С другой стороны, Пэллес не обманывала себя: она знала, сожаления по поводу короля объяснялись всего лишь угрызениями совести из-за того, что она использовала человека без его ведома. И все же…

Кейн обладал некой удивительной целостностью, неизменным самоуважением, хоть и в несколько извращенной форме. А вот с королем слово «целостность» совсем не вязалось; этот человек был двуногой лисой. Быть может, полезной, порой даже необходимой – но тем не менее лисой.

Небо становилось все темнее; на город опускались сумерки. Пэллес шла к складу, где были спрятаны токали. Она не думала о толпе, которая становилась все плотнее по мере приближения комендантского часа, и о существах всех видов, которые шли по мостам прочь из Старого Города. Она была погружена в меланхолические размышления, сама поражаясь, что даже теперь сравнивает любого встреченного мужчину с Хэри.

Грустно покачав головой, Пэллес свернула на полутемные улицы Рабочего парка.

В миллионный раз она возвращалась к причинам их расхождений, ссор, ревности и подозрительности. Во-первых, им не следовало жениться; они были великолепными любовниками – страстными, горячими, непредсказуемыми, опытными, однако именно это и не позволило им стать хорошими супругами.

Противоположностей влечет друг к другу, но только близость характеров может сцементировать узы.

Они были совершенно разными актерами. Пэллес занялась этим делом в первую очередь потому, что в Поднебесье она обретала Силу, навеки отделявшую ее от сословия торговцев в безжалостной, строго выверенной социальной системе Земли. Здесь она обладала властью помогать людям, изменять их жизнь – изменять к лучшему. Она могла точно сказать, что ее работа улучшает Поднебесье, и гордилась этим.

А Кейн пришел сюда только ради крови.

Она спасала жизни – он забирал их.

И его Приключения были в три раза популярнее.

Когда Шенне хватало честности, она признавала этот факт как часть своей проблемы. Гордиться тут было нечем – но посмотреть правде в глаза все-таки следовало.

Она вздохнула и сосредоточилась на сиюминутных проблемах. С Кейном она выяснит отношения позже, как только он ей попадется. А сейчас она устала, устала бесконечно бежать, прятаться и сражаться, устала так, что едва могла сконцентрировать все свое внимание на деле. Впрочем, подходя к подземному убежищу, где прятались токали, она заставила себя отмести несущественное в данную минуту – вести себя иначе было смертельно опасно.

Токали укрывались под прогнившим щелястым полом сгоревшего склада, расположенного между несколькими столь же разрушенными строениями. Только отдельные участки земли тут и там напоминали об обугленных остатках крыш, под которыми нашли себе приют несколько семей переселенцев.

Возле этого убежища Пэллес не использовала помощников, которые могли бы выдать ее, и не оставляла никакого условного знака. Сухой, похожий на пещеру подвал был ее третьим резервным укрытием; она подготовила его вместе с близнецами, Таланн и Ламораком, нанеся на стены и двери магические руны, препятствующие иным заклинаниям и любой другой магии обнаружить убежище. Переодетый король Канта сам помог ей переправить внутрь запас пищи и воды; несмотря на его презрение к физическому труду, он благодаря заклинанию работал без жалоб, готовый скорее умереть, чем выдать местонахождение токали. Пэллес надеялась, что все остальные, знавшие об убежище, мертвы.

Вход замаскировали под остатки конторы; чтобы приблизиться к нему, надо было пробраться через лабиринт обрушившихся стен и пройти по опасно прогнившим полам, В последний момент Пэллес не стала входить, повернула прочь и миновала обугленный фасад, погруженная в свои мысли.

Что-то было не так.

По-прежнему по улицам шли возвращавшиеся домой работники – не больше и не меньше, чем обычно. Посмотрев на их лица и одежду, Пэллес не нашла объяснения вдруг кольнувшему ее страху. Однако она доверяла своим ощущениям и своей интуиции; в конце концов, только они и могли спасти ей жизнь.

Она нашла достаточно прочный кусок стены, небрежно облокотилась на него и стала осматривать улицу. «Что же здесь не так?»

Не хватало дыма.

