Мимо неслись древесные кроны. Марли дико озирался.

— Надо отсюда убираться, сэр!

— Тогда просто прикончи его.

Нау уже хватался за ветки. Марли над его головой дал несколько быстрых очередей. Дротики предназначены, чтобы рвать и терзать плоть; в воде толку от них мало. Но Марли повезло. Вокруг коробейникова тела поплыл кровавый туман.

А потом время вышло. Нау подтягивался от ветки к ветке, лавируя между кронами под лесным шатром. Отовсюду доносился звук ломающихся под напором воды ветвей гротсельмов и оленфирнов — звук, напоминавший о пожаре и наводнении одновременно. Водяная стена разломилась на миллион фрактальных пальцев, которые пошли извиваться, тянуться, сливаться. Струйки зацепили край орды бабочек, прозвучал короткий раскат, подобный волынке, громче всего, что Нау слышал, и вода поглотила их.

Марли пролетел перед ним и обернулся.

— Вода между нами и главным шлюзом, сэр.

«Мы попали». Как и сказал коробейник.

Четверо плыли вдоль стены парка в земляной и лиственной взвеси. Водный потолок продолжал опускаться, он уже давно миновал уровень крон, но все снижался и снижался. Солнечный свет сиял отовсюду, преломляясь в десятках метров водной толщи, в озере ровно столько воды; должны же в парке быть огромные воздушные карманы, но им не повезло. Они оказались в тесной водяной пещерке, замкнутой с четырех сторон.

Али Лина приходилось тащить за собой от ветки к ветке. Он, казалось, так увлекся зрелищем ундины, что совсем позабыл об опасности.

А что, если…

— Али! — резко бросил Нау.

Али Лин развернулся к нему. Но не нахмурился в гневе, что его отрывают; он улыбнулся.

— Мой парк… уничтожен. Но мне явилась новая идея, лучше и краше всего, что когда-либо было сделано. Можно соорудить настоящее озеро для микрогравитации, где воздушные пузыри и водяные капли будут конкурировать между собой за главенство. Животных и растения я…

— Али, да, ты построишь парк куда лучше, я обещаю. Теперь слушай сюда: есть ли способ сперва выбраться отсюда так, чтоб не утонуть?

По счастью, неотвязник видел для себя удачные перспективы. За последние несколько сот секунд основными интересами Али раз за разом пренебрегали. Обычно лояльность неотвязников нерушима, но если он сочтет, что ты встал между ним и его специальностью… Спустя миг Али пожал плечами:

— Конечно. Есть шлюзовый канал вон за тем валуном. Я его не герметизировал.

Марли нырнул за валун. Шлюзовый канал? Без наглазников Нау не мог это проверить. Но в парке должны быть десятки таких каналов, по которым сюда с поверхности доставлялся лед.

— Неотвязник прав, сэр! И коды открытия действительны.

Нау и остальные переместились вокруг валуна и заглянули в обнаруженный Марли проход. Тем временем стены воздушной пещеры — пузыря — продолжали смыкаться. Еще тридцать секунд — и это место также очутится под водой. Марли бросил взгляд на Нау, торжество на его лице несколько поблекло.

— Сэр, вода нам здесь не грозит, но…

— Но оттуда некуда бежать. Правильно. Я знаю.

Канал оканчивается шлюзом, а дальше только вакуум. Это тупик.

Медленно сгибаясь, водяной сталактит расплескался по голове Нау, принудив его согнуться рядом с Марли. Понижавшийся водяной холм вдруг отступил, на миг потолок приподнялся. «Шаг за шагом я потерял почти все». Невероятно. И вдруг Томас понял, что вырвавшееся у Эзра Виня признание не было бредом. Фам Тринли — не Цзамле Эн; то была искусная ложь, предназначенная специально для Томаса Нау. Все эти годы величайший герой его детства и, следовательно, опаснейший из возможных врагов действовал так близко, что рукой подать. Тринли и есть Фам Нювен. Впервые с детских лет Нау скрутило парализующим страхом.

Но даже Фам Нювен не был лишен уязвимостей, моральных слабостей. «Я изучал этого человека всю свою жизнь, перенимая лучшие стороны. Как никто, знаю я его слабости. И знаю, как ими воспользоваться». Он оглядел остальных, исчисляя свои людские резервы и оборудование: старик, которого любила Киви, немного коммуникационной аппаратуры, кое-какое оружие, несколько бойцов. Этого должно хватить.

