– Но я не сделал ничего плохого! Правда не сделал! – жалобно протянула Пен.

– Если не сделали, то вам нечего меня и бояться. – Мистер Гаджен ухмыльнулся, и улыбка показалась ей зловещей. – Но я подумал вот что, сэр: что-то слишком быстро вы с тем лощеным джентльменом покинули постоялый двор. Почему, спросил я себя – да и каждый на моем месте задался бы таким вопросом, – почему вы вдруг внезапно почувствовали неприязнь ко мне?

– Нет, вы ошибаетесь! Просто сказать было нечего, и, кроме того, мы и так опаздывали.

– Что ж! – Мистер Гаджен перехватил руку Пен повыше локтя. – Мне все же захотелось расспросить вас более подробно, юный сэр. Так… только не совершайте ошибки – не пытайтесь сопротивляться, потому что ничего хорошего вам это не сулит. Может быть, вы и правда никогда ничего не слыхали о парне по имени Джимми Ярд, и, может, даже не узнаете эти самые бриллианты, когда их увидите. О, если бы я получал хоть пару монет за каждого юнца, похожего на вас, юнца, которого мне пришлось задержать – да замолчите же вы ради Бога! – я уже давно был бы богачом! Пойдемте со мной и прекратите нести вздор, потому что я сильно подозреваю, что вы знаете гораздо больше о, тех камешках, нежели изображаете тут!

Проходящие мимо стали обращать на них внимание, и вокруг уже собиралась толпа. Пен увидела потрясенное лицо миссис Хоп-кинс, но возможности бежать у нее не было, и она подчинилась сыщику. Мистер Гаджен явно собирался отвести ее в тюрьму или в какое-нибудь иное место, где ее можно было бы спокойно допросить и где ее трюк с переодеванием очень скоро выйдет наружу. Тем временем любопытная толпа все росла, некоторые уже громко спрашивали, что же натворил такой молодой джентльмен, а какой-то вездесущий знаток объяснил соседям, кивая на Гаджена, что это, мол, один из лондонских сыщиков с Боу-стрит. И Пен решила, что ей не может помочь ничто, кроме собственной откровенности. Поэтому она перестала вырываться из рук сыщика и сказала как можно более спокойно:

– Конечно, я вовсе не возражаю пойти вместе с вами. Я действительно знаю кое-что, что вас интересует, и могу сообщить вам весьма ценные сведения.

Мистер Гаджен, который привык, чтобы перед ним трепетали, нисколько не смягчился, услышав эту речь, он весьма удивленно воскликнул:

– Вот так номер! Ну и наглец, а еще молоко на губах не обсохло! Идите за мной, и нечего пытаться меня обманывать!

Часть толпы явно намеревалась сопровождать их, двинувшись было следом, но мистер Гаджен так свирепо посмотрел на добропорядочных горожан, что они тут же отстали и оставили сыщика наедине с конвоируемым пленником.

– Вы делаете непростительную ошибку, – обратилась Пен к сыщику. – Ведь вы разыскиваете бриллианты Брэндонов? Так вот, должен вам сказать, что я все знаю о них, знаю, что мистер Брэндон хочет, чтобы вы прекратили искать их.

– Ха! – многозначительно крякнул мистер Гаджен. – Он хочет, чтобы я перестал искать их. Черт меня побери, если я хоть когда-нибудь в жизни видел подобного нахала!

– Послушайте! Я знаю, кто украл бриллианты, и, что еще хуже, тот же человек убил из-за этого второго мистера Брэндона.

Мистер Гаджен, не найдя от изумления слов, покачал головой.

– Это правда, клянусь! – с отчаянием сказала Пен. – Его зовут Тримбл, и они вместе с Джимми Ярдом украли колье! Только все пошло не так, как они предполагали, и колье снова оказалось у мистера Беверли Брэндона, а потом капитан Тримбл убил его и скрылся с бриллиантами. А мистер Седрик Брэндон повсюду вас разыскивает, и если вы отправитесь в Куин-Чарльтон, то еще застанете его там, и он скажет вам, что все, что я вам сейчас сказал, – чистая правда!

– Никогда не слыхал ничего подобного! – ахнул изумленный мистер Гаджен. – Очень изобретательный юный негодяй – это точно! И откуда же вы знаете такие подробности об этих бриллиантах, позвольте поинтересоваться?

