– Главное, выбраться отсюда живыми, – пробормотал Аттикус на ухо Джастину.

Они садились в автобус, который должен был доставить их к границе. Джастин был уверен: как только они окажутся по ту сторону границы, дипломат напьется на радостях. По правде говоря, Джастин не стал бы его за это винить.

Аркадийская делегация ехала отдельно, чтобы без помех получить последние конфиденциальные инструкции. Лусиан и Аттикус договорились с джемманским правительством о разрешении на въезд. Целью визита значилось: ознакомление с джемманской культурой, чтение лекций по аркадийской. Лусиан побоялся даже намекнуть своим джемманским собеседникам, что делегация едет не с добрыми намерениями, но заверил Джастина, что, как только они окажутся на джемманской территории, хакеров обезвредят.

– Нечего им ездить по стране и смотреть по сторонам, – сказал Лусиан. – Мы сделаем вид: прекрасно, ребята, культурный обмен? Отлично. И отправим их в места, где есть удобный выход в стрим. Как только они там появятся, твои друзья дадут против них показания, и дело в шляпе. – И Лусиан смерил Джастина пристальным ровным взглядом: – Еще я заметил, они обожают тебя. Особенно Хансен. Как ты этого добиваешься?

– Он просто хочет жить в мире джемманской мечты, вот и все, – бойко ответил Джастин.

Джемманской мечты и поклонения Одину. Когда автобус привез их на аркадийскую базу на берегу Миссисипи, возглавляемая Хансеном делегация уже была там. Хансен подошел к Джастину поздороваться и, пользуясь тем, что их никто не слышит, прошептал:

– Я понимаю, что когда все выплывет наружу, придется побегать. Но я также надеюсь, что, когда все уляжется и мы с Элайной и остальными устроимся на новом месте, мы сможем встречаться чаще. Мы хотим больше знать о нем.

– Я тоже на это надеюсь, – ответил Джастин, и в животе странно заныло.

Аркадийцы досмотрели чемоданы всех отбывающих джемманов и аркадийцев, потом обыскали всех лично, обхлопав каждого, – чтобы удостовериться, что никто не везет ничего недозволенного. Солдатам даже и в голову не пришло, что джемманы могут попытаться вывезти женщину. И уж тем более никто не осмелился просить Огражденную женщину показать лицо. Наконец джемманы и аркадийцы получили разрешение на выезд, и всех попросили пройти на борт катера, который должен был перевезти их через реку. Берег близился, Джастин уже видел знакомую серую и красно-коричневую форму джемманских солдат. И плещущийся на ветру флаг РОСА.

Вид флага почему-то растрогал его: фиолетово?пурпурное полотнище с золотым лавровым венком и девизом – Gemma mundi. Джастину разом припомнилось его возвращение из Панамы. Интересно, Ханна хотя бы отдаленно представляет себе, какие грандиозные перспективы открывают перед ней слова на этом флаге? Понимает ли, что сейчас ее мир станет намного больше? Она сидела рядом и молчала, лица было не разглядеть под плотным покрывалом, и Джастин даже вообразить не мог, что она чувствует. Возможно, она сидит и боится, что ее поймают, – вполне логично, ведь они еще не причалили к джемманскому берегу…

Рядом сидела Ханна, не Мэй. И это тоже тревожило. Где она сейчас, что с ней? Наверняка, если бы что-то случилось, они бы узнали. Но полное отсутствие сведений сводило с ума. Джастин раз за разом прокручивал в уме их последнюю встречу: этот непонятный поцелуй, его обещание помочь в деле с племянницей… Мог бы он поступить по-другому? Если бы он помог ей раньше, бросилась бы она в авантюру с девочками?

«Хочу дать тебе полезный совет. Насчет того, как строить отношения с женщиной», – заявил вдруг Гораций, прерывая нескончаемый круговорот мыслей.

«У меня нет никаких отношений с женщиной», – сварливо отозвался Джастин.

«Заткнись и слушай, пригодится, – мрачно приказал ворон. – Вы прекрасно сработались – что неудивительно, вы ведь предназначены друг для друга. Я имею в виду не только любовь – хотя ты и тут умудрился напортить. Вы – хорошая команда и бережете друг друга. Но это не значит, что вы должны все делать вместе и ходить неразлучно. У вас одна судьба на двоих, но у каждого есть и личное предназначение. У нее – тоже! Ты опоздал с помощью, потому что это была не твоя задача. Это была ее задача, ее дело. Она за него взялась и сейчас доводит до конца. Твоя задача заключалась в том, чтобы раскрыть заговор Великого Ученика и привести людей к вере в Одина. Знай, что вы оба исполняете свой долг, пусть и порознь. Знай это и будь доволен».

