– Ничто не поможет, господин доктор? – спрашивает он слабым голосом.

– Одно только средство, бедный мой… ампутация!

Зуав вздрагивает и сейчас же говорит:

– Начинайте, господин доктор!

– Усыпить тебя?

– Вы очень добры… не стоит труда! Сержант Буффарик, пока господин доктор отхватывает мне ногу, я выкурю трубочку…

– Да, да, голубь мой, я сейчас раскурю ее тебе! – отвечает Буффарик с влажными глазами.

Приготовления к операции окончены в одну минуту. Понтис берет трубку и затягивается.

– Готов?

– Валяйте, господин доктор!

Одним ударом хирург отрезает лоскут кожи. Понтис вздрагивает и курит. Еще несколько секунд… скрип пилки по кости… отрезанная нога падает на землю.

Пот градом льется по лицу зуава, продолжающего, сжав челюсти, курить.

Бледный как полотно Буффарик смотрит на него. Княгиня отвернулась, Роза тихо плачет.

– Ты молодец, Понтис! – говорит доктор. – Ты выздоровеешь и будешь награжден!

– Сейчас же! – произносит звучный голос, заставляющий всех обернуться.

Доктор кланяется, Буффарик выпрямляется, раненый, приподнимаясь, отдает честь и бормочет:

– Генерал… Ваше превосходительство!

Это Боске, черный от порохового дыма, прибежал неожиданно сюда, где страдают и умирают.

– Доктор, – говорит он, – я исполню ваше обещание!

Он вынимает из кармана медаль и передает ее раненому, который рыдает, как дитя.

– Зуав Понтис. – продолжает Боске. – именем императора я награждаю тебя этой медалью в награду за твою храбрость!

– Благодарю… благодарю! – шепчет раненый и, собрав все силы, кричит:

– Да здравствует Боске! Да здравствует отец солдат!

Боске замечает даму в черном и почтительно кланяется ей. Со всех сторон к нему тянутся руки, раненые приветствуют его, умирающие собирают последние силы и приподнимаются.

Он обходит этот уголок ада, старается утешить, ободрить, приласкать несчастных…

Но Боске, наконец, уходит, и доктор снова принимается за дело. Дама в черном лежит подле него на носилках, поддерживаемая Розой.

– Я к вашим услугам, сударыня! – говорит доктор.

– Пожалуйста!

Доктор быстро разрезает ножницами рукав и верх лифа. Кость руки раздроблена у плеча, рана почернела и загноилась.

Доктор качает головой и молчит.

– Это серьезно, доктор?

– Конечно, очень серьезно… я боюсь…

– Пожалуйста, смотрите на меня, как на солдата. Я с первого дня находилась под огнем и готова пожертвовать жизнью!

– Нужна ампутация, сударыня!

– Ни за что!

– И не только ампутация, но и расчленение плеча!

– А если я не хочу этого?

– У вас девяносто девять шансов против одного, что вы умрете!

– Я попытаюсь… Лучше смерть, чем увечье!

– Как вам угодно, сударыня! Я всегда к вашим услугам!

– Благодарю вас!

– Видите ли… необходимо, чтобы около вас был верный, надежный, любящий человек, который ухаживал бы за вами и днем и ночью! Тогда… возможно, что вы поправитесь!

– Я буду ухаживать… я! – говорит Роза с трогательной простотой.

– Милое дитя! – шепчет растроганный Буффарик.

Крупные слезы катятся по щекам княгини. Здоровой рукой она крепко обнимает девушку и бормочет:

– Роза! Дорогое дитя! Вы – ангел доброты, грации и самоотверженности!

Затем, посмотрев на доктора, Буффарика, Понтиса и всех раненых, княгиня добавляет:

– О, французы, французы! Неужели вы победите нас величием души?!

Почетный пленник. – Лев в клетке. – Сорви-голова не хочет дать слона.– Русские отказываются обменять его на полковника. – Недавняя, но прочная дружба. – Боске в немилости. – Поражение французов. – Боске снова делается командиром.

У русских захват в плен Сорви-головы производит сенсацию. Его слишком хорошо знают в осажденном городе. Плен Сорви-головы – это действительно победа, потому что он душа адского патруля и превосходит других энергией, хитростью, выносливостью и безумной смелостью.

Лишенный начальника, адский патруль не опасен.

Прощай эти дерзкие выходки, безрассудные атаки! Прощай ночные вылазки, слишком опасные для неприятеля!

В Севастополе начинают дышать свободнее: теперь Сорви-голова не будет мучить аванпосты.

Русские выказывают пленнику большое уважение. Он – герой дня. Адмирал Нахимов поздравляет его, Тотлебен пожимает руку, генерал Остен-Сакен приглашает обедать. Новый приятель Сорви-головы, майор, осыпает его любезностями. Часовые отдают ему честь. Все это прекрасно, но Сорви-голова не из тех людей, которых опьяняет слава.

Солдату в душе, человеку долга, ему тяжело сидеть в клетке, хотя бы она была вызолочена.

Он жаждет свободы, жаждет полной свободы и возможности снова начать свою жизнь, биться днем. ночью, рисковать жизнью и заслужить обещанные эполеты.

Зная репутацию Сорви-головы, генерал Остен-Сакен сказал ему в первый же день:

– Дорогой товарищ! Я хочу оставить вас здесь. Лучшей гарантией для меня будет ваше слово. Если вы дадите слово не пытаться бежать, вы будете совершенно свободны!

– Очень благодарен вам, генерал, но я умер бы, если бы мне пришлось отказаться от своего долга и обязанностей!

– Вы отказываетесь дать слово?

– Генерал… слово – вещь священная! Не могу… нет, я не могу дать вам слова!

– Тогда, вместо почетной свободы, я буду вынужден запереть вас в каземат!

– Что же делать, генерал!

– Вы будете находиться день и ночь под строгим караулом, который убьет вас при первой попытке бежать!

– Конечно!

– Малейшее насилие с вашей стороны – и вас ожидает смерть, без милости и пощады. И вы все-таки отказываетесь дать слово?

– Да, генерал. Простите мою неблагодарность. Я говорю вам откровенно, что попытаюсь бежать при первой возможности… если бы даже часовым удалось убить меня!

– Вы смелый и достойный солдат! Мне очень жаль, что я должен принять строгие меры… На вашем месте я поступил бы так же!

– Генерал, быть может, есть возможность уладить дела?

– Каким образом? Пожалуйста!

– Генерал Боске очень добр ко мне, позвольте мне написать ему!

– Сейчас же садитесь и пишите.

Сорви-голова написал:

« Генерал! Я обещал вам водрузить французское знамя на Малаховом кургане. Но я – пленник! Конечно, я убегу, но это будет и трудная, и долгая вещь. Смею надеяться, смею думать и просить Вас предложить Его превосходительству графу Остен-Сакену обменять меня на русского пленника. Умоляю вас, генерал, позвольте мне вернуться в полк и сдержать свое обещание.

Примите, генерал, выражение моего высочайшего почтения и уважения к Вам.

Ваш солдат Сорви-голова». Написав письмо, Сорви-голова протянул письмо генералу. Остен-Сакен, не взглянув на письмо, запечатал его и позвал дежурного офицера.

– Передайте парламентеру и принесите ответ!

Боске получил письмо и передал его генералу Пелиссье. Пелиссье высоко ценил заслуги Сорви-головы и сейчас же написал Остен-Сакену:

« Главнокомандующий французскою армией имеет честь предложить Его превосходительству коменданту Севастополя обменять французского сержанта Сорви-голову на русского полковника Хераскина.

Пелиссье». Остен-Сакен ответил:

«Комендант Севастополя имеет честь отклонить предложение главнокомандующего французской армией. К великому сожалению, он отказывается обменять французского сержанта Сорви-голову на полковника русской армии.

Остен-Сакен».

– Вот письмо вашего генерала, – сказал он зуаву, с нервным напряжением ожидавшему результата переговоров, – прочитайте!

– О, Ваше превосходительство, это слишком лестно… я не стою этого!

– Вы думаете? Прочитайте мой ответ. Он покажется вам еще более лестным!

– Как, генерал, вы отказываетесь… меня, простого солдата… на полковника?!

– Милый товарищ! Вы из тех солдат, которые могут быть генералами! Нет, вы останетесь у меня!