Синие глаза Патрика потемнели от горя и накопившейся усталости. Искривившая его губы улыбка была столь мимолетной, столь жалкой, что у Шарлотты чуть не разорвалось сердце.

— Ну почему я не перестаю удивляться тому, что один человек может сделать с другим, которого он зовет своим братом? — с тихим отчаянием проговорил он.

Слезы подступили к глазам Шарлотты, но перед Патриком она сдержалась. Она лишь нежно обняла его и усадила на край кушетки.

— Ты забыл, что не все так уж плохо, — возразила она, становясь на колени и снимая с него сапоги.

— О чем ты? — хрипло спросил он.

— Принцы остались живы. — Она толком не следила за тем, что говорит, а лишь старалась не молчать. — И Халиф поправится и снова будет править королевством. А мы отправимся в Испанию и приведем в порядок «Чародейку». И поплывем на твой остров. А уж там, наверное, я смогу родить ребенка.

Патрик какое-то время сидел неподвижно, но потом встрепенулся, словно и не засыпал от усталости минуту назад. Шарлотта улыбнулась при виде его растерянного лица.

— Я сказала, что Халиф поправится, — терпеливо повторила она. — Я сказала…

Он, потрясенный новостью, больно схватил ее за плечи и встряхнул?

— Ты носишь моего ребенка?

Дело в том, что, пока Шарлотта находилась в дворцовом туалете, у нее было вдоволь свободного времени. Она успела разъяриться и выплакаться, помолиться и попроклинать, поспать и помечтать и даже немного поразмыслить. И произвести некоторые подсчеты.

— Я думаю, что это так, — подтвердила они. — Ложись же, Патрик.

Все еще не придя в себя, он подчинился, но так и не выпустил ее руки.

— А ты уверена?

— Полностью. Я… ну… — Она замялась, покосившись на Кохрана, сидевшего подле Халифу. — Видишь ли, у меня задержка.

Глаза Патрика закрылись, но на губах играла блаженная улыбка.

— Ребенок… — произнес он.

Больше он не мог бороться с усталостью и провалился в сон, но только через некоторое время его хватка ослабла настолько, что Шарлотта смогла освободить руку. Она подошла к султанской софе и встала напротив Кохрана.

— Я могу чем-нибудь помочь? — тихонько спросила она.

Старпом поднял на Шарлотту глаза и улыбнулся.

— Я думаю, что здесь управлюсь сам. Вы лучше посидите возле капитана, миссис Треваррен, это наверняка подбодрит его. Он чудесный малый, и его потрясло предательство Ахмеда.

Шарлотта посмотрела на своего измученного, крепко спящего мужа и подумала, что еще ни одна женщина не любила мужчину так, как она любит Патрика. Найдя низенький пуфик, она пододвинула его поближе к кушетке и уселась подле капитана, взяв его руку в свои.

Он пошевелился во сне, и Шарлотта, наклонившись, поцеловала его ладонь. Глядя с нежностью на Патрика, она размышляла о том, каким разным может быть человек. Он так силен, самонадеян и горд, а в любви неутомим и уверен в себе. А вот теперь он словно дитя, которого утешает лишь одно ее присутствие.

Патрик лениво развалился на низенькой тумбе во дворике напротив входа в апартаменты, которые они занимали со дня возвращения во дворец вот уже две недели. Его внимание было поглощено весьма легкомысленным занятием: он чистил маленьким десертным ножом апельсин, но говорил при этом о вещах вполне серьезных.

Хотя бы раз в жизни, Шарлотта, прислушайся к голосу разума. Ты в положении, и я был бы последним идиотом, если бы позволил тебе снова пересекать пустыню верхом. По правде говоря, чудо уже то, что ты не выкинула еще в первый раз.

Шарлотта вздохнула. Халиф еще слаб и не скоро поправится, но уже ясно, что это вопрос времени. Патрику нечем здесь заняться, и он рвется вернуться с командой в Испанию, чтобы закончить ремонт «Чародейки».

— Я полагаю, мое обещание быть осторожной вряд ли тебе убедит? — не унималась она.

Патрик отложил в сторону нож и отправил одну сочную дольку в рот.

— Вы абсолютно правы, миссис Треваррен, — отвечал он, старательно разжевав и проглотив апельсин, дабы его слова казались внушительнее. — Оно совершенно меня не убедит. Во-первых, у вас нет никакого представления о том, что значит «быть осторожной». Во-вторых, ваши обещания не стоят и ломаного гроша.

