— Ну уж нет, — рассмеялась Элька. — Ты меня в это не впутывай. Сама уж как-нибудь. Одно могу сказать — вам надо встретиться и поговорить. Это по-любому. А там глядишь, и само что-то нарисуется. Вот зачем ты «отбой» нажала тогда?

— Испугалась я, понимаешь?

— Да понимаю… И тем не менее, волков бояться… — она вдруг фыркнула, — к тигру лучше не соваться. Хорошо сказала!

Майя тоже улыбнулась.

— Да уж, тонко подмечено. А как с ним хоть встретиться-то? Он ведь нигде не бывает. На прием что ли записаться? Уж больно стремно. Да и стыдно как-то.

— Стыдно, когда видно! Но я согласна, это уж чересчур. — Элька на секунду задумалась, потом снова оживилась. — О, вспомнила! Скоро же день варенья у губера! У Болдырева, в смысле. В кремлевской столовке гулять будут. Андрей обязательно зайдет поздравить. Он же друг, спонсор… Ой, Майечка, это я лишнего вякнула! Ты об этом мужу не болтай.

— Да ну тебя! Что ты меня обижаешь? Да и все об этом знают. Я сама слышала не раз.

— Все равно. Ты не знаешь, какие тут расклады могут быть. Любое слово бомбой сделают. И не обижайся, пожалуйста. Я знаю, нарочно ты не скажешь. Просто на всякий случай. Извини. Кстати, твой-то знает, что ты со всеми… нами в одном классе училась?

— Нет, я не говорила. Зачем?

Элька пожала плечами.

— Мало ли что? Тут любые сюрпризы могут быть. Мой-то свекр про тебя знает, наводил справки.

— И что?

— Да ничего, просто удивился очень. Он вообще о тебе хорошего мнения. Говорит, ну и классик у Вас, Элечка! Прямо кузница кадров какая-то. Посмеялись и все. Ладно, это твое дело. Ну так что, насчет юбилея? Придешь? Кстати, там весело будет. Никаких журналюг, все свои. Стол шикарный, музыка, танцы. Ну, поболтают вначале, а потом… чуть не всю ночь гуляют. Придешь? Твоего мужа по-любому пригласят. — Она усмехнулась. — Это вопрос политический.

У Майи стали разгораться глаза.

— А ты сама?

— Ну, не знаю. Мишка мой сейчас болеет, гриппулю подцепил где-то. А что, я тебе очень нужна?

— Еще как! Знаешь, как одной тошно? — Майя сделала умоляющий вид. — Ну пожалуйста!

Элька поцокала язычком.

— Ох, и хитрая же ты! Ладно, поговорю со свекром. Пусть попросит Болдырева. Вообще, они всегда рады «молодому поколению». Жены все старые, надоели. А с нами веселей, есть за кем поволочиться. Так что, может и прорвусь. Но не обещаю.

Майя встала и перегнулась через стол.

— Спасибо тебе, Элечка. — Она звонко чмокнула ее в щеку. — Ты такая лапа! Жаль, мы в школе с тобой как-то мало общались.

Та рассмеялась и тоже поцеловала свою новую подругу.

— Ничего, зато теперь наверстаем…

В помещении телестудии заканчивались последние приготовления. Леонид Рогозин, ведущий популярной телепрограммы, усаживался в свое знаменитое черное кресло. Напротив вполоборота разместился претендент на кресло мэра. Он был сосредоточен, собран и просто излучал уверенность в победе.

— До эфира десять секунд. Всем лишним отойти.

Включилось освещение, загорелись красные глазки камер. Имиджмейкеры бросили последние тревожные взгляды на свой «объект».

— Блин, свет слишком яркий! Мешки под глазами нехорошо.

— И складки глубокие слишком. Тени.

— Вот зар-разы! Спецом так ярко включили…

Протрещал сигнал о начале эфира. Ведущий заулыбался.

— Добрый вечер, дорогие приволжане! Сегодня, как и всегда, с вами Леонид Рогозин и программа «Кто есть кто?». Итак, представляю вам нашего нынешнего гостя — кандидат на должность градоначальника Дмитрий Олегович Черышев.

Претендент по-военному наклонил голову.

— Здравствуйте.

