– Да, – торжественно кивнула Сесиль.

Вот только Мэй не стала ей говорить, что еще неизвестно, смогут ли они выдернуть ее из транса. Она надеялась, что до таких ужасов просто не дойдет.

Не теряя времени, Мэй полоснула кинжалом по ладони. Сесиль ахнула и исчезла. Лес замерцал, словно тоже готовился к смене декораций, но потом вдруг приобрел четкие очертания и перестал таять. Хотя… это был другой лес. В этом лесу усилилось все – цвета, звуки, запахи. Словно Мэй попала в некую идеальную, подправленную версию.

«Нет, – прозвучал гулкий величественный голос – тот же самый. – Просто когда ты открываешься миру, ты находишься с ним в гармонии».

«Я очень хочу гармонии, очень – мне нужно отыскать еду и понять, где мы находимся. И как далеко еще до границы. Ты можешь мне помочь?»

«Расправь крылья и посмотри сама», – ответила богиня.

Мэй почувствовала, как поднимается в воздух. Опустила взгляд и увидела самые настоящие крылья с перьями, как у сокола или ястреба, на месте рук. Она поднималась все выше, а зрение становилось все четче. Вскоре земля под ней развернулась подобно утерянной карте. Мэй попыталась наложить то, что запомнила, на расстилающийся под ней пейзаж. На западе тянулась лента Миссисипи. Они шли вдоль реки, как она и надеялась. На самом деле, если она правильно определила направление по звездам, они шли как раз к северной границе, которая проходила по суше. А вот насчет расстояния она не была столь уверена… И потом, одна она бы дошла бы за день, не больше. А девочки могут плестись и два дня, и три…

«Нам нужна еда, без нее не дойдем», – подумала Мэй.

Спустилась с горделивой высоты и устремилась обратно к своему камню посреди леса. Однако при снижении ее зрение отыскало другой лесок, и рядом, посреди сонного огородика, торчала хибарка.

«Так что ж нам теперь, воровать у фермеров?» – подивилась Мэй.

«Я говорила тебе, что дам все необходимое для путешествия. А ты – распорядись им наилучшим образом», – сказал ей голос.

Она вернулась к себе, сидящей на камне, лес потускнел, глаза заморгали, а встревоженная Сесиль подскочила.

– Вы вернулись! – воскликнула девочка. – В смысле, вы никуда не уходили, просто я…

– Я знаю, – ответила Мэй, быстро поднимаясь на ноги.

Судя по положению солнца, она просидела в трансе не долее часа. По крайней мере девчонкам не на что жаловаться – отдохнули так отдохнули.

– Прошу прощения, если…

И осеклась, с удивлением разглядывая ладонь. Царапина и не думала заживать! Она даже не подсохна, как в прошлый раз! Кровь свернулась, рана не кровила, но выглядела свежей и влажной. Мэй не стала тратить время на догадки и раздумья и быстро перевязала ладонь оторванной от рубашки полосой ткани.

Она собрала девочек – к счастью, никто не спорил и не поссорился в ее отсутствие. Они углубились в лес и вскоре вышли на узкую тропинку – значит, тут и впрямь поблизости есть какое-то жилье, видение не обмануло. Где-то за милю до того домика она приказала всем остановиться. Девочки охотно повиновались. Мэй отвела в сторону трех своих помощниц: Монику, Сесиль и девочку, которая на джемманский манер решила зваться Кларой.

– Я пойду, попробую найти нам еды, – сказала она. – Оставайтесь на месте, делайте все как обычно. Поддерживайте дисциплину, следите за расходом воды. Пустую бутылку я возьму с собой, возможно, мне удастся ее наполнить. А возможно, и нет, так что экономьте воду.

– Может, возьмете с собой кого-нибудь из нас? – предложила Сесиль.

Мэй отмахнулась:

– Не сейчас. Надеюсь, все пройдет гладко. Но если нет, не хочу, чтобы вы на это смотрели.

Они перепугались, и Мэй попыталась утешить подопечных:

– Все будет хорошо. Мы поужинаем обязательно.

Она пошла вниз по тропинке, та скоро привела ее к заброшенному саду, и посреди того сада стояла хибарка – прямо как в видении. Мэй тайно надеялась, что вдруг кто-то наготовил еды впрок и уехал на несколько дней. Тогда не придется воровать припасы. А если хозяин дома – она готова к совершенно мирным переговорам. В фургоне Мэй нашла аркадийские деньги, немного, но на еду хватит.