«Как я могу быть доволен, если я беспокоюсь за нее? Увидимся ли мы еще? – расстроился Джастин. – Я ведь жизни без нее не мыслю…»

«Так вот возьми и скажи ей это, когда вы снова встретитесь», – сообщил Гораций и гордо умолк.

Катер причалил на джемманской стороне, аркадийские солдаты терпеливо ждали, когда джемманские и аркадийские дипломаты сойдут на берег. Журналистов не было – пресса ждала их в Ванкувере. На них стояло и смотрело столько джемманских солдат, что Джастин себя чувствовал как перед камерами в прямом эфире. Пристальное внимание нервировало – ведь все могло пойти не так в любой момент! А вот Лусиан просто расцвел, снова оказавшись в центре внимания. Он произнес благодарственную речь перед аркадийскими солдатами на борту катера. А затем бодро зашагал к офицеру, который ждал их со сканером в руке – проверить чипы. Сенатор четко давал понять, кто возглавляет делегацию и кто первым пройдет пограничный контроль.

Джастин стоял за ним и смотрел, как Лусиан положил ладонь на сканер. Для джемманов это была простая формальность – это приходилось так часто проделывать, что движение входило в привычку. И тут до Джастина дошло: для него-то формальность! А для Ханны – полная катастрофа!

Офицер – судя по знакам отличия, капитан, – посмотрел на строчки на экране и кивнул:

– Добро пожаловать домой, сенатор.

– Дом, милый дом! – пророкотал Лусиан в лучших театральных традициях. – А я ведь пропустил финал Кубка Хамаки, можете себе представить? Ну же, скажите, что «Кометс» выиграли!

Суровый капитан заулыбался:

– Они выиграли, сэр! Три – два! Отличный матч…

Лусиан испустил восторженный вопль и пожал капитану руку – этот жест привел солдат в полный восторг, кто бы сомневался.

– Видите? Вот что значит теплый прием на родине! Родная страна – это родная страна!

Энергично тряся руку капитана, Лусиан наклонился к нему и так тихо, что даже Джастин еле слышал, проговорил:

– И улыбайтесь, пожалуйста, потому что вам предстоит сейчас сослужить великую службу вашей стране. С нами пойдет женщина, у которой не будет чипа, но вы не подадите виду, когда она приложит ладонь к сканеру. Вы пропустите ее и ничего не скажете, а я даю вам слово сенатора и будущего консула, что ваша карьера пойдет вверх после этого случая. Лусиан заулыбался еще шире и похлопал капитана по плечу, громко добавив: – Надеюсь, в самолете покажут игру в записи! И смотрите мне, если обманули – не спущу!

Улыбка капитана исчезла с лица. Бедняга растерялся – и немудрено. Сканер пикнул, пропустил Джастина, потом прошли остальные мужчины. Следом потянулись джемманские женщины – люди из делегации все еще держались двумя группами, на аркадийский манер. Джастин стоял рядом с Лусианом и наблюдал за процессом. А тот оглядывал всех с улыбкой короля, объезжающего свое царство. Но Джастин был уверен, что сенатор волнуется – так же, как и он сам. Если капитан поднимет тревогу при виде Ханны, и все это в присутствии аркадийских солдат, дело примет весьма скверный оборот.

Женщины проходили по одной, а потом Джастин заметил, как Вал наклонилась к Ханне и что-то прошептала: видно, инструктировала, что делать, когда та подойдет к сканеру. Вал, по-видимому, надеялась, что Лусиан все обговорил загодя, и не знала, что сенатору пришлось импровизировать. На самом же деле Лусиан боялся утечки информации и не сообщил властям РОСА ни о хакерах, ни о задании Мэй.

Подошла очередь Ханны. Джастин затаил дыхание. Хотелось верить, что никто не заметил, как резко побледнел капитан. Бедняга, он ведь всего лишь солдат и привык выполнять приказы старших по званию, а не каких-то непонятных граждан, прибывших из-за границы. Но капитан, видно, верил Лусиану как самому себе, потому что кивнул как ни в чем не бывало, когда Ханна приложила к сканеру ладонь. Сказал «Добро пожаловать» и поздоровался со следующей женщиной. Джастин выдохнул. На самом деле у него ноги подкашивались от волнения.