Гончаленков отмахнулся:

– Тебя никто не заставляет его носить, погибнешь от пули – похоронят за счет государства, может и грамоту дадут, а вот если бронник потеряешь – вычтут его стоимость из зарплаты.

Калинкин недовольно потеребил левую мочку:

– Что будем делать, шеф!

– Тебе же в управлении все объяснили: всеми имеющимися в наличии силами и средствами обезвредить особо опасных преступников.

– Больно надо под свинец лезть за похвальный некролог в газете и значок «Отличник полиции», - заявил Калинкин и уже хотел поудобнее устроиться, чтобы задремать.

– Не хочешь ловить рецидивистов, тогда ищи пятерых пропавших, что еще вчера ушли в лес по грибы, на охоту и рыбалку.

– А че их искать? – сморщился Калинкин, - Небось, не маленькие, сами вернутся.

Гончаленков быстро и умело разобрал свой «Макаров»:

– Ты видимо не понял: это не просьба, а приказ – искать пропавших до наступления темноты.

Уши помощника поникли:

– Так ведь уже темно…

– Вот когда я не увижу дырку на твоем колене от окурка с пяти шагов, вот тогда будем считать, что темно…

Мост через Большую Гнилку, 19:40.

Видавший виды и весь перепачканный грязью БТР-70 заглушил двигатель, остановившись на пригорке слева от моста уже за рекой. Из люка вылезли младший лейтенант в новом камуфляже и механик-водитель.

– А ты говорил, не доедем, - сказал офицер.

– Еще бы пару метров и движок бы нае…ся, - зевнул водитель, - Этот гроб на восьми колесах еще в Афгане был, мне зампотех говорил.

– Разве внутренние войска были там? – усомнился младший лейтенант, - Врет зампотех, да он и в полку-то меньше десяти лет всего служит... Отделение фронтом к машине становись!

Младший лейтенант Гуппанов носил свою звездочку второй месяц. До этого он два года ходил прапорщиком и еще три сержантом, плюс срочная служба. После реформ девяностых годов двадцатого века из армии выкинули лучшие офицерские кадры, в следствие чего быстро возникла острая нехватка командиров взводов и рот, особенно, во ВВ. Пришлось создавать полугодичные офицерские курсы.

Так Гуппанов стал младшим лейтенантом. Офицерством своим он гордился, а вот звания стеснялся – все же не очень-то солидно в двадцать семь всего одну маленькую звездочку на погонах носить. Иные удачливые ровесники уже в капитанах и майорах ходили, а некоторые на должности подполковников заскочить успели.

Поймать вооруженных рецидивистов с возможным заложником – это был хороший шанс обратить внимание начальства на себя, да еще и лейтенанта досрочно получить. Оттого и старался во всю Гуппанов, вызывая недовольство личного состава. Особенно недоволен им был «заслуженный дембель» ВВ ефрейтор Гигантов, которому служить осталось ровно месяц:

– «Фронтом к машине», - передразнил он командира, - Нахватался словечек и выёживается!

– Да, - согласился с ним «дедушка» Длясов, - Х…вый у нас малек[10], ж…у на британский флаг рвет. Ни к «дембелям», ни к «дедам» никакого уважения нет, гоняет как «духов». Ну, че возитесь, бараны, - заорал он на остальных, - Команду не слышали, что ли?!

Отделение засуетилось, но было видно, что никто не знал смысла приказа. Гуппанов остался явно недоволен и сделал замечание своему заместителю прапорщику Грибову:

– Следовало бы обучить подчиненных основам строевой подготовки, товарищ прапорщик, ведь элементарных вещей не умеют.

Грибов равнодушно смерил взглядом своего начальника и тихо сказал:

– В одну шеренгу, лицом к БТРу становись.

Нехотя и обреченно с медленной скоростью солдаты и сержанты сообразили требуемый строй, исподлобья наблюдая за начальником. Гуппанов придирчиво осмотрел стоявших и тут же забросал их массой новых приказов:

– Носки выровнять по одной линии, заправиться, автоматы на плечо, стальные шлемы на голову, - тут взгляд лейтенанта упал на Грибова, который привалился спиной к башне и покуривал с закрытыми глазами, - А вы почему, прапорщик, не в строю?

Грибов удивленно открыл глаза, непонимающе глянул на Гуппанова:

– Мне и отсюда все видно и слышно.