— Али, на том конце шлюзового канала есть где подцепиться к кабелю? Али!

Неотвязник отвлекся от исследования провалов и выпуклостей водяного потолка.

— Да, да. Когда спускали сюда лед, требовалась тщательная координация.

Нау жестом подозвал Марли к отверстию канала.

— Все в порядке. Все сработает.

Один за другим беглецы проскользнули в узкий проход. Вокруг донышко пузыря отделялось от земли. Вода уже стояла на полметра и продолжала прибывать. Тун с Али Лином приняли водные процедуры, Сирет вообще нырнул в канал и захлопнул за собой люк. Несколько десятков литров ундины проникли в канал за ними — просто мутная волнующаяся вода. Но они слышали, как густо рокочет море по ту сторону шлюза.

Нау развернулся к Марли, который перенастраивал свой комм-лазер на диффузный свет.

— Давай прицепимся к тому узлу, капрал. Али Лин мне поможет кое-кому звякнуть.

Фам Нювен был близок к победе, но Нау сохранил здравый ум, доступ к связи и способность манипулировать людьми. Взбираясь по шлюзовому каналу, он размышлял, что именно скажет Киви Лин Лизолет.

Генерал Смит спустилась со спикерского насеста. Информацию на картах памяти Тима Даунинга распределили между депутатами, и теперь пятьсот голов напряженно обдумывали сделку. В тени за насестом стоял и безмолвно изумлялся происходящему Хранкнер Аннерби. Смит опять сотворила чудо. Будь мир справедлив, оно бы наверняка сработало. Ну-ка, что на это придумает Педура?

Смит отступала, пока не поравнялась с ним.

— Ступайте со мной, сержант. Я тут вижу кое-кого, с кем давненько мечтала поболтать.

Позже в этот же день состоится голосование. Перед этим генералу станут задавать уточняющие вопросы. Полно времени для политических маневров. Они с Даунингом проследовали за генералом в дальний конец авансцены, перекрыв выход. Им навстречу поднялась неопрятная паучиха в легинсах экстравагантной раскраски. Педура. Годы были к ней неласковы — а может, слухи о покушениях недалеки от истины. Она попыталась было проскользнуть мимо Виктории Смит, но генерал не позволила ей этого.

Смит усмехнулась негодяйке:

— Привет, детоубийца. Как приятно наконец с тобой пересечься.

Та зашипела:

— Точно. И если не уйдешь с моей дороги, я тебя с великим удовольствием убью.

Слова прозвучали с тяжелым акцентом, но не отвлекли внимания от стилета в ее руке.

Смит раскинула лапы в стороны — издевательское пожатие плечами, заметное всем в зале.

— Перед всеми в этом собрании, достопочтенная Педура? Ой, не думаю. Ты у нас…

Смит осеклась, подняв пару рук к голове, и вроде бы прислушалась к чему-то. К телефону?

Педура смотрела на нее в упор, аспект выражал предельное недоверие. Педура была коротышка, хитиновый панцирь ее пестрел пятнами, а жесты казались немного быстрей нормальных. Доверять ей в здравом уме никто бы не подумал. Наверное, она так привыкла убивать на расстоянии, через подручных, что личное обаяние и красноречие просто вылиняли за ненадобностью. Тут она явно не в своей тарелке: ей приходится руководить всем лично. Осознав это, Аннерби чуть приободрился.

У Педуры в куртке что-то зажужжало. Стилет исчез, она схватила свой телефон. На миг две начальницы разведок показались старыми подружками, которым вздумалось на досуге поделиться воспоминаниями.

— Нет! — судорожно дернувшись, завопила Педура. Сгребла телефон пищевыми руками, чуть не запихав его в пасть. — Не здесь! Не сейчас! — Ее явно не заботило, что они привлекают всеобщее внимание.

Генерал Смит развернулась к Аннерби:

— Все планы можно спускать в унитаз, сержант. Сюда летят три ракеты с подледных лодок. У нас минут семь в запасе.

Взгляд Аннерби застыл на куполе зала. Парламентский комплекс располагался на глубине доброй тысячи футов; от тактических ядерных боеголовок этой защиты хватило бы. Но он знал, что у Клана есть игрушки помощней. Тройной запуск почти наверняка означает удар глубокого проникновения. И даже в этом случае… «Я ведь помогал проектировать это здание». Тут рядом должна быть лестница, аварийный спуск куда глубже. Он взял Смит за лапу: