— Но ведь все равно беспокоит, — упрямо возразила я. — Когда ты нервничаешь, я тоже начинаю переживать.

Он хмыкнул, подумал и прошептал на ухо:

— Прости, Ева. Меня действительно слегка бесит эта ситуация, но я постараюсь быть сдержанней.

— Не надо извиняться, — после паузы вздохнула я. — Ты уже второй раз за последние полгода летишь на другой конец мира из-за наших, ведьмовских, проблем. На твоем месте я бы тоже злилась.

— Эй! — с усмешкой позвал Шурик и за плечи повернул меня лицом к себе. — Что значит «ваших» проблем? Мы вместе, а значит, проблемы у нас тоже общие. И потом: разве не твоя мама говорила, что проснувшиеся титаны не дадут жизни никому?

— Тогда… — изогнула я бровь, — почему же ты такой недовольный?

— Потому что я не понимаю, на хрена было посылать с нами еще и Костика с Полиной! — возмущенно ответил Алекс. — Они как пятое колесо в телеге: явно лишние. Еще и постоянно батлы какие-то между собой устраивают. Знахарка твоя пять секунд на одном месте усидеть не может!

— Эй! — подняла я на него сердитый взгляд. — Любишь меня — люби и мою подругу!

— В этой поговорке говорится о собаке, — скривился всезнающий заклинатель. — Хотя в случае с Казаковой она действительно подходит: та тоже как неразумный щенок пытается сунуть свой нос в каждую щель. Ну да ладно, фиг с ней. А некромант-то нам зачем? Какая от него может быть польза, если он со своим даром носится как обезьяна с гранатой? Гробокопатель бестолковый. Только на Аллазая из-за него потратился.

— И на старую гостиницу с облезлыми стенами? — ехидно добавила я.

Шурик опустил глаза, задумчиво скользнул по моему лицу и широко улыбнулся:

— А вот здесь ты ошиблась. Гостиница мне как раз нравится. Она чем-то похожа на отель любовных утех в Японии: приятное место.

Удивленно хлопнула ресницами:

— Ты когда-то был в таком?

— Нет.

— Но ты хотя бы был когда-то Японии?

— Нет, но много о ней читал!

— Угу, — криво ухмыльнулась я. — Начинаю догадываться, что именно.

— Классная страна, между прочим, — ничуть не смущаясь, подмигнул Шурик, обнимая меня за талию. — Обязательно слетаю на досуге. Надеюсь, составишь компанию?

Тихонько засмеялась, обхватывая его руками за шею.

— При одном условии: отели не будут единственной достопримечательностью, которую мы посетим!

Александр сделал скорбное лицо.

— Черт, ты разгадала мой коварный замысел! Но тогда и я попрошу об одолжении. В нашу следующую поездку мы отправимся только вдвоем.

Я подняла лицо, подставляя губы для поцелуя, и выдохнула:

— Согласна!

«Дззз-ынь!»

— Мама дорогая! — подпрыгнула на месте. Звонок у телефона был таким громким, что его, наверное, и на первом этаже услышали. Кто здесь жил до нас, в этом номере? Стая тетерей?!

Дрожащей рукой подняла трубку.

— Алло? — раздался оттуда звонкий голос Полины. — Ева? Ева, не молчи, ты меня слышишь?

— Да, — выдохнула я. — Слышу, конечно.

— А у вас все нормально? — подозрительно уточнила готесса. — Я не мешаю?

Вздохнула, покосившись на недовольного Шурика:

— Конкретно сейчас — уже нет.

— Отлично! Тогда спускайтесь вниз и пойдем ужинать. Я залезла в Интернет — здесь неподалеку есть отличное местечко. У вас пять минут на сборы.

И отключилась. Я аккуратно положила трубку обратно на рычаг и подняла глаза на заклинателя: он молча снял со спинки стула шубу и протянул мне.

— Кажется, я только что понял, зачем Ядвига послала с нами Полину, — заявил не слишком веселым тоном и махнул на дверь. — Но, по крайней мере, с этим вечно голодным троглодитом мы тоже будем питаться вовремя…

Александр Соколов

Надо признать, иметь своего хила[8] в команде бывает очень полезно. Даже если он болтлив не в меру, и вообще — ведет себя так, будто сейвится перед стартом. Или где-то раздобыл лишние девять жизней и теперь не знает, куда их девать. Зато кто еще способен сотворить зелье от насморка буквально на коленке? И у кого еще в аптечке найдется связка сушеного остролиста вместо обычного аптечного нафтизина?