– И все-таки, встаньте в строй, - настойчиво повторил «младлей».

– Мне кажется, я свое уже отстоял.

Гуппанов сжал губы и подскочил к БТРу:

– Встаньте, когда с вами говорит старший по званию!

Грибов откинул в сторону окурок и спокойно сказал:

– Слушай, лейтенантик, я свою срочку[11] начинал, когда ты в детском садике на песочнице игрался и теперь не собираюсь ее заново проходить.

Гуппанов был бессилен изменить ситуацию, дальнейшее обострение конфликта могло подорвать его и без того низкий авторитет, поэтому пришлось отступить с угрозой:

– Мы продолжим наш разговор в кабинете начальника штаба.

Прапорщик вновь закрыл глаза:

– Да хоть в кабинете президента.

На лицах подчиненных лейтенант заметил злорадные ухмылки и скрытые насмешки.

– Равняйсь! Смирно! Вольно! - Гуппанов принялся прохаживаться перед строем точь-в-точь, как командир полка, - Как вам известно, утром на нашем участке произошел побег двух особо опасных рецидивистов. В результате два сотрудника милиции убиты, судьба еще одного неизвестна. Вполне вероятно, что преступники скрываются где-то по близости, не исключена попытка прорыва в одном из направлений этой дороги. Наша задача находиться в заслоне для недопущения перехода сбежавших и их поимки. Поэтому первая задача – оборудование инженерных позиций, утром начинаем несение службы и досмотра автотранспорта.

– Че такое инженерные позиции? – спросил «дембель».

– Окопы, траншеи, укрытия для стрельбы, - ответил «дедушка».

– Точно малек наш ё…тый: из-за двух зэков лопатами землю ковырять! Да они уже давно смылись куда-нибудь далеко.

В 5 км от Мертвого озера, 20:50.

Тамров заблудился в незнакомом лесу. Он проклял уже все на свете. В первую очередь братьев-придурков, что завалили двух ментов. Теперь вместо шести лет отсидки на приличной зоне придется бегать по чащам, а потом доказывать, что к убийству конвоиров отношения не имеешь. Даже если и докажешь, то все равно трешник за побег припаяют.

– Суки, урки позорные, - в отчаянии прошептал Тамбур, приваливаясь спиной к стволу.

Где-то рядом треснула сухая ветка. Тамров перестал тяжело дышать и оглянулся, превратившись в слух. Этого еще не хватало – напороться на зверье! Тамбур пожалел, что отказался взять предложенный Ковбоем ствол. Вообще-то, у Тамрова было давно установленное правило – никогда не иметь дело с «мокрушниками», не брать в руки никакого оружия. Даже на «зачистку» квартир он ходил, имея лишь обширный набор всевозможных отмычек.

Хруст высушенного дерева и шелест травы послышались вновь. Впереди сквозь наползающий сумрак вспыхнули две пары ярко-желтых глаз. Тамбур подскочил, но почему-то не побежал прочь, где-то на подсознательном уровне высветилось слово «бесполезно». Огромные лохматые тени в абсолютном молчании приблизились к нему. Тамров заорал от ужаса и отчаяния, но крик его утонул в мрачном вечернем сосняке.

Закрытая территория НИИ атомной промышленности, 22:04.

Попытка вырваться из плена грязи продолжалась уже почти четыре часа. Дождь все лил и лил, не думая останавливаться. Татауров понял, что пока не утихнет непогода, им не тронуться с места.

– Хватит ковыряться, - устало сказал лейтенант водителю, - Пошли в кунг, утром заведешься.

Татауров нехотя открыл дверь и за пару секунд вымок полностью. Пришлось преодолеть пару метров по месиву. Чавкающая грязь налипала на подошвы чудовищным грузом. Жутко матерясь, он все же залез в кунг весь мокрый и перепачканный.

– А где руль[12]? – спросил Свечников.

– Наверно в кабине остался, - равнодушно сказал лейтенант.

Он ошибался: водитель вышел следом за офицером, но едва тот вступил на землю, как тут же утонул в грязи по пояс. Он, было, закричал, но что-то дернуло его за ноги вниз. Водитель нахлебался воды и грязи, увязнув в ней по плечи. Еще один рывок и водитель исчез в ожившей жиже с головой.