К тому же на фоне динозавра К.М. Ворошилова, бездарного Ф.И. Кузнецова или настоящего кретина Е.Е. Соколова — Жуков и Конев действительно выглядели подлинными корифеями военной мысли.

Армия баранов, предводительствуемая львом, сильнее, чем армия львов, предводительствуемая бараном.

Наполеон Бонапарт

Еще 23 августа 1941 года Гитлер направил записку в адрес главного командования германских сухопутных сил: [131]

«Из соображений политического характера крайне необходимо как можно быстрее выйти в районы, откуда Россия получает нефть, не только для того, чтобы лишить ее этой нефти, а прежде всего для того, чтобы дать Ирану надежду на возможность получения в ближайшее время помощи от немцев в случае сопротивления угрозам со стороны русских и англичан».

Одна из кратчайших дорог на Кавказ вела через Крым. Полуостров представлял из себя очень удобный плацдарм для базирования авиации. Находясь в советских руках, он давал возможность бомбить тылы немецких войск, действовавших под Ростовом, держать под авиационным воздействием нефтеносные районы Румынии, которая поставляла три четверти потребляемой промышленностью рейха нефти. Соответственно немцам овладение Крымом давало плацдарм для прыжка через Керченский пролив на Таманский полуостров и хорошо защищенный аэродром, с которого авиация могла бы действовать в направлении Кавказа.

Кроме того, в Севастополе размещалась главная база Черноморского флота. Ее положение обеспечивало контроль за морскими коммуникациями, возможность перехвата транспортов противника, обстрела румынского побережья, нефтепромыслов и портов. Гораздо более слабый флот Румынии, состоявший из четырех эсминцев и трех миноносцев весьма почтенного возраста, трех канонерских лодок, трех торпедных катеров и одной субмарины, был не в состоянии серьезно противостоять советским силам — одному линкору, пяти крейсерам, трем лидерам и тринадцати эсминцам, восьмидесяти четырем торпедным катерам, сорока семи подводным лодкам и пр. Захват Севастополя вынудил бы корабли Черноморского флота перебираться в отдаленные, технически слабо оснащенные базы на Кавказском побережье. [132]

Руководство Красной Армии хорошо понимало стратегическое значение полуострова. Для защиты Крыма от возникшей после разгрома Южного фронта угрозы вторжения с материка Ставка 14 августа 1941 года приняла решение о создании Отдельной 51-й армии с правами фронта и оперативным подчинением ей Черноморского флота. Командующим этой армией назначили небезызвестного генерал-полковника Ф.И. Кузнецова, за неполных 2 месяца уже успевшего «порулить» Северо-Западным и Центральным фронтами. В состав армии вошли 106,156, 271 и 276-я стрелковые, 32, 40, 42 и 48-я кавалерийские дивизии. Еще 4 дивизии были в срочном порядке сформированы из местных призывников и ополченцев. Задачей 51-й армии являлось: не допустить вторжения в Крым на суше через Перекопский перешеек и Сиваш, а также воспрепятствовать высадке морских и воздушных десантов — войск для этого у командующего было вполне достаточно. Оставалось только с толком ими распорядиться.

Однако вместо того чтобы определить направление наиболее вероятного наступления противника — а даже на глобусе видно, что это в первую очередь Перекопский перешеек — и соответственно распределить свои силы, генерал Кузнецов принялся строить круговую оборону Крыма. Кавалерийские дивизии были разбросаны по всему полуострову для борьбы с возможными воздушными десантами, 271-я стрелковая дивизия сосредоточилась в Симферополе как резерв командующего. Четыре крымские дивизии — 172, 184, 320 и 321-я — должны были оборонять побережье Черного моря у Евпатории, Судака, Алушты — на случай морского десанта, и все это при абсолютном господстве советских сил «на земле, в небесах и на море».

