— Спасибо на добром слове, — сказала Марис. — Я действительно получила серьезные повреждения, по теперь, похоже, здоровье мое полностью восстановилось. Эван — настоящее сокровище вашего острова. Я встречала много целителей, по не каждый смог бы потягаться с ним в его искусстве.

Правитель опустился в церемониальное кресло.

— Он получит достойное вознаграждение. — Слона прозвучали так, словно Эван в комнате не присутствовал. — Хорошая работа заслуживает хорошей платы, разве нет?

— Я расплачусь с Эваном, — сказала Марис. — У меня хватит железа.

— Нет-нет, — возразил Правитель. — Ты чуть не погибла с моей вестью, и меня это очень удручило. Разреши мне выразить свою благодарность.

— Свои долги я отдаю сама, — не отступала Марис.

Лицо Правителя застыло.

— Хорошо, — сказал он. — Нам следует обсудить еще одно дело. Но прежде обед. После такой прогулки ты, конечно, проголодалась. — Он вскочил. — Идем. Ты убедишься, летатель, что я умею принимать гостей. Вряд ли ты видела стол богаче и лучше!

Однако вскоре выяснилось, что Марис доводилось пробовать более вкусную и изысканную пищу, и не раз. Количество разносолов на столе не компенсировало их качество. Рыбный суп оказался пересоленным, хлеб — черствым, мясо — переваренным и невкусным. Даже пиво показалось ей слишком кислым.

Обедали они в полутемном сыром зале за длинным столом, накрытым на двадцать человек. Эван, изнывавший от неловкости, сидел в конце стола рядом с офицерами стражи и младшими детьми Правителя. Марис — на почетном месте, справа от Правителя рядом с его наследницей — остролицей угрюмой женщиной, которая на протяжении всего обеда не проронила и трех слов. Другие летатели сидели напротив. Ближе всех к Правителю находился изнуренного вида мужчина с землистой кожей и носом-луковицей. Марис припомнила, что встречалась с ним прежде и что зовут его Джем. Корина с Малого Эмберли улыбалась ей через стол. Действительно очень красивая, как сказала девушка-гонец. Так ведь и ее отец, Корм, бесспорно был красавец.

— Ты хороню выглядишь, Марис, — сказала Корина. — Я рада. А мы очень тревожились.

— Я здорова, — ответила Марис. — И надеюсь, что скоро смогу летать.

— Марис… — Милое лицо Корины омрачилось, и она договорила неловко: — От души надеюсь. О тебе все справляются. Мы хотим, чтобы ты поскорее вернулась домой. — Она опустила глаза и начала есть.

Между Джемом и Кориной сидела молодая женщина — тоже летатель, но Марис ее не знала и, после тщетной попытки завязать разговор с дочерью Правителя, начала пристальнее рассматривать незнакомку. Ровесница Корины, но как они непохожи друг на друга! Корина — жизнерадостная красавица: темные волосы, нежная здоровая кожа, смеющиеся зеленые глаза, небрежная уверенность в каждом движении. Летатель, дочь летателей, с рождением унаследовавшая привилегии и традиции, неотъемлемые от владения крыльями. Ее соседка выглядела очень худой, хотя в ней ощущалась скрытая сила. Оспины изрыли впалые щеки, белобрысые волосы стянуты в неряшливый узел на затылке таким образом, что лоб выглядит неестественно высоким. Улыбка обнажала ее кривые и темные зубы.

— Ты ведь Тайя, — утвердительно сказала Марис, встретив взгляд умных, темных глаз.

— Да, это я. — Голос девушки оказался неожиданно приятным: спокойный, мягкий, чуть-чуть ироничный.

— По-моему, мы не встречались раньше, — продолжила Марис. — Ты давно летаешь?

— Я выиграла свои крылья два года назад на Северном Аррене.

Марис кивнула.

— Мне не удалось попасть туда — летала с поручением на Артелию. Тебе доводилось бывать на Западе?

— Три раза, — ответила Тайя. — Дважды на Большом Шотане и на Кульхолле. А вот на Эмберли — никогда. Ни на Большом, ни на Малом. В основном я летаю на Восток, особенно последнее время. — Она искоса бросила на Правителя язвительный взгляд и заговорщицки улыбнулась Марис.

Слушавшая их Корина вежливо спросила:

— Как тебе показался Штормтаун? И Эйри? Ты бывала на Эйри?

