― Ой!

― Димааа…

― Я не могу оставить тебя в таком состоянии. Нужно срочно слизать с тебя это вино, иначе ты просто опьянеешь, ― все та же наглая ухмылка.

Я только головой покачала, отпивая наконец‐то немного алкоголя.

Дима забрал мой бокал. Я ладонями уперлась в матрас позади себя и с ожиданием наблюдала за мужчиной. Он явно собирался делать что‐то запретное.

Вино стекло вниз, и немного попало между ног. Я облизнула губы в предвкушении и тут же охнула, когда Дима, схватив меня за ногу около щиколотки, резко рванул к краю кровати.

― Расставь ножки широко, я хочу посмотреть на тебя.

― Что? Зачем смотреть? Сейчас?

― Нет, млять, давай на следующей неделе. Настя, не зли меня. Ноги разведи в стороны.

― Только если после осмотра ты вылижешь меня, как и обещал двумя часами ранее.

― Смотри сюда, ― он указал на член, ― твой дерзкий ротик примет его настолько глубоко, насколько еще никогда не принимал.

― Ты идиот. Я никогда не сосала члены.

Его ухмылка вмиг слетела с лица. Он наклонился и большим пальцем надавил на нижнюю губу, слегка оттягивая ее вниз.

― Умная девочка.

― Четыре ― один.

― Что?

― Четыре раза глупая, один раз умная.

― Если ты сейчас же не выполнишь мою просьбу, я пристегну тебя.

Я поняла, о чем он говорит. Мазнула язычком его палец и медленно, дразня, развела ноги в стороны.

― Слушаюсь, мой господин.

― Зараза.

Хмыкнул Дима и, бросив взгляд на губы, опустился на пол между моих ног.

Кажется, это лучшее зрелище в моей жизни из тех, что мне приходилось видеть. Сфотографировать бы эту картину и потом напоминать Димочке, что его идеальное место между моих бедер.

Его руки прошлись по моим бедрам, медленно двигаясь к промежности. Он дразнил, касаясь практически невесомо и посылая по моему телу разряды.

Я, прикусив губу, с удовольствием наблюдала за каждым его действием, но что больше меня привлекало, так это его горящий взгляд. С таким желанием и восторгом он меня рассматривал, что мне впору смутиться. Но я держалась. Сам ведь попросил раздвинуть ноги, пусть смотрит.

Неожиданно его пальцы коснулись влажных складочек, заставляя меня охнуть и запрокинуть голову назад, пальцами сжимая простыни.

― Как считаешь, если попробовать тебя с вином, я слишком быстро опьянею?

Его слова заставили меня открыть глаза. Я подняла голову и посмотрела в его лицо. Наглый, красивый и дико сексуальный. А уж какой грязные на словечки его рот.

― Ты и без вина опьянеешь. Но… ― я на миг замолчала, наблюдая за его реакцией. Дима поднял на меня взгляд, ― если хочешь, можешь хоть искупать меня в нем.

― Пожалуй, в следующий раз, ― хмыкнул он и принялся медленно вводить палец в лоно.

Я снова прикусила губу от удовольствия и затуманенным от желания взглядом наблюдала за его руками. Как же мне хорошо сейчас.

― Смотришь? Правильно, девочка, любуйся, ― прохрипел он, вытаскивая палец и сразу же облизывая его.

Перед глазами на миг потемнело и вдруг взорвалось мелкими яркими звездочками. Вспышка, и я стону, ощутив на клиторе горячий мокрый язык. Черт, как же это прекрасно. Он играет со мной, ласкает кончиком языка, дразнит, разнося по телу импульсы, заставляя дрожать от его ласк. Я чувствую, как набухли складочки, как их пронзает волнами наступающего оргазма, но держусь, желая получить как можно больше от его языка.

Дима, покружив вокруг бугорка, снова кончиком ласкает клитор, а потом резко, с жадностью, немного с грубостью проводит дорожку от самого входа к верху. Я не в силах терпеть, падаю спиной на кровать и буквально кричу, когда он языком погружается в лоно и начинает с жадностью его трахать.

Пальцы на ногах поджимаются, появляется дикое желание сомкнуть бедра, и только сильные руки не позволяют мне закрыться. Да нет же, не закрыться, а притянуть мужчину еще ближе к себе.

И когда я хватаюсь пальцами за короткие волосы на его затылке, Димка громко рычит и грубо надавливает языком на бугорок, заставляя меня взорваться. Я содрогаюсь и таки свожу бедра, сжимая ими голову мужчины. Извиваясь от оргазма, я не выдерживаю и пальцами начинаю ласкать соски. А Дима, не желая останавливаться, хватается за бедра и с еще большей жадностью принимается вылизывать меня как самое вкусное угощение. И это длится до тех пор, пока я не проваливаюсь в сон от бурного оргазма и утомленная жадными ласками своего любовника. 