Переселенцы… Поблизости жили две семьи, одна в доме напротив – бывшей бакалейной лавочке, другая на этой стороне, в бывшей кузнице. Уже сгустились сумерки, значит, они должны зажечь небольшие скрытые костерки, чтобы приготовить еду из отбросов, которые им удалось набрать за день. Поздней осенью дожди шли в Анхане почти ежедневно, поэтому каждая щепка должна была промокнуть насквозь – и все же дыма не наблюдалось,

Возможно, это ничего не означало. Переселенцы могли просто-напросто переехать в какой-нибудь дом посуше, надежнее защищавший от ветра. А могли быть связаны или убиты Серыми Котами, которые следили за ними и заметили отблески огня на полуразрушенных стенах.

Гвардия не зря называла себя «Котами» – они могли следить за объектом в течение многих часов, тщательно выверяя необходимые позиции, высматривая малейшее движение возле мышиной норы, где прятались токали. Однако они не могли знать, что в сумерках переселенцы привыкли готовить пищу.

Пэллес снова тронулась с места и шла до тех пор, пока не увидела в проломе стены шпиль дворца Колхари. Она вошла в состояние мыслезрения и увидела переплетающиеся струи Силы; они медленно перемешивались под влиянием тусклых Оболочек проходящих мимо горожан. Она не увидела потока Силы, идущего из дворца, однако это еще ни о чем не говорило. Коты не станут атаковать ее, не зная, кто она такая, но если с ними Берн…

Имперцы знали, что Саймон Клоунс – маг. Это подтверждалось тем самым заклинанием, так затруднявшим поиск. При охоте на Клоунса Берн с Ма'элКотом не стали бы держать открытым канал Силы – проще было бы сразу протрубить в трубы и помахать флагом.

Однако Берн имел свои причины охотиться на Пэллес, причем это не было связано с охотой на Клоунса. Если он здесь, готовый выскочить из-за какого-нибудь здания, и увидит ее на улице, и узнает, то непременно схватит ее, чтобы занести удар по Кейну; он наверняка…

Со шпиля дворца ударил алый луч Силы.

Пэллес оставалось жить считанные секунды.

Окружена. В одиночку. Кантийцы помогли бы ей – но кантийцев здесь не было.

В одиночку – но не беззащитна.

Кейн в такой, ситуации процитировал бы Сун Цзу: «В смертельной опасности – дерись!»

Из нагрудного кармана Пэллес вытащила любовно вырезанную руку из того же кварца, что использовался для Щитов,

Потоки Силы вспыхнули и проникли в мозг.

Луч Силы бил со шпиля дворца как лазер, кончаясь в ветхом складике напротив. Берн не мог скрыться.

Вырезанные на кварцевой руке линии упали как сеть, закрутились в водовороте Силы, от которого засветилась сама Пэллес. Сколько бы Силы Берн ни получил от Ма'элКота, он все же не был магом. Без мыслезрения он так и не поймет, во что влип.

На ее губах играла мрачная улыбка, которую Берн узнал бы с первого взгляда. Чародейка вытянула руку, сжала кулак, и невидимая Сила амулета сокрушила здание как яичную скорлупу.

Дом рухнул с грохотом горного обвала, оставив после себя густое облако пыли. Теперь Берну придется прежде всего выбраться из развалин и уж только потом взяться за нее.

Вокруг раздались щелчки арбалетных выстрелов, однако Пэллес не стояла на месте – она нырнула в надежное укрытие из облака пыли. Стрелы свистели вокруг, ударяли о булыжники мостовой и застревали, подрагивая, в дереве.

Выстрелы и крики бегущих прочь горожан смешались в воздухе.

Пэллес встала на ноги и щелкнула пальцами, проделав тот же фокус, который демонстрировала капитану баржи. На этот раз вместо монет в ее руках возникли каштаны – один, два, три, четыре.

Кровь стучала в ушах, грудь разрывалась. Блеснув зубами в довольной ухмылке, она активировала каштан и швырнула его с помощью своей Силы прямехонько в тот дом, откуда летели стрелы. Сквозь закрытые ставни вырвались языки пламени, фасад здания покосился и упал.