Тайя мягко улыбнулась.

— Я ведь однокрылая, — сказала она. — И училась в Эйрхоме. Мы не посещаем твой Эйри, летатель. Ну, а Штормтаун очень внушителен. На Востоке таких городов нет.

Корина покраснела. Марис почувствовала прилив раздражения. Стычки между прирожденными летателями и однокрылыми выскочками действовали на нее угнетающе. Небо Гавани Ветров уже не было царством товарищества, как когда-то. И во многом по ее вине.

— Эйри совсем не плохое место, Тайя, — сказала она. — Со многими моими друзьями я познакомилась там.

— Ты ведь не однокрылая, — ответила Тайя.

— Ну да? Сам Вэл-Однокрылый как-то сказал мне, что я — первая однокрылая, признаю я это или нет.

Тайя внимательно ее оглядела.

— Нет, — сказала она затем. — Совсем нет. Ты не такая, Марис. К старым летателям ты не принадлежишь, но ты и не однокрылая. Я не знаю, кто ты. Но, должно быть, тебе очень одиноко!

Обед закончился в странном напряженном молчании.

Когда чаши с десертом опустели, Правитель отпустил членов своей семьи, советников и офицеров, так что за столом остались только четверо летателей и Эван. Он хотел отослать и Эвана, но целитель не подчинился.

— Марис все еще под моим надзором, — сказал он. — И я останусь с моей больной.

Правитель злобно взглянул на него, но настаивать не стал.

— Ну, хорошо, — буркнул он. — Нам нужно обсудить одно дело, касающееся летателей. — Он пристально посмотрел на Марис. — Буду говорить прямо. Я получил послание от моего коллеги, Правителя Малого Эмберли. Он справляется о твоем здоровье. В твоих крыльях есть сильная нужда. Когда ты окрепнешь настолько, чтобы вернуться на Эмберли?

— Не знаю, — ответила Марис. — Ты сам видишь, что я здорова. Но полет от Тайоса до Эмберли очень утомителен для любого летателя, а я еще не в прежней форме. Я покину Тайос, как только смогу.

— Долгий полет, — подтвердил Джем. — Особенно для тех, кто и коротких полетов не совершает.

— Да, — согласился Правитель. — Ты часто прогуливаешься со своим целителем и с виду вполне здорова. Твои крылья приведены в порядок, как мне доложили, а ты не летаешь. Ни разу не приходила на скалу летателей, не упражнялась. Почему?

— Я еще не готова, — ответила Марис.

— Правитель, — снова вмешался Джем, — что я тебе говорил? Она не выздоровела, как бы ни выглядела. Иначе она бы уже летала. — Он перевел взгляд на Марис. — Прости, если я причиняю тебе боль, но ты знаешь, что это правда. Я сам летатель и понимаю, что удержать здорового летателя на земле невозможно. К тому же ты не обычный летатель. Я много раз слышал, что крылья ты любишь превыше всего!

— Да, — ответила Марис. — Любила. И люблю.

— Правитель… — начал Эван.

Марис обернулась к нему.

— Нет, Эван, — перебила она. — Я скажу им сама. — Она посмотрела на Правителя. — Да, я не совсем выздоровела. Что-то произошло с моим чувством равновесия. Но оно понемногу восстанавливается и с каждым днем это делается все заметнее.

— Сожалею, — быстро сказала Тайя. Джем кивнул.

— Ах, Марис! — Корина побледнела и с трудом сдерживала слезы. Она не унаследовала злорадности отца и знала, что значит для летателя чувство равновесия.

— Ты можешь летать? — спросил Правитель.

— Не знаю, — призналась Марис. — Мне нужно время…

— Времени у тебя было достаточно, — перебил он и повернулся к Эвану. — Целитель, ты можешь гарантировать мне, что она будет летать?

— Нет, — грустно ответил Эван. — Не могу.

Правитель нахмурился.

— Конечно, это дело Правителя Малого Эмберли, но вся ответственность ложится на меня. И я считаю так: летатель, если он не может летать, — не летатель, и крылья ему не нужны. Если неизвестно, будешь ли ты когда-нибудь совсем здорова, ждать станет только дурак. Еще раз спрашиваю тебя, Марис: ты способна летать?

Он сверлил ее взглядом, уголки его рта насмешливо подергивались, и Марис поняла, что отсрочки не будет.

— Я способна летать, — прошептала она.