<…> Как-то поручик Шатковский в общем разговоре сказал, что видел в Варшаве бывшего премьера Леона Козловского. Это известие начали связывать с недавним выездом Козловского из Бузулука именно в Варшаву и Берлин. Опять стали говорить о контакте Козловского с Андерсом, тем более что курьер из Польши рассказывал, что встречался с Козловским в Варшаве. Людей, посвященных в это дело, начало охватывать возбуждение, о котором, конечно, узнал и Андерс».

То есть связь Андерса с немцами вскрывалась и вскрывалась, и ему надо было что-то делать. Что касается Козловского, орудующего в Польше, то Андерс своим карманным трибуналом приговорил его к смертной казни заочно, а когда вскрылось, что и курьеры фактически от немцев, Андерс пытался приговорить к смерти и Шатковского, главного свидетеля своего предательства, но расстрелять Шатковского не дал из Лондона Сикорский.

Кстати, в деле шпионажа против СССР от Андерса не отставали другие официальные лица во главе с послом Польши в СССР Котом. «Вдобавок стало известно, что военный атташе нашего посольства генерал Воликовский вел какую-то разведывательную работу, собирая с помощью агентуры сведения военного характера. Советские власти поставили этот вопрос перед Андерсом, а Кот написал Сикорскому о необходимости отзыва Воликовского. Компрометация была столь велика, что Воликовский был снят со своей должности и вскоре вынужден был покинуть Советский Союз. То же самое произошло и с ротмистром Пшездецким, который также был замешан в подобных делах.

В связи с этим нам пришлось ликвидировать свою радиостанцию в Москве. Руководил станцией подполковник Бортновский, коллега Василевского и Гано.

Подозрения советской стороны по поводу этой радиостанции были обоснованными. Во-первых, руководитель радиостанции Бортновский придерживался тех же взглядов, что и лондонская «двуйка», считавшая Советский Союз врагом. Во-вторых, не удалось скрыть того факта, что часть «деятелей» нашей лондонской «двуйки» сотрудничала с Германией. В-третьих, сбор польским военным атташе в Советском Союзе сведений совершенно секретного военного характера выдвигал вопрос: для кого это делалось? Перед лицом этих фактов советская сторона отказалась от сомнительных услуг нашей радиостанции».

«Двуйка» - это разведывательная и контрразведывательная служба поляков.

Но в плане вопросов, возникших у СССР по поводу сбора поляками секретной информации явно для немцев, и у меня возникает вопрос, а для кого такую информацию собирал сам Климковский, так хорошо осведомленный о пронемецких намерениях Андерса? Напрашивается ответ – для СССР. Ведь он же обратился в НКВД с предложением мятежа и ареста Андерса.

Но вот именно это и опровергает мысль о том, что он был агентом НКВД. И дело даже не в том, что в донесении майора НКВД Жукова и намека нет на то, что Климковский агент НКВД, а в том, что НКВД никогда бы не разрешило такому ценнейшему агенту впутаться в такую авантюру, как подготовка мятежа.

Но и это не всё. Когда после смерти Сикорского разгорелся конфликт Климковского с Андерсом, Климковский весь компромат на Андерса изложил в рапорте тогдашнему Главнокомандующему генералу Соснковскому. Поскольку речь шла о жизни самого Климковского, то он изложил все до мелочей. Но о явных связях Андерса с Козловским, а через того и с немцами – убийственный довод - промолчал. Почему? Да, Андерс вовсю старался угодить и англичанам – не клал все яйца в одну корзинку. Но ведь и его связи с немцами доказывались! Остаётся думать, что такое обвинение Климковским Андерса тут же усугубило бы вину самого Климковского, как говорится, в доме повешенного о веревке не говорят.

Вот теперь можно поговорить и о генерале Сикорском, с 1939-го до лета 1943 года главе правительства Польши в эмиграции и главнокомандующем польской армией.

Климковский об этом молчит, но он, судя по всему, был доверенным лицом Сикорского в армии Андерса. Очень доверенным, настолько, что вызывают вопросы эти их отношения, как бы сами по себе возникшие. Смотрите, поручик Климковский, как простой курьер, каких были сотни, добирается из Львова в Париж, здесь долго ожидает аудиенции у Сикорского, наконец, встречается. И между ними вдруг устанавливаются настолько доверительные отношения, что поручик Климковский убеждает главу правительства и главнокомандующего Сикорского потушить скандал, вызванный обещанием капитана Керна перестрелять на границе Польши всех польских офицеров от майора и выше. Но кто по своему положению был поручик Климковский и кто Сикорский?! Значит, в чем-то они были единомышленники!

И это не модные ныне гомосексуальные связи, поскольку Климковский осенью 1940 года выезжает по поручению Сикорского с опаснейшей миссией во Львов, где его и арестовывает НКВД. После того, как летом 1941 года Климковский был освобожден из тюрьмы и стал адъютантом Андерса, отношения с Сикорским сохранялись, и при всех приездах Сикорского в СССР или армию Андерса он снова с Климковским встречается. Следовательно, было что-то, что связывало Сикорского с поручиком Климковским сильнее, чем даже с окружавшими Сикорского генералами.

Официально Климковский был послан из Львова в Париж с банальным заданием – сообщить о настроениях местного польского офицерства и генералитета и получить от правительства Польши в эмиграции инструкции и помощь. (Кстати, когда он вернулся во Львов, то передал местной Армии Крайовой помощь в сумме аж сто долларов. Но и их он выпросил в посольстве Польши в Бухаресте, а не получил в Париже по распоряжению Сикорского.) Климковский в Париже встречался с военным министром Соснковским, с низовыми работниками правительства, казалось бы, что ему еще надо? Тем не менее Климковский добивался встречи именно с Сикорским и добился. Поэтому полагаю, что Климковский шел из оккупированной Польши еще с одним заданием лично к Сикорскому. И это было задание от немцев.

Непонятно и то доверие, которое испытывал к нему Андерс. Из книги следует, что они не были знакомы до момента, когда Климковский стал посещать Андерса в госпитале во Львове. А потом, после выхода обоих из советских тюрем, Андерс немедленно делает Климковского своим адъютантом с невиданными полномочиями. Что их связывало? Климковский об этом молчит.

Надо учесть, что Сикорский еще с дореволюционных времен был достаточно крупной фигурой в тогда революционных кругах Польши, фигурой, равной Пилсудскому, расходившейся с Пилсудским по вопросам статуса Польши: Пилсудский хотел видеть Польшу полностью свободной, а Сикорский – в составе Австро-Венгрии, и во время Первой мировой войны Пилсудский создавал польские легионы, а Сикорский вербовал поляков в австро-венгерскую армию. После оформления Польши в государство Сикорский был и главнокомандующим польской армией, и премьер-министром, и военным министром, но после фашистского переворота Пилсудского, который Сикорский поддержал без ожидаемого Пилсудским энтузиазма, отношения с Пилсудским обострились, и Сикорский эмигрировал во Францию.

Нет сомнений, что он мечтал вернуться в Польшу, но как? В Польше у него не было достаточно надежной поддержки - там власть крепко держали сторонники «санации». Оставались иностранные государства, тем более что Сикорскому нужно было на что-то жить. СССР исключался, Франция была военным союзником Польши и ей политические изменения не были нужны, оставалась Германия, которая имела претензии к Польше в виде Данцига, и ей не мешало иметь при себе какой-то противовес Пилсудскому. Как мне думается, Сикорский еще в двадцатые годы установил «добрые отношения» с Германией, которые могли прерваться в связи с войной, но были восстановлены после ликвидации немцами Польши как государства. Совершенно не исключено, что Климковский помогал эти отношения восстановить, посему и стал доверенным лицом Сикорского. Возможно, Климковский помогал завести такие отношения и Андерсу, в связи с чем этот Штирлиц завоевал и его доверие.

В достоверности этой версии меня убеждает то, что Климковский всячески пытается обелить Сикорского в Катынском деле, но сам об этом деле молчит, давая своим молчанием понять, что польских офицеров в Катынском лесу расстреляли всё же русские. Но ведь Климковский не мог не знать, что это ложь!