Но нужное настроение ускользало. Он вернулся мыслями к Анне Рейнольт и устроенной Силипаном демонстрации. Фокусированные раскусят его планы; это лишь вопрос времени. Фокус — настоящее чудо. Фам Нювен мог бы превратить Чжэн Хэ в подлинную империю, даже вопреки предательству Суры, если бы располагал фокусированными инструментами. О да, цена высока. Фаму припомнились ряды зомби наверху, в Аттике Хаммерфеста. Можно дюжину способов придумать для послабления системы, но в конечном счете — да, пользование фокусированными инструментами потребует определенных жертв.

А стоит ли этой цены его цель, подлинная империя Чжэн Хэ? Согласен ли он ее заплатить?

Да и еще раз да!

Ну, с таким сердцебиением доступа не получить. Он сдался и начал весь цикл расслабления заново. Позволил воображению ускользнуть в воспоминания. Как это было тогда, в самом начале? Сура Винь привела «Репризу» и Фама Нювена, все еще слишком наивного, к лунам-мегалополисам Намчема…

Он оставался на Намчеме пятнадцать лет. Те годы выдались счастливейшими в жизни Фама Нювена. Родственники Суры тоже были в системе, и планы, предложенные Сурой и юным варваром, им пришлись по вкусу: метод межзвездной синхронизации, торговля технологическими приемами там, где это не повредит их собственным операциям купли-продажи, перспектива цельной межзвездной торговой культуры. (Фам научился не говорить о целях, лежащих дальше этих.) Кузены Суры только что вернулись из очень выгодных экспедиций, но пределы изолированной торговли были им понятны. Сами по себе они могли бы сколотить состояния, даже сберечь их на какое-то время… но в конце концов пропасть времени и межзвездная тьма их сожрут. Они нутром чувствовали, что Фам бьет в нужную точку.

В каком-то смысле время, проведенное с Сурой у Намчема, напоминало ему первые дни на «Репризе». Но этому времени конца не было: воображение только подстегивало командную работу. Некоторых чудес его тупая голова, набитая грандиозными планами, даже представить себе не могла. Дети. Он и не думал, что семья может так отличаться от его собственной. Ратко, Бутра и Чжо: первые их малыши. Он с ними жил, учил их, играл с ними в прятки и догонялки, показывал чудеса мира-парка Намчем. Фам их любил куда сильнее себя самого, почти так же сильно, как Суру. Он едва не забросил Великий план, задерживаясь с ними. Но будут и другие времена для этого, так что Сура его простила. Когда он вернулся через тридцать лет, Сура его ждала с новостями о других частях приводимого в исполнение плана. Но к тому времени его первые дети уже сами улетели в миссии, призванные положить начало новой Чжэн Хэ.

У Фама появился собственный флот из трех кораблей. Были неудачи и катастрофы. Измены. Цзамле Эн бросил его подыхать в кометном облаке системы Челля. Двадцать лет он ошивался там без флота, став из нищего триллионером, и все затем, чтобы в итоге сбежать.

Сура с ним летала в некоторые экспедиции, они основали новые Семьи на полудюжине миров. Прошел век. Три века. Протоколы, разработанные на старушке «Репризе», оправдывали себя. Они встречали своих детей и детей этих детей. Со многими он сдружился больше, чем с Ратко, Бутрой и Чжо, но никого уже он не сумел так полюбить. Фам видел, как упрочняется новая структура. Пока что обычная торговая, иногда на семейной закваске. А станет куда более величественной.

Самое трудное для него было осознать, что кто-то должен все время оставаться в центре работ, по крайней мере на первые столетия. Чем дальше, тем чаще Сура оставалась, координируя усилия Фама и его соратников.

Но детей они продолжали заводить. У Суры появлялись новые сыновья и дочки, пока Фам летал за много световых лет от нее. Он подшучивал над этим чудом, хотя, по правде говоря, его уязвляла мысль, что у нее появились любовники. Сура вежливо улыбалась и качала головой:

— О нет, Фам, любое дитя, которому я даю свое имя, и твое тоже. — И улыбалась лукаво. — За эти годы ты мне столько материала предоставил, что на армию хватило бы. Я не могу весь груз даров с ходу использовать, но делаю что могу.

— Только без клонов. — Слова Фама прозвучали резче, нежели ему бы хотелось.

— Господи, нет, конечно. — Она отвела глаза. — Я… я и с одним тобой едва управляюсь.

Может, она так же предубеждена, как и он. А может, и нет.

