что же касается дром-зоны, то из-за её громадных размеров события в ней развивались не столь стремительно, как в окрестностях Новороссии. Побаиваясь глюонных бомб, альвы избегали концентрировать значительные силы вблизи каналов первого рода, а держали там лишь немногочисленные передовые оборонительные рубежи. Справиться с ними не составляло проблем — они были немедленно сметены даже без применения электромагнитных орудий. Затем, в соответствии с планом, вторгшиеся в систему ударные группы разделились на крылья, которые двинулись к заранее намеченным целям — заградительным станциям чужаков. Увидев, что противник распылил свои силы и сам идёт к ним в руки, альвы подтянули к станциям корабли, готовясь взять атакующих в клещи…

— Семнадцатая бригада! — резко произнёс Ворушинский, стоявший перед главным экраном. — Попридержите свои крылья — Второе и Пятое. Они опережают график. Замедлить разгон — а то мохнатики не успеют сгруппироваться. Для особо забывчивых напоминаю: не применять ЭМИ без моего приказа.

Я наблюдал за всем происходящим из командного центра, куда меня и Анн-Мари любезно пригласил Юрий, но предварительно взял с нас слово ни во что не вмешиваться и не давать никаких советов. Нам даже был предоставлен отдельный терминал, через который мы могли получать интересующие нас сведения.

Разумеется, основное моё внимание было приковано к крылу из тринадцати кораблей, которое вела Рашель. Несмотря на то, что она, как и все остальные, была снабжена транслятором для аварийного катапультирования, вернее, телепортирования, я всё же сильно переживал за неё — как переживал бы на моём месте любой отец. Милая девочка, она обосновала свои самовольные действия первой статьёй устава, но на самом-то деле её просто одолел соблазн. Слишком сильно оказалось искушение принять участие в настоящей битве, командуя великолепным кораблём, и Рашель не смогла перед ним устоять — даже если тем самым ставила крест на своей дальнейшей карьере.

Также я беспокоился за других своих ребят, которые в составе Первой эскадры сражались в окрестностях Новороссии. Обстановка там всё больше накалялась, орбитальный комплекс альвов трещал по всем швам, а нанесённый чужакам ущерб исчислялся уже многими сотнями кораблей, тогда как новороссийский флот, если не считать дистанционно управляемых челноков, потерял лишь четыре корвета и один крейсер. К счастью, все их экипажи вовремя катапультировались и немедленно были переправлены на свободные корабли, находившиеся в резерве.

В дром-зоне наши потери пока равнялись нулю. Отбивая по пути атаки отдельных вражеских истребителей и без проблем уничтожая лазерами выпущенные издали ракеты с самонаводящимися боеголовками, крылья наконец сблизились со станциями, вокруг которых развернули боевые порядки крупные соединения кораблей. Их края уже двинулись было вперёд, изгибаясь полукругом, когда Ворушинский отчётливо проговорил в микрофон:

— Всем кораблям в дром-зоне. Запрет на ЭМИ снят. Открывайте огонь, ребята. Да пребудет с вами Сила!

Последнее выражение я слышал уже во второй раз. Прежде Юрий точно так же напутствовал начало атаки орбитального комплекса. Я не знал, откуда он взял эти слова, может быть, сам придумал, но звучали они здорово.

Почти одновременно все крылья открыли шквальный огонь из электромагнитных орудий. В отличие от лазерных импульсов, след от ЭМИ был заметен даже в безвоздушном пространстве — вакуум, не выдерживая такой напряжённости поля, исторгал электронно-позитронные пары, которые тотчас аннигилировали, излучая рассеянный свет.

По всей дром-зоне засверкали вспышки взрывающихся кораблей и станций. На экране нашего терминала, куда транслировались картинки, передаваемые крейсером «Нахимов», мы увидели, как это происходило в деталях — сначала станция, на которую пришёлся самый первый и самый мощный удар, стала раскалываться от взрывов вышедших из-под контроля ядерных реакторов, а потом заполыхали, как факелы, и окружающие её корабли.

— Ну всё, начинается, — вполголоса произнёс Ворушинский, обращаясь, скорее, к самому себе. — Теперь, ребятки, держитесь…

Альвы, убедившись, что вторгшийся в систему сравнительно небольшой флот представляет серьёзную угрозу, обрушили на каждое крыло огромные силы. Наши корабли, отбивая массированные атаки, неуклонно продвигались к следующим на их пути станциям.

Некоторое время спустя поступило первое сообщение о потерях в дром-зоне:

— Подбит корвет «Дербент». Экипаж катапультировался в полном составе.

В течение следующих двадцати минут погибло ещё шесть кораблей — два на орбите и четыре в дром-зоне. Человеческих жертв по-прежнему удавалось избегать.

— Молодцы, — сказал Юрий, протягивая в сторону пустую чашку. — Продолжать в том же духе.

Девушка в форме обслуживающего персонала, тут же забрала у него чашку, а вместо неё вручила другую — наполненную дымящимся кофе.

Между тем линкор, на всех парах мчавшийся к району боевых действий, приблизился уже настолько, что попал в поле зрения альвийских радаров. Наш курс пролегал по касательной к дром-зоне и почти в точности пересекался с расположением одной из космических баз. Появление такого крупного корабля из тыла повергло альвов в шок, а буквально через несколько минут к ним наконец поступили первые радиограммы с Новороссии, из коих следовало, что одновременно с вторжением в дром-зону орбитальный комплекс планеты был атакован невесть откуда взявшимися человеческими войсками.

Альвийское командование было в растерянности, что, впрочем, не помешало ему отправить наперехват линкору добрых пол-эскадры. Капитан корабля Компактов по внутренней связи доложил, что ориентировочное время до огневого контакта с противников составляет девятнадцать минут.

И тут же один из офицеров связи срывающимся голосом сообщил: