Амадур не остался в долгу и ответил:

– Сеньора, речь ваша исполнена благоразумия, и своим доверием ко мне вы оказываете мне такую большую честь, что если бы я не удовольствовался этим благом, то я был бы недостоин всех остальных. Но поймите, сеньора, тот, кто хочет воздвигнуть прочное здание, должен прежде всего заложить надежный фундамент. Вот почему, стремясь служить вам до гробовой доски, я должен не только изыскивать средства, чтобы оставаться всегда подле вас, но и воспрепятствовать тому, чтобы кто-либо узнал о той безумной любви к вам, которая таится у меня в сердце. Хоть любовь эта так чиста, что о ней можно было бы рассказать всем на свете, всегда найдутся люди, способные превратно толковать самые высокие чувства. И тогда те же самые чувства становятся поводом для низких сплетен. Я рассказал вам сейчас обо всем этом и поторопился сделать это оттого, что Полина, которая почувствовала, что я не могу разделить ее любовь, стала относиться ко мне с большим подозрением и следить за каждым моим шагом. Когда же вам случается неожиданно говорить со мной в ее присутствии, я каждый раз боюсь, что выдам себя вдруг каким-нибудь движением и это даст ей потом повод заподозрить то, чего между нами на самом деле нет, и я прихожу в еще большее смущение, от которого хотел бы себя уберечь. Поэтому я решил просить вас, чтобы в ее присутствии, равно как и в присутствии других таких же злонамеренных женщин, вы не заговаривали со мною столь неожиданно; мне ведь легче умереть, чем узнать, что кто-то разгадал мою тайну. И я никогда не стал бы говорить вам об этом, если бы сердцу моему не была дорога ваша честь, ведь я и так все это время счастлив тем, что вы меня любите и доверяете мне. И я прошу только, чтобы вы и впредь даровали мне это счастье.

Флорида осталась очень довольна его объяснением, и при этом в сердце ее прокралось какое-то новое, дотоле ей неведомое чувство. Выслушав его до конца и увидев все благородство его побуждений, она ответила, что честь ее и добродетель подсказывают ей правильный ответ и что она соглашается исполнить его просьбу. Каждый, кто когда-либо любил, поймет, как был обрадован Амадур. Но, следуя его совету, Флорида зашла слишком далеко, она начала опасаться не только Полины, но и других женщин и стала поэтому совсем избегать встреч с Амадуром. Вместе с тем, пребывая в этой вынужденной разлуке с ним, она с огорчением замечала, сколь часто он видится с Полиной, которая была так хороша собой, что естественно было думать, что он ее любит. И чтобы чем-нибудь развеять свою печаль, она проводила долгие часы с Авантурадой, которая уже сильно ревновала мужа к Полине. Она жаловалась на него Флориде, и та старалась утешить ее, как могла, но вместе с тем сама страдала от того же недуга. Амадур очень скоро заметил странное поведение Флориды и решил, что она отдаляется от него не только по его просьбе, но и потому, что на него за что-то сердита. И вот однажды, вернувшись из монастыря, где он был за вечерней службой, он спросил ее:

– Сеньора, почему вы так переменились ко мне?

– Очевидно, потому, что вы этого хотели, – ответила Флорида.

Догадавшись об истинной подоплеке этой обиды и решив проверить свою догадку, он сказал:

– Сеньора, я сделал все, что мог, для того чтобы Полина ни в чем вас не могла заподозрить.

– Вы нашли отличный способ служить и своим, и моим интересам, – ответила она, – сами вы получаете удовольствие, и одновременно это помогает вам оберегать мою честь.

Из этих слов Амадур понял, что она считает, что встречи с Полиной ему приятны. Он пришел в отчаяние и, не будучи в силах сдержать своего гнева, воскликнул:

– Ах, сеньора, не ожидал я, что вы так скоро начнете терзать меня и разрывать мне сердце! Ведь нельзя было придумать для меня худшее наказание, чем заставить меня проводить долгие часы в разговоре с той, которая мне совсем не мила! Но коль скоро вы недовольны тем, что я делал ради вас одной, я больше ни за что не стану говорить с ней, и будь что будет! А для того, чтобы скрыть мой гнев, – так, как я прежде скрывал мою радость, – я куда-нибудь уеду и не вернусь до тех пор, пока настроение ваше не изменится. Впрочем, я надеюсь, что получу какие-нибудь распоряжения от моего военачальника, и, вернувшись на войну, постараюсь сражаться до тех пор, пока вы не поймете, что, кроме вас одной, у меня здесь нет никого, кто был бы мне дорог.

Сказав эти слова, он не стал дожидаться ответа и тут же уехал. Флорида была всем этим несказанно опечалена и ни в чем не могла найти утешения. Любовь, которую она гнала от себя, вспыхнула в ней с новой силой, и, раскаиваясь в своих словах, она стала беспрестанно писать Амадуру письма, прося его поскорее вернуться. И через несколько дней, когда гнев его немного утих, он возвратился в поместье графини.

Я не сумею сейчас в точности передать вам все, что они с Флоридой говорили друг другу, чтобы избавить себя от этой ревности, но, так или иначе, Амадур вышел победителем из этого спора, – Флорида дала ему слово, что впредь не будет верить никаким россказням о его любви к Полине, и призналась, что теперь хорошо поняла, какою нестерпимою мукой было для него часами говорить с этой женщиной или с любою другой – и все только для того, чтобы защитить честь единственной, которую он любил.

Когда любовь победила эту взаимную подозрительность и оба влюбленных стали еще больше радоваться каждой своей встрече, пришло известие, что король Испании двинул все свои войска в Сальс[51]. Разумеется, Амадур, привыкший всюду быть первым, не замедлил отправиться туда же. Но надо сказать, что на этот раз уезжал он с необычными для него сожалением и тоскою. Он был огорчен разлукой с любимой и боялся, что к его возвращению в доме могут произойти перемены: он видел, что немало принцев и родовитых вельмож домогались любви Флориды, которой к тому времени исполнилось уже пятнадцать или шестнадцать лет. Он невольно думал о том, что за время его отсутствия она может выйти замуж и тогда он уже не будет иметь случая с ней видеться, если только графиня Арандская не предложит его жене Авантураде стать компаньонкой ее дочери. Он так умело повел дело, что Флорида обещала ему, что, за кого бы она ни вышла замуж и куда бы ни уехала, она всюду возьмет с собой Авантураду, и графиня дала на это свое согласие. А так как в это время шел разговор о том, чтобы выдать Флориду в Португалию, то было решено, что Авантурада поедет туда вместе с нею и никогда ее не покинет. С этим Амадур и уехал, оставив жену свою в обществе графини и до глубины души опечаленный разлукой с любимой. Флорида же после отъезда своего верного слуги старалась жить самой добродетельной и чистой жизнью, надеясь этим завоевать репутацию благороднейшей дамы и быть достойной такого доблестного кавалера, каким был Амадур.

Как только Амадур прибыл в Барселону, его, по обыкновению, окружили местные дамы, но все они нашли в нем большие перемены и дивились, что женитьба может так до неузнаваемости изменить человека. Все, что раньше привлекало его внимание, теперь вызывало в нем одно раздражение. Даже графиню Паламосскую, женщину, которая прежде очень ему нравилась, он на этот раз не удостоил своим посещением и пробыл в Барселоне совсем недолго – как будто он все время спешил куда-то, где ждут только его одного. Когда же он прибыл в Сальс, началась долгая и кровопролитная война между двумя королями. Но я не собираюсь сейчас рассказывать ни об этой войне, ни о славных подвигах Амадура, ибо иначе рассказ мой затянется и я не успею окончить его до самого вечера. Знайте только, что доблестью он превзошел всех своих соратников. Герцог Нахера[52], прибывший в Перпиньян с двумя тысячами людей, просил Амадура принять командование его войском, и тот так хорошо справился с порученной ему обязанностью, что во время сражений то и дело слышны были крики «Нахера».

В это время король Туниса, долгое время воевавший с испанцами, услыхав, сколь ожесточенно короли Испанский и Французский сражались на границах Перпиньяна и Нарбонны, решил, что сейчас настал самый удобный момент, чтобы ударить по врагу, и двинул к берегам Испании множество судов, чтобы успеть побольше всего разграбить и разрушить[53]. Когда в Барселоне заметили, сколько мавританских кораблей вышло в море, об этом сразу же сообщили в Сальс вице-королю Каталонскому, который тут же направил герцога Нахеру в Паламос. Когда мавры увидали, как сильно укреплен этот город, они сделали вид, что прошли мимо, а потом, около полуночи, возвратились и высадили на берег такое множество солдат, что им удалось окружить герцога Нахеру и захватить его в плен.