Она подошла к дому и увидела старика, который рубил дрова. Он стоял спиной к ней, попасть в дом мимо него не получалось. Значит – переговоры.

– Простите! – позвала она.

Он резко обернулся назад и наставил на нее топор. Глаза у него были совершенно бешеные. Мэй отшатнулась: лицо старика в отметинах «Каина», желтые и коричневые зубы торчали наружу – подлинное чудовище! «Не чудовище, – тут же поправилась она. – Просто человек, не имеющий доступа к медицинской помощи».

– Простите, что побеспокоила, – сказала она. – Но я хотела бы купить у вас немного еды. У меня есть деньги!

И она протянула ему купюры. Тот стоял молча и неподвижно. Мэй решила, что старик не понял ее из-за акцента: джемманский и аркадийский английский сильно разнились, и, возможно, в такой глуши разница была еще заметнее…

Тут, взревев, старик побежал на нее с топором. Мэй с легкостью увернулась. Он кинулся на нее снова, она снова отступила в сторону, и так несколько раз. А потом она отчаялась решить дело мирным путем и выхватила пистолет.

– Хватит! – жестко приказала она. – Стоять, не двигаться! Я не хочу убивать вас.

Старик замер.

– Бросьте топор. А теперь – зайдите в дом. Медленно!

Тот поколебался, но послушался. Хоть что-то он понимает.

– Я не сделаю вам ничего плохого! – сказала она. – Я просто возьму еды, а потом оставлю вам за нее деньги!

В единственной комнате остывал очаг. В углу лежал набитый соломой тюфяк, посередине стоял стол. С потолка свешивались пучки высушенной травы, на столешнице сиротливо валялись обглоданные косточки какого-то зверька. Никакой еды в доме не было.

– Где вы храните припасы? Где еда? – спросила она.

Вместо ответа старик схватил со стола нож и напал на нее. В домике было слишком тесно, чтобы увернуться, и они сцепились. Конечно, пусти Мэй в ход пистолет, все было бы проще, но она не хотела убивать, кроме как в крайней необходимости. Старик, похоже, мало общался с внешним миром. Даже если он кому-то скажет, что видел ее, тревоги это не подымет: он же видел одинокую женщину, а не компанию девчонок во главе с похитительницей.

Мэй превосходила его в силе, но он бросился сломя голову и не отцеплялся. Преторианка с трудом оттолкнула его от себя и отшвырнула к другой стене комнаты. Не слишком сильно пихнула, но бедняге не повезло: он поскользнулся на какой-то луже на полу, зашатался, попытался выправить равновесие – и упал затылком на выступающий каменный бортик очага.

– Нет! – охнула Мэй и бросилась к упавшему.

Тусклые, пустые глаза на обезображенном лице – мертв. Мэй выругалась на финском. Это называется, она хотела пробраться к границе незаметно и, по возможности, никого не убивая. А вместо этого… Пощупав на всякий случай пульс, она оставила тело и принялась обыскивать дом и участок. Поиски дали два результата: старик жил один и еды у него не было.

И как же он жил? Охотился, когда донимал голод? Или все подъел и хотел как раз поехать прикупить еды? Или припрятал ее так, что Мэй не нашла? Так или иначе, но старик лежал мертвый, и преторианка отправилась рыть ему могилу – все лучше, чем стоять и переживать. Он не заслуживал такой смерти. Мэй хотя бы похоронит его по-человечески. Одно утешало – на участке обнаружился колодец. Надо будет привести сюда девочек, набрать и накипятить воды. Поэтому труп надо убрать с глаз долой.

Лопата была тупой и грубой, ей пришлось попотеть, копая яму. Царапина на ладони открылась и кровоточила. Пришлось разодрать на повязки тонкое одеяло, валявшееся на тюфяке, и хорошенько промыть раны. Покончив с неотложными делами, она окинула участок внимательным взглядом: может, она все-таки что-то упустила?

Нет, не упустила. Еды здесь нет. И вдруг Мэй разозлилась. Усталая, голодная, подавленная, она стояла в недоумении: на нее взвалена непосильная ноша, а богиня, которая обещала помочь, обманула! Не помогла!