В третьем томе он предполагал описать наземное оборудование, испытания и эксплуатацию, службу наблюдений и измерений в полете.

И, наконец, завершающий, четвертый том труда отводился перспективам исследований в области космических полетов (границы рассмотрения он сам определял так: «от спутников до возможности вылета за пределы Солнечной системы»). Особое внимание Сергей Павлович предполагал уделить описанию межпланетных орбитальных станций и других космических объектов для длительного обитания человека.

Сохранилось множество заметок Сергея Павловича, отражающих его раздумья над своим трудом. Помечены эти заметки и 1959, и 1964, и 1965 годами. Так, 17 января 1965 года он решил в первый том добавить разделы с анализом энергетических возможностей ракетных двигателей «в пределах от низкокалорийных твердых топлив до самых высококалорийных». Сверх того он надумал дать раздел, так сказать, «перспективного анализа энергетики и определить в нем место ракет».

Любовно и кропотливо собирал он материал по истории отечественных ракет. В записях много таких пометок: «Поговорить лично с Болховитиновым: сколько было полностью удачных полетов БИ-1?» или «Узнать у Душкина, как готовился РД». И говорил, и выяснял, и, выкраивая каждую минуту, писал свой заветный труд.

И еще одно намерение Сергея Павловича осталось неосуществленным. Он мечтал написать творческую биографию Циолковского. В его бумагах сохранилась старая тетрадка, в которой им была уже начата эта биография. Можно себе представить, как глубоко мог бы проникнуть взор С. П. Королева в творческую лабораторию любимого им и так идейно близкого ему ученого.

Сергей Павлович собрал много малоизвестных и попросту уникальных материалов о Циолковском. Он составил подробнейшую библиографию его трудов, пометил, где находится та или иная редкая работа великого ученого.

В поиске редких материалов о Циолковском у него были добровольные помощники. Так, академик А. Ишлинский прислал Сергею Павловичу забытую статью о «мечтателе из Калуги» и свое предисловие к трудам ученого.

Хочется привести хотя бы одну выписку из черновых материалов Королева о Циолковском. Привлекает внимание, например, такая фраза: «Циолковский считал основной конечной задачей вылет человека за пределы земного тяготения и, пожалуй; по справедливости может быть назван самым великим противником тяжести и родоначальником будущих звездоплавателей».

Замыслы Сергея Павловича должны были отлиться в строки книг, а другим замыслам предстояло лечь новыми ракетами на пусковые установки, выйти кораблями на орбиты.

Вот для чего ему нужен был еще десяток лет жизни…

Операция была назначена на 14 января. Накануне Нина Ивановна пробыла в больнице до обеда. Перед ее уходом Сергей Павлович попросил:

— Приезжай еще вечерком. Посидим, поговорим.

Вечером провожал ее до лестницы, особенно нежно поцеловал. Сказал заботливо:

— Я не пойду дальше. А то ты, когда спускаешься с лестницы, машешь мне рукой я не смотришь на ступеньки — еще упадешь.

Не успела она вернуться домой, как раздался телефонный звонок. Сергей Павлович рассказывал, что он принял душ и что его подготовили к операции.

Утром, без пяти восемь, еще один его звонок. Последний их разговор.

— Мне сделали укол. Я уже засыпаю. Ты придешь, как договорились.

А договорились так, как было, когда он приезжал к ней в больницу: до операции не показался, а сразу после операции был уже у нее.

В восемь Нина Ивановна выехала в больницу. А в четверть девятого Сергей Павлович последний раз позвонил домой. Спросил:

— Где Нина?

— Уехала в больницу.

— Ну хорошо.

Видимо, хотелось ему изменить договор с женой и попросить ее зайти к нему до операции…

Нина Ивановна ждала, прислонившись к холодной стене. Вот показалась каталка. На ней — Сергей Павлович, до подбородка закрытый белоснежной простыней. Он не спит, но глаза полуприкрыты. За каталкой — группа врачей, среди них ведущий советский хирург, профессор.

Операция шла долго. Приехал и быстро прошел в операционную еще один видный специалист.

Но вот словно волна прошла по коридору. Хирурги вышли. Они приблизились к Нине Ивановне. Один стал перед ней, другой сел у больших часов и, кивая головой, подтверждал то, что говорил его коллега.

— Была произведена тягчайшая операция.

— Злокачественная? — вырвалось у Нины Ивановны.

— Сейчас задача: сохранить ему жизнь.

Хирурги направились в кабинет начальника отделения. По лицам обоих было видно, как сильно они устали.

Через некоторое время профессора поспешно вернулись в операционную. Шли томительные минуты. Нина Ивановна скорее почувствовала, чем увидела, как на нее надвигался один из профессоров. Он произнес три страшных для нее слова:

— Мужайтесь, все кончено.

Ее допустили к умершему. Она подошла к нему, прижалась к его голове и почувствовала — или ей только казалось, — как постепенно холодеют его щеки, лоб…

Юрий Гагарин говорил о Королеве: «Он может согнуть все на своем пути». Согнуть болезнь ему не удалось…

16 января — морозный день в столице. Но поток людей, шедших проститься с Королевым в Колонный зал Дома Союзов, протянулся по всей Пушкинской улице. Страна склоняла голову у гроба замечательного своего сына. Он был похоронен на Красной площади, прах его покоится в Кремлевской стене.

Память о выдающемся конструкторе ракетно-космических систем будет жить в веках. Его бюст открывает Аллею покорителей космоса. На стене МВТУ — мемориальная доска, гласящая, что, здесь он учился; рядом — его вычеканенный профиль. Мемориальная доска — и в Киеве, на здании Политехнического института.

В августе 1968 года в свой первый рейс вышел «Академик Королев» — новое научно-исследовательское судно, приспособленное для длительного автономного плавания. На его борту — почти тридцать лабораторий. Вот уж поистине жизнь С. П. Королева воплотилась

На его родине, в Житомире, открыт мемориальный музей.

При входе в бывшую квартиру учителя гимназии П. Я. Королева, отца ученого, устроители музея расположили витрины с видами Житомира начала XX века.

Экспозиция музея ярко показывает, каких вершин достиг советский народ, шагнувший от отсталости к вершинам прогресса.

Модель первого планера Королева открывает стенд, посвященный авиационному периоду его жизни.

В автобиографии, представленной на одном из стендов, Королев отмечает, что с 1929 года, после знакомства с К. Э. Циолковским и его работами, он начал заниматься ракетной техникой. В музее — модели ракет, строившихся под руководством Королева в 30-е годы. Эти модели выполнены теперь умельцами местных предприятий.

Музей, можно сказать, возник на общественных началах при самой активной поддержке обкома и горкома партии, городского Совета.

Лицевая и обратная сторона медали имени С. П. Королева.

Мебель начала 900-х годов охотно предоставили музею родственники известного ученого Семенова-Тяньшанского. Генеральный конструктор авиации О. К. Антонов прислал в дар музею памятные медали. Архив Академии наук СССР, Киевский городской и Одесский областной архивы предоставили новому музею малоизвестные документы о жизни и деятельности Сергея Павловича. Откликнулись и ветераны ракетной техники — гирдовцы.

Мать С. П. Королева — М. П. Баланина и жена Н. И. Королева передали музею личные вещи ученого, редкие фотографии.

Второй раздел музея — космический. В экспозиции представлены модели космических аппаратов, строившихся и запускавшихся в космос под руководством С. П. Королева. Отражены здесь и некоторые результаты космических исследований.