— Никогда больше не говори, что я вас не выручала, — самодовольно заявила готесса, раздавая нам всем по чашке дымящегося напитка. Я принюхался: какая же гадость эта нетрадиционная медицина… — Одного не понимаю: как они вообще здесь выживают, эти римляне?

— В смысле? — поднял глаза на Казакову.

Она бухнулась на кровать рядом с Евой и, даже не морщась, сделала большой глоток из своей кружки.

— Это же Европа! Здесь должно быть все что душе угодно и по высшему разряду. А на практике в восемь вечера уже все аптеки закрыты.

— Ну а чего ты хотела? — пожал плечами я. — Провизоры — тоже люди и у них свои профсоюзы. А значит, свой график работы, не превышающий заявленный по закону, и переплаты за каждый лишний отработанный час.

— Бли-ин… — поджала губы знахарка. — Звучит, конечно, соблазнительно… с точки зрения будущего аптекаря. Но как клиент я недовольна!

— Это ты еще не знаешь, как здесь магазины работают, — хмыкнул, вспоминая, как пару лет назад в Барселоне обнаружил, что в воскресенье после двенадцати дня не только маленькие лавочки, но даже супермаркеты наглухо запечатаны!

Полина покачала головой:

— Чего-то мне больше не хочется здесь жить. Работать — еще куда ни шло, но жить — нет, спасибо…

А говорила — трудности ее не пугают.

— Ладно, — поднялся на ноги, — если больше никто не хочет определять границы своего патриотизма, попрошу на выход.

— Но ведь еще только половина десятого! — возмутилась готесса.

Я глянул на часы:

— Отлично! Наконец-то выспимся.

— Как будто вы будете спать, — ворчливо заявила она.

— Какая догадливая девочка!

— Вот именно! — патетично вздохнула Полина. — И сами не отдохнете, и о друзьях совсем не думаете!

— Слушай, — процедил, заметив, что у Евы на лице начинает быстро прорисовываться выражение «в-ущерб-себе-помогу-другому», — что ты от нас хочешь?

— Ну… — тут же замялась готесса. Это вообще было в ее стиле: сначала возмутиться, а потом попытаться придумать этому достойную причину (и не суметь). — Вы могли бы сыграть с нами во что-нибудь!

— Во что-нибудь мы и так будем играть, но вдвоем!

— А могли бы и нас пригласить!

Костик поперхнулся напитком:

— Спасибо, но я не ценитель извращенных удовольствий!

— Можно подумать, я о таком мечтаю! — хмыкнула Полина. — Но в карты мы могли бы пару раз…

— Иди отсюда! — рявкнул, тыкая пальцем в дверь. В ответ готесса показала язык и, махнув некроманту, потопала на выход.

— Смотри только не скончайся от передозировки эндорфина в организме! — пожелала мне напоследок. А потом, обернувшись, добавила уже для Евы: — А ты поломайся хотя бы для вида, чтобы ему жизнь медом не казалась!

— Я в тебя сейчас что-нибудь брошу!

— Ох ты ж какие мы нервные! — буркнул этот неугомонный человек, но выскочил прежде, чем я успел нащупать лампу. Очень жаль, кстати: с такого расстояния я бы точно не промахнулся.

С мало скрываемой радостью захлопнул дверь, потом подумал, открыл ее снова и повесил на ручку табличку «Не беспокоить!».

Ева любознательно склонила голову к плечу:

— Ты ее еще стулом подопри, для верности.

— Зачем? — сделал вид, что не понимаю, к чему она клонит. — Горничная вламываться в номер точно не будет.

— А вдруг Полина вернется? — прищурила один глаз ведьма.

Я пожал плечами:

— Ну и что она здесь увидит? Может, ты, конечно, на что-то другое рассчитывала, но я собираюсь спать.

Девушка потерла подбородок и недоверчиво изогнула брови:

— То есть как это спать?

Демонстративно зевнул:

— Ну а что еще остается? Ты вон простыла, чувствуешь себя, наверное, паршиво. Придется уложить тебя в постель, укутать поплотнее и… ну разве что массаж могу сделать.