— Итак, по правилам нашей передачи господин Черышев изложит вкратце свою предвыборную платформу. Затем ответит на вопросы телезрителей. Ну и на несколько моих скромных вопросов. — Рогозин тонко улыбнулся. Все уже были наслышаны о его «скромности». Именно эти «убойные» вопросики и являлись причиной высокого рейтинга передачи. — Слушаем Вас, Дмитрий Олегович! У Вас десять минут.

Черышев расправил плечи. Чуть ли не три недели он добивался своего законного права на местный эфир. Наконец-то настал его час.

— Дорогие приволжане! Я обращаюсь прежде всего к тем из вас, кому не безразлична судьба родного города, нашего с вами города. Вы все знаете, что я родился здесь и вырос, здесь живут мои родители, здесь находится все самое для меня дорогое … Он с глубоким чувством шпарил заученную речь, сопровождая ее многократно отрепетированными жестами. Глаза его горели искренностью и патриотизмом, во всем облике читалось жгучее желание помочь родному городу выбраться из болота, в которое его загнали нерадивые предшественники.

— Все вы отлично знаете финансовые и бытовые проблемы города. Колоссальные долги по зарплате, задолженности коммунальщикам, энергетикам, водоканалу. Ужасающее состояние городских улиц и дорог, антисанитария рынков, убогость наших больниц. Все это вы знаете. У меня есть подробная программа по выводу города из кризиса. К сожалению, я не имею достаточно времени, чтобы изложить ее сейчас полностью. Вы можете ознакомиться с ней в газете «Выбор Приволжья». А сейчас я лишь вкратце напомню основные ее положения…

Рогозин деликатно улыбался, слушая разглагольствования претендента. Он прекрасно знал, что вся эта туфта никому не нужна и не интересна. Все эти программы пишутся чуть ли не под копирку, и частенько даже сами «авторы» слабо разбираются во всем написанном. Тут главное — несколько ярких, доходчивых слоганов, на которые делается ставка. Что-то типа «Долой мафию!» или «Снизим цены на хлеб!». Остальное — никому не интересная лабуда. Народ ждет не каких-то скучных перечислений, а шоу. Скандала, ругани, драки — короче, эмоций. Именно поэтому собираются люди у экранов, и именно это и является его работой…

— Вот, в общих чертах я обрисовал мои экономические тезисы. Но это не все. Теперь самое главное. Для того, чтобы все вышеозначенное провести в жизнь, и вообще для того, чтобы просто жить и дышать свободно, нам нужно освободить город. Да, я повторяю, освободить город! И вы все прекрасно знаете, о чем идет речь. О криминале! Об организованной преступности, которая пышно расцвела на руинах закона и правопорядка. Всем нам известны эти страшные имена, наводящие ужас на город. И я могу их назвать! И я обязательно назову их. Отсюда, с экрана телевизора, я официально объявляю им войну. Войну суровую и беспощадную. Я обещаю в кратчайшие сроки очистить наш родной город от бандитского засилья.

Черышев взял стакан воды и промочил пересохшее горло. Затем продолжил:

— Я официально заявляю, что мой главный оппонент, Багицкий, имеет широчайшие связи с преступными авторитетами. И я могу доказать это в суде. Но вместо бумажных разборок и волокиты я предлагаю ему встретиться в открытом эфире и высказать друг другу в лицо всю правду. Я уже не раз посылал Игорю Сергеевичу приглашения, но он почему-то всегда их отклонял. Так почему же? Боитесь, господин Багицкий? А вот я почему-то не боюсь. Хотя именно в мою сторону могут полететь пули из-за угла…

— Все, все! Десять минут! Десять минут! — опомнился ведущий. — Извините, но я вынужден Вас прервать. Сожалею, но таков регламент.

Он снова повернулся в камеру и расплылся своей «фирменной» улыбкой.

— Уважаемые телезрители, просим вас не выключать телевизоры. Через несколько минут мы продолжим эту увлекательную встречу. — Он подмигнул в экран. — Рекламная пауза!

С этого самого дня на город обрушилась настоящая дуэльная лавина. С экрана телевизоров, со страниц газет, со стен домов и заборов «борец с мафией» призывал своего оппонента к очному поединку. «Почему он боится???», «Я скажу вам всю правду!!!» — такими плакатами пестрели столбы и остановки, трамваи и автобусы. На них Черышев, глядя вполоборота гневным взглядом, призывал «к барьеру» кого-то невидимого, трусливо прячущегося за чьими-то темными фигурами.