Мысли мои прервал смех.

«Бог это и есть энергия. Меня нельзя убить, даже осушив до дна, и то, для этого нужно ну очень постараться. Энергия существует всегда и везде, в любой точке пространства и времени, она сущность бытия, просто бери и пользуйся. Точнее, делать так могут только боги, остальным видам, что биологическим, что энергетическим, подобное недоступно».

— Даже элементалям? — удивился я. Прежде мне казалось, что они ограничены только тем, сколько их сознание может контролировать.

«Всем созданиям. Так яснее? Все, кого создали боги, не имеют доступ к первородной силе».

— Но разве тебя не создала Праматерь?

«Глупец, я часть её сущности, разделённое божество сохранит все свои свойства и возможности, так как структура не изменяется. То, чем мы являемся, это часть мироздания, вселенной, материи. Боги не отделимы от… всего? Всё, что ты видишь или можешь представить, создано прямым или косвенным способом, но богами. Без таких, как я, всё станет ничем, истинной пустотой, без возможности появления и жалкого фотона».

— Если ты такой всемогущий, так почему…

«Это не моя сила! Пресветлая не просто так разместила здесь свою МСН, она подобным образом пометила всю энергию, вписав в неё даже часть того, что продолжает принадлежать Праматери».

— Принадлежать? Этот мир ведь создала Тьма, так почему…

«Энергия свободна, — вновь прервал меня Эой, — она никому не принадлежит, но её можно присвоить. Праматерь никогда не задумывалась о подобном, оно ей просто было не нужно, как и мне. Это то, чего возжелала Пресветлая, по только ей ведомым причинам. Скорее всего, это банально её хотелка, как ты, например, и эта планетка. Я не знаю, зачем матери всё это потребовалось. Она просто взяла и сделала мир и виды существ. Я не могу просто взять и забрать энергию как хочется, требуется считаться с теми правилами, что создала Пресветлая. Точнее, это возможно, но цена вопроса слишком высока. Ты ведь не мог не задаться вопросом, почему Праматерь просто не уничтожит или не выгонит другого бога? Потому что истинное противостояние повлечет моментальное разрушение всего. Волна процесса вернёт материю в первозданное состояние. Сомневаюсь, что именно этого хотела мать. Это не просто начать с чистого листа, это сделать этот чистый лист нужно будет, потому боги не воюют. И я слышу, о чём ты подумал! Это не хаос! Хаос возможен в рамках материи, так что мне так же тотальное уничтожение без надобности. Именно поэтому я не могу разрушить клеть, хоть и могу, если очень постараюсь. Но что потом мне делать в первозданном предвеществе? Да и пребывание там… не совсем приятное занятие.».

Вот уж что, а лекцию о божественности я не ожидал услышать, Эой был серьёзнее и разговорчивее обычного.

«Я мог бы многое попытаться рассказать, — устало вздохнул он, — но поймёшь ли ты? Найдутся ли слова в рамках речи твоего вида, народа? Даже то, что я поведал, уже искажено из-за несовершенства подобной передачи информации».

— Так что нам делать? Как я уже и сказал, сидеть и ждать окончания всего глупо.

Повисло молчание, а ещё появилось нехорошее предчувствие.

«Нельзя заранее сказать, сколько уйдёт на всё это. Я сожгу все накопленные в этом мире запасы маны, если потребуется, перейду на свои. Но ты должен понимать, что собирать их прежним способом я не намерен. Умрёт очень много созданий, я поглощу их жизни, и ты не посмеешь мне мешать. Так ведь?»

Это был даже не вопрос, скорее ультиматум.

— Ты же… Ты не хочешь сказать, что это будут и мои люди, демоны, оборотни?

Снова пауза.

«Мне нравилась эта игра, я готов был ждать. Что такое несколько лет по сравнению с тысячелетиями? Но начинать цикл заново нет ни малейшего желания».

— Да какая тебе разница? — возмутился я. — Это всё равно рано или поздно закончится!

«То есть я должен делать всё так лишь потому, что это хочется тебе? — хмыкнул Эой. — Не много ли берёшь на себя, человек?»

— Как же ты мне… осточертел…

Я сделал глубокий вдох, пытаясь в очередной раз пытаясь успокоиться, благо годы практики начали давать результат.

«Ты моя единственная и любимая игрушка. Благодаря тебе я даже начал немного понимать мать… Я готов идти на уступки, но всему есть границы. И сейчас я говорю тебе, что по возвращению наберу потерянную ману так быстро, как смогу. Последствия этого ты должен понимать».

— Ты не можешь просто так всё разрушить. Всё то, что я делал… что делали мы… И эта ситуация ведь возникла из-за твоей неосмотрительности, я не моей! Я ведь несколько раз предупреждал…

«Как я и говорил уже, эта ситуация не проблема, но лишь я буду решать, что и как произойдёт в итоге. Мы достигли последней фазы Пробуждения, а потому мне осталось не так много для обретения свободы. Сколько, по твоему, я провёл в заточении? Считаешь, это соизмеримо с простым желанием поиграть?»

— У тебя есть вечность…

«И только мне решать, как ей распоряжаться. Последний раз повторяю, ты не посмеешь мне мешать, понял?»

Ультиматум бога пришёлся не по душе: он прямым текстом сообщал, что уничтожит всё, что мне дорого. И что мог противопоставить я? Руки сами собой опускались, казалось, что всё напрасно. Подобные мысли не раз возникали и прежде, но мог ли я позволить себе отчаяние?

— Не трогай только тех, что я люблю, — сдался я.

«Вот и славненько».

Его голос был полон самодовольства, да и эмоции я ощущал соответствующие. Примечательно, что прежде спектр являлся гораздо меньшим: злость, нейтралитет и жажда крушить. Лишь три состояния бога, сейчас же он всё больше уподоблялся «биологическим видам» — как сам он любил нас называть. И я не мог знать, хорошо это или плохо, однозначным являлось лишь то, что договориться с ним всё так же являлось той ещё задачкой, порой неразрешимой. Наверное, разъединение с Эоем могло бы поспорить за титул лучшего события во всех моих жизнях, лишь это утешало перед предстоящим хаосом.

«Отдай мне контроль», — попросил он с долей снисхождения и я ощутил нечто похожее на судорогу в правой руке, но не стал ей противиться. Чувство моментально перекинулось на всё тело, но тут же всё пропало в буквальном смысле. Я всё так же мог наблюдать за окружением, но ничего не контролировал. Неприятное состояние, можно было бы закрыть глаза, погрузиться в себя, но я не стал этого делать. Нет, сомнений в том, что Эой вернёт контроль после «веселья» не возникало, но…

— Да не переживай ты так, — услышал я свой голос и это вернуло меня к реальности. Вновь вернулись тактильные ощущения, хоть тело всё так же не принадлежало мне. Стало в разы не приятнее.

«Не тебе такое говорить», — ответил я.

— Можешь и поспать, вообще-то, — немного обиженно ответил Эой и поднял ладонь, смотря как пальцы сжимаются и разжимаются. — Когда вернёшься в мир, будешь уже свободен от моего влияния. Не об этом ли ты мечтал?

«И ты так запросто оставишь свою игрушку в покое?» — усмехнулся я, зная ответ наперёд.

— Ну, не совсем… Но теле в единоличное пользование ты получишь, как минимум.

«Ты меня ни капли не обнадёжил. Лучше займись делом и покончим с этим».

— Да как скажешь, человек, — хмыкнул Эой. — Впервые мы имеем действительно единое мнение хоть по какому-то вопросу. А теперь, крушить…

Эой занял устойчивую позицию, скрестив руки на груди при этом, и посмотрел вверх. Как и в прошлый раз «явления чуда», я не чувствовал ничего, лишь косвенные признаки божественного влияния. Такие, как дрожь земли, а затем и обвал сводов пещеры.

Пространственный «пузырь» находился довольно глубоко под землей, это я смог понять по смутным мыслеобразам Эоя, когда он попытался что-то объяснить. Но кора планеты сама по себе вещь тонкая в масштабе, так что ощутимым препятствием для бога не являлась.

Мы выбрались из ловушки в предрассветные часы и сразу же направились на территории оборотней. Уж не знаю как, но Эой прекрасно умел обходить ограничения системы, возможно потому, что сам их и задавал? Свечения душ были заметны издалека, они как маяк манили, рождая в разуме бога непередаваемый спектр эмоций, схожий с эйфорией.