– Я хорошо знаю мистера Брэндона, – ответила Пен. – Обоих мистеров Брэндонов! И я как раз был в Куин-Чарльтоне, когда было совершено это убийство. И мировой судья мистер Филипс все обо мне знает, уверяю вас.

Это заявление слегка поколебало уверенность мистера Гаджена, и он несколько смягчился:

– Не могу сказать, что я вам не верю, сэр, но также и не могу сказать, что верю; это самая необыкновенная история, которую я когда-либо слышал, – это точно!

– Да, наверное, она должна показаться вам невероятной, – согласилась Пен и, почувствовав, что хватка сыщика чуть ослабела, решила развить достигнутый успех: – Нам лучше сразу же отправиться в Куин-Чарльтон, так как мистер Брэндон очень хочет вас повидать, и я думаю, что мистер Филипс обрадуется вашей помощи в поисках капитана Тримбла.

Мистер Гаджен искоса посмотрел на юнца.

– Или я ошибаюсь, или вы – самый ловкий негодяй из всех, которых я когда-либо встречал. Может быть, я и поеду в это самое место, о котором вы толкуете, а может, пока я буду ездить, вы посидите здесь, и в таком месте, где от вас не будет большого вреда.

Они вышли на широкий перекресток. Пен, которая не только не собиралась возвращаться в Куин-Чарльтон, но и не хотела оказаться в бристольской тюрьме, решила все же попытаться бежать – благо теперь мистер Гаджен лишь слегка придерживал ее чуть выше локтя, поэтому как можно беззаботнее сказала:

– Как хотите, только предупреждаю вас – мистер Брэндон будет очень сердит, если узнает, что вы обидели меня. Конечно, у меня нет никакого желания… о, посмотрите, смотрите! Скорее!

Они как раз шли по перекрестку, и внезапный крик Пен заставил сыщика застыть на месте. Она схватила его за рукав свободной рукой и объяснила:

– Вон там, он как раз повернул на ту дорогу! Это был точно он! Капитан Тримбл! Наверное, он меня увидел, потому что сразу бросился бежать! О, пожалуйста, поскорее!

– Да где, где? – спросил сбитый с толку мистер Гаджен, вертя головой во все стороны.

– Там! – выпалила Пен и, вырвавшись из его рук, нырнула в боковую улицу и понеслась как олень.

Она услыхала крики за спиной, но не стала тратить времени на то, чтобы оглядываться назад. Женщина, которая скребла входную дверь своего дома, принялась кричать: «Держи вора!», а мальчишка-посыльный с корзиной в руках пронзительно замяукал. Под звуки погони за спиной Пен добежала до конца улицы, свернула за угол, увидела переулок, ведущий в квартал бедных домов, и бросилась туда.

Она тут же оказалась в лабиринте узких улочек с грязными сточными канавами, полуразвалившимися коттеджами и зловонными задними дворами, в которых гнили выброшенные прямо на землю отбросы. Раньше ей не доводилось бывать в этой частей города, и вскоре она совсем заблудилась. Однако это обстоятельство не очень ее беспокоило, так как звуки погони стали затихать где-то вдали. Пен считала, что вряд ли кто-то видел, как она нырнула в этот переулок, и поэтому считала, что ей удалось избавиться от преследователей. Она замедлила шаг и, все еще задыхаясь, медленно пошла в восточном направлении. Пересекла несколько незнакомых улиц и в конце концов добралась до более респектабельной части города, где отважилась спросить, как найти дорогу к гостинице, где оставила свою сумку. Тут выяснилось, что она сделала большой крюк, убегая от Гаджена, и, что самое страшное – что уже начало десятого. У нее был такой несчастный вид, когда она услышала это, что полный мужчина в вельветовых брюках и грубой шерстяной куртке, который как раз усаживался в повозку, спросил ее, не спешила ли она на лондонский экипаж. После того, как она в отчаянии кивнула, он философски заметил:

– Значит, вы на него опоздали.

– Боже мой, что же мне делать? – Пен представила, как ей придется целый день слоняться по городу, скрываясь от сыщика.

Фермер задумчиво оглядел ее и спросил:

– Вы очень торопитесь?

– Да, да! То есть, понимаете, я же заплатил за место!

– Что ж, я сейчас направляюсь в Кингзвуд, – сказал фермер. – Можете устроиться со мной в повозке, если хотите. Там, скорее всего, вам удастся перехватить лондонскую карету.