Адмирал флота Советского Союза И.С. Исаков писал по этому поводу:

«У немцев не было воможностей для высадки (тоннаж, прикрытие, поддержка с моря), даже если бы они смогли выделить в десант 2-3 дивизии… [133] Но, как видно, все были заражены психозом десанта, причем морского».

Этот «психоз» привел, например, к тому, что весь период боев за перешейки 321-я стрелковая дивизия простояла без дела под Евпаторией, а 184-я — в такой же позиции на берегу в районе Балаклава — Судак. По этой же причине, в ожидании могучих вражеских эскадр, флотские товарищи в первые недели войны завалили прибрежные воды минами заграждения, на которых впоследствии из-за штурманских и судоводительских ошибок умудрились подорваться 4 собственных эсминца.

В итоге для защиты Крыма с севера были выделены 3 стрелковые дивизии под общим командованием генерала П.И. Батова. Причем 276-я должна была оборонять Чонгарский полуостров и Арабатскую стрелку — направление для наступающей стороны малоперспективное, 106-я растянулась на 70 км вдоль южного берега Сиваша, а на Перекопе оказались лишь 5 батальонов 156-й дивизии генерала П.В. Черняева.

Таким образом, командующий 51-й армией действовал в лучших традициях кордонной стратегии ХVШ века, рассредоточив свои соединения по всей территории и не подумав концентрировать силы на наиболее вероятном направлении вражеского удара — Перекопском. Из почти 100 тыс. имевшихся у него штыков Крым со стороны материка обороняли 30 тыс., из них на Перекопе находилось 7000 человек. В голове генерала Кузнецова прочно засели опасения, что противник устроит ему новый Крит или Норвегию.

В начале сентября немцы совершенно беспрепятственно форсировали Днепр в его нижнем течении, к 12 сентября они полностью блокировали полуостров, и угроза вторжения в Крым с суши стала абсолютной реальностью.

Германский генштаб для решения этой задачи выделил 11-ю армию, командование которой 17 сентября принял генерал-полковник Эрих фон Манштейн. [134] Ему же подчинялась 3-я румынская армия генерал-полковника Думитреску. Большая часть этих сил продолжала наступление на восток в направлении Мелитополь-Ростов. На Крым был повернут лишь 54-й армейский корпус генерала Ганзена в составе 46-й и 73-й пехотных дивизий.

Перекопские позиции считались советскими военачальниками почти неприступными, и Манштейн понимал всю сложность поставленной его войскам задачи. Единственный пригодный для наступления перешеек имеет в северной части всего 8 км в ширину и длину 30 км. Наступление по нему могло вестись только фронтально, к тому же местность совершенно открытая — в хорошую погоду видимость достигает 15-20 км, что и не позволяет скрытно накапливать войска. Фланговый маневр исключался, так как с обеих сторон находится море.

Перешеек был подготовлен к обороне сооружениями полевого типа, которые начали возводить в конце июля, после оставления Южным фронтом Днестровского рубежа. На строительстве работало более 40 тыс. человек. Кроме имевшегося старинного Татарского вала и рва перед ним глубиной 10-20 м, были отрыты еще 2 противотанковых рва, окопы, ложные позиции, установлены противотанковые надолбы и долговременные огневые точки. Поскольку ни противотанковых, ни противопехотных мин на вооружении «самой наступающей изо всех армий» не имелось, по предложению флотских специалистов в предполье установили морские мины заграждения и артиллерийские фугасы, взрываемые по проводам (многие из них не сработали, и эти «сюрпризы» приходится обезвреживать по сей день). Несколько южнее располагался поселок Армянск, превращенный в опорный пункт.

Но даже после прорыва через Перекоп наступающий оказывался еще на одном перешейке — Ишуньском. Он достигает в ширину 15 км, но ввиду наличия пяти довольно крупных соленых озер, реальная полоса наступления сужалась в этом районе до 3-4 км. [135] Южнее ишуньских позиций с востока на запад протекала река Чатырлык, заболоченное русло которой представляло собой еще одну естественную преграду.