Щеки Шарлотты порозовели от негодования.

— Я могу быть хитрой, но никогда не была бесчестной, — возразила она.

Ее муж ухмыльнулся, наслаждаясь очередной долькой сочного, ароматного плода.

— О нет, моя дорогая, я никогда не сомневался в чистоте твоих помыслов. Но, увы, путь к их достижению часто бывает у тебя весьма извилист.

Шарлотта постаралась не поддаваться возмущению. Она хотела во что бы то ни стало отправиться с Патриком в Испанию, но не сомневалась, что давить на него бесполезно — ссорами она ничего не добьется. Он явно решил при необходимости даже запереть ее, а ей совсем не улыбалась перспектива вновь оказаться пленницей.

— Я буду находиться в гареме, как и в прошлый раз? — спросила она невинным голоском, но что-то в ее тоне насторожило Патрика, с прищуром посмотревшего на нее.

— Вряд ли. Думаешь, я забыл, как ты перелезла через стену и чуть не угробила себя в пустыне, пока Халиф не нашел тебя?

А она подумала об Ахмеде, вероломном брате султана, запертом теперь в тесном каземате в старой части дворца, и содрогнулась, взглянув на Патрика. Конечно, условия содержания будут совершенно различными, но суть-то остается одна. Она снова узница.

Патрик привлек ее к себе и положил ей в рот дольку апельсина. По ее языку растеклась ароматная прохлада.

— Где же ты собираешься меня держать? В коробке, как ручную мышь?

— Как ни глупо это звучит, — отвечал он, снова угощая ее, — я уверен, что смогу доверять тебе, если ты будешь чем-то занята во дворце.

Шарлотта наслаждалась чудесным фруктом, борясь с поднимавшейся в ней волной возбуждения от близости Патрика.

— Чем-то занята? — переспросила она. — Например?

Он снова усадил ее подле себя на тумбе.

— Кохран отправляется со мной, следовательно, он не сможет быть лекарем при Халифе. Мне станет гораздо спокойнее, если я буду знать, что за моим другом присмотришь ты.

Возможно, капитан говорил совершенно серьезно или просто Шарлотте очень хотелось в это поверить, но ей гораздо больше нравилось присматривать за кем-то другим, чем самой оставаться объектом для присмотра.

— Это правда? — спросила она.

— Это правда, — почему-то хрипло отвечал Патрик, касаясь ее лица пальцами, пахнущими апельсином, — А я успею вернуться и забрать тебя отсюда еще до того, как ты сможешь разлюбить меня.

«Невероятно», — подумала Шарлотта. Ее сердце уже ныло от мысли о неизбежной разлуке с мужем.

— Я всегда была уверена, что место жены подле мужа, особенно если она в положении, но вижу, что у меня нет выбора. Я обещаю оставаться здесь.

— Спасибо. — Он придвинулся поближе и наградил ее легким поцелуем.

Это так поразило Шарлотту, что она чуть не упала с тумбы. Благодарность была последним, чего она могла бы от него ожидать, да к тому же сейчас, после выигранной стычки, когда капитан имел полное право быть довольным собою.

Он засмеялся, глядя в ее распахнутые от удивления глаза, и снова поцеловал ее, на этот раз более чувственно. Теперь они оба чуть не соскользнули с тумбы на пол… но тут из дверей комнаты раздался голос.

— Прошу прошения, сэр, — скачал Кохран смущенно, — но на рейде стоит корабль, и выглядит он подозрительно.

Патрик мгновенно оказался на ногах, Шарлотта ощутила, как напряглись его мускулистые руки, легко поднявшие ее с тумбы.

— Ты опознал его? — спросил капитан у старпома.

Полуобернувшись к Шарлотте, он остановил ее коротким строгим взглядом, красноречиво говорившим: лучше ей не болтаться сейчас под ногами и держать свое мнение при себе.

— Ничего определенного, капитан, просто мне не правится его вид. Нутром чую здесь что-то не так.

Патрик стремительно удалился, а Шарлотта осталась на месте, хотя и сгорала от любопытства. Но не стоит лишний раз попадаться на глаза мужу в такой серьезный момент: он может снова лишить ее свободы под предлогом безопасности.