— Нет, я использую тебя для естественных зигот. Другой донор — не обязательно я сама, во всяком случае, не только я. Намчемские медики с этим отлично ладят. — Она развернулась и увидела выражение его лица. — Клянусь, Фам, у каждого из твоих детей есть семья. Каждого любят… Они нам нужны, Фам. Нам нужны семьи и Великие Семьи. Они нужны плану. — Она игриво толкнула его, стараясь шуткой рассеять недовольство. — Эй, Фам! Разве не об этом мечтает всякий варвар-завоеватель? Я тебя уверяю, ты по количеству отпрысков их всех сделал.

Да. Тысячи отпрысков от десятков партнерш, воспитанных без затрат личного времени отца. Его отец на Северном побережье без особого успеха пытался добиться чего-то в этом роде, истребляя конкурентов и оплодотворяя их наложниц. Фаму же удалось обойтись без убийств и насилия. И все же… как давно Сура этим занялась? Сколько детей, сколько доноров? Он представлял, как Сура планирует генетические линии, распределяя по новым Семьям нужные таланты, равномерно рассеивая их по новой Чжэн Хэ. Краем сознания он увидел эту ситуацию в странном двойственном ракурсе. Как и сказала Сура, эротическая мечта варвара… и при этом такое чувство, будто тебя изнасиловали.

— Надо было тебе с самого начала рассказать, Фам. Но я боялась, что ты возражать станешь. А это очень важно. — В конце концов Фам не стал возражать. Это действительно принесет пользу плану. Но ему больно было думать о своих детях, про которых он никогда не узнает.

На скорости 0,3c Фам путешествовал далеко. И повсюду встречал торговцев, хотя дальше тридцати световых лет они редко называли себя «Чжэн Хэ». Не важно. Они могли понять план. Те, с кем он делился своими идеями, разносили их еще дальше. Куда бы ни забрасывала их судьба — и еще дальше, ибо некоторым достаточно было радиовоззваний Фама во мрак, — туда распространялся дух Чжэн Хэ.

Фам снова и снова возвращался к Намчему, напрягая Великий план почти до предела. Сура становилась старше. Ей было уже два или три века от роду. Скоро медицинские процедуры перестанут справляться с поддержанием ее тела в молодом состоянии. Даже кое-кто из их детей теперь был старше его: они слишком долго прожили в портах между путешествиями. А иногда в глазах Суры Фам видел проблески переживаний, которым не находил объяснения.

Каждый раз, возвращаясь к Намчему, он изводил ее этой просьбой. Наконец после ночи любви, такой долгой и прекрасной, что трудно вообще было припомнить подобную, он сбился на скулеж.

— Сура, не так я все планировал, совсем не так! План — для нас обоих. Лети со мной. По крайней мере, путешествуй побольше.

«И тогда мы будем встречаться снова и снова, сколько бы времени ни прошло».

Сура привстала над ним и ласково провела рукой по его шее. Улыбка у нее получилась перекошенная и грустная.

— Знаю. Мы думали, что оба сможем летать. Странно: лежащая на поверхности ошибка первоначального плана, и мы оба ее проглядели. Но будь честен. Ты же знаешь, что кому-то надо сидеть в центре паутины, работать по плану так, как если бы это была одна долгая вахта.

Покорение вселенной требует внимания к триллиону мелких деталей, а из гибернатора их не решить.

— Да, в первые века. Но не… но не ценой же всей твоей жизни!

Сура покачала головой, поглаживая его по шее:

— Боюсь, что мы оба ошиблись. — Она увидела страдание на его лице и привлекла к себе. — Бедный мой принц-варвар. — Он слышал дружелюбное подтрунивание в этих словах. — Ты мой бесценный клад. Знаешь почему? Ты пламенный гений. Ты одержим. Но я тебя не только поэтому полюбила. У тебя столько противоречий в голове. Маленький Фам вырос в самом мрачном пригороде ада. Ты видел измену, тебя предали. Ты понял суть зла не хуже любого негодяя с руками по локти в крови. Но ты, маленький Фам, тем не менее купился на сказки про рыцарство, честь и странствия. У тебя в голове все это уживается, ты жизнь поклялся положить на то, чтобы прогнуть вселенную под твой противоречивый ум. Ты очень близок будешь к цели, достаточно близок по моим меркам или соображениям любого разумного человека, но, вероятно, тебе этого окажется недостаточно. Итак? Я должна остаться, если ты хочешь, чтобы план воплотился в жизнь. И по тем же соображениям ты обязан меня покинуть. К несчастью, ты это отлично понимаешь, не так ли, Фам?