― Ммм, что это так вкусно пахнет, ― сонно протянула я, с удовольствием кутаясь в теплое одеяло и с жадностью вдыхая аромат чего‐то жаренного.

Неужели это Дима решил меня побаловать? Да быть такого не может. Зачем ему радовать завтраком очередную девицу для секса? А то, что я являюсь для него именно такой, уверенна на сто процентов.

Я медленно открыла глаза и замерла от близости мужчины, который полночи не давал мне спать. Сейчас, будучи сонной я на все смотрела под другим углом. С удовольствием отмечала какой он красивый, мужественно красивый, не слащавый. Со слегка наглой улыбкой которое пробуждает во мне желание, будоражит кровь в венах и разгоняет по телу эндорфина. Щетина. Она слегка покалывает, но оставляет после себя приятные следы, особенно, там, внизу живота. Между ножек. Серые глаза, в которые смотришь как в зеркало. В них можно увидеть себя, в них можно утонуть, пропасть навсегда и не вернуться к прежней жизни. Наверное, так случилось и со мной в свое время, когда я пришла работать в компанию Морозова. Один раз глянула на Диму, и внутри все закружилось, завертелось, сжалось от эмоций и разлетелось на миллионы частиц. Никогда меня так не пробирало от одного взгляда. Но я всегда знала, что такой, как Воскресенский не обратит на меня внимания. А теперь я лежу буквально под ним и могу прикоснуться.

Я сглотнула, и вытащив руку из‐под одеяла осторожно коснулась его приподнятой брови. Он часто приподнимал левую бровь, отчего даже морщинка появилась. Таким движение он как бы спрашивал, ну что готова, или осмелишься? А я осмелилась. Я осмелилась коснуться его лица. Какой же он красивый и нежный. Волевой подбородок, дикий взгляд, немного пухлые губы, которые хочется постоянно целовать. И руками зарываться в густые, слегка отросшие волосы.

Жаль, что это всего лишь мимолетное счастье.

― Не хотелось бы портить с утра впечатление, ― наконец‐то заговорил Дима, вырывая меня из мыслей, ― но кажется, твой мозг съела перекись.

― Что?

― Ты тормозишь. Я позвал тебя завтракать.

Я тут же попыталась вылезть из‐под него, и спиной улеглась на подушки. Но Дима не двинулся, и лишь руками обхватил меня за бедра. Я же постаралась натянуть одеяло повыше, прикрывая обнаженное тело.

― Ты ни слова не произнес. Кроме оскорбления.

Я только сейчас обратила внимание что он в одних спортивных штанах. Его торс он голый, и начинает пробуждать во мне желание.

― Заметила, ― ухмыльнулся наглец, и принялся стягивать с меня одеяло. ― Пусти, девочка, иначе я стану грубым.

― И что?

Он качнул головой.

― Не спрашивай. Просто позволь посмотреть твою грудь.

― Ты ее видел ночью.

― Настя! ― рыкнул он и я, выдохнув, сдалась. Пусть смотрит, чего уж там.

Дима медленно потянул за одеяло, и оно, миллиметр за миллиметром опускалось, оголяя мою грудь. Я знала, ему нравится она потом что была настоящей без силикона. И возможно потому Дима желала смотреть. Да он всю ночь трогал ее, даже когда спал.

Одеяло сползло на живот, и взгляд мужчины уставился на соски, которые сразу же затвердели от пристального внимания. Мое дыхание сбилось. Я сжала руки в кулаки, и мечтала слиться с простыней воедино. Зачем же так пристально?

― Какая же ты… красивая, ― прохрипел он, и склонившись, языком щелкнул по левому соску, вырывая из моего горла тяжелый вздох.

Язык сменил большой палец. Он надавил и слегка потер, вызывая между ног пульсацию.

То же самое проделал и со вторым соском, а потом резко рванул меня вниз по кровати и с жадностью принялся целовать грудь. Я прогнулась в спине, рукам обхватила его голову, и прикусив губу пыталась сдержать стоны. Еще никогда не видела такого голодного до естественной груди мужчину. Он слегка покусывал, облизывал, снова брал в рот сосок, потягивал его вбирая в себя и доставляя мне сладкое удовольствие. Руками сжимал груди, снова и снова, лаская и облизывая. А потом резко отстранился и посмотрел мне в глаза затуманенным взглядом. Уверена, мой